Мессия - Борис Старлинг

Без четверти девять утра Эрику Меткафу предъявлено официальное обвинение в убийстве Шарлотты Логан.

20

Интерлюдия

Они не находят ничего. Совершенно ничего.

Джез и Кейт проверяют список друзей Филиппа Рода и Джеймса Каннингэма, но ни одно имя не появляется в обоих списках. Они тщательно рассматривают каждого, кто мог вступать в профессиональный контакт с каждым из убитых, и снова не находят никого, кто мог бы иметь дело с ними обоими. У этих людей нет ничего общего, кроме смерти. Но почему убийца выбрал из миллионов жителей города именно их?

Вопросы следуют за вопросами, порождают новые вопросы, а вот ответами пока и не пахнет. Единственное, на чем они сошлись, так это на прозвище для убийцы — Серебряный Язык.

Дункан занимается списками тех, кто покупал эти ложки. Из шести тысяч проданных комплектов менее пятисот были куплены на территории Большого Лондона. Следственная группа разыскала и опросила всех покупателей до единого. У подавляющего большинства наборы ложек сохранились в целости. Несколько человек заявили, что подарили комплекты родственникам или друзьям, и последующая проверка подтвердила правдивость этих заявлений. Двое из списка покупателей сообщили, что ложки (помимо других вещей) были, очевидно, приобретены с помощью украденных у них кредитных карточек. Эти сведения тоже подтверждаются — банк, выдавший карту, сообщает, что возместил потерпевшим ущерб. Четверо заявили, что серебряные наборы пропали, когда их дома подверглись ограблению, — это согласуется с полицейскими отчетами и страховыми документами. Одиннадцать человек обзавелись серебром за пределами Лондона, но впоследствии переехали в город. Все они допрошены и освобождены от подозрений.

Специалисты по созданию психологических портретов предлагают намного больше, чем Ред и его команда с их нарисованным на доске человечком. К сожалению, привлечь к делу сотрудников прославленного научного отдела криминального поведения ФБР невозможно: эти ребята по уши увязли в расследовании одного громкого дела в городе Гэри, штат Индиана, имеющем сомнительную честь являться самым криминальным городом Америки. По официальному заключению, между убитыми нет ничего общего. Кроме того, на счету Серебряного Языка пока только две жертвы. А согласно классификации, разработанной в ФБР, чтобы заслужить право именоваться серийным убийцей, нужно расправиться с пятерыми.

Средства массовой информации теряют интерес к случившемуся со вполне предсказуемой быстротой. Связанные с убийством епископа звонки становятся все реже, с тем чтобы спустя всего четыре дня после обнаружения тела сойти на нет. Что же до Филиппа Рода, то, похоже, ни один журналист в стране не в курсе относительно того, что такой человек вообще существовал.

Ред, Джез, Дункан и Кейт продолжают работать, занимаясь вроде бы каждый своим делом, но очень скоро становится очевидным, что все разрабатываемые линии роднит одно — они заводят в тупик. Причем зачастую бесперспективность новой линии расследования становится очевидной не только до ее завершения, но еще до того, как к ней успели приступить.

И главное, за все это время Ред так и не приблизился к ответу на вопрос о причинах внезапного затишья. Два убийства за день, а потом ничего. Ред недоумевает, ломая голову над тем, почему Серебряный Язык не наносит нового удара. Совершил какое-то не относящееся к этому делу правонарушение и оказался в каталажке? Умер, заболел, уехал за границу? Или затаился: наблюдает, выжидает и насмехается над попытками его вычислить?

В отличие от многих маньяков он не делает каких-либо попыток вступить в контакт с полицией или средствами массовой информации. Ни телефонных звонков, ни писем, ни посланий по электронной почте. Никаких требований использовать для общения условный код, рекламные страницы или телетекст.

Ничего.

Реду вспоминается дело Колина Ирлэнда, который в 1993 году, прежде чем его поймали, убил пятерых гомосексуалистов. Ирлэнд сам вступил в контакт с полицией и сообщил о своем намерении, пока его не схватят, убивать по гомику в неделю. Ред прекрасно помнит и его заявление, и ответное послание полиции. «Нам необходимо поговорить с вами. Что сделано, то сделано, но давайте положим конец боли, страху, смертям. Предложите ваши условия, и мы обсудим их, как и когда вам будет удобно».

Но обратиться с чем-то подобным к Серебряному Языку они не могут. Он не звонил, и у них нет возможности поговорить с ним напрямую. А поскольку особенности, объединяющие оба убийства, не стали достоянием широкой общественности, обращение к нему через средства массовой информации тоже исключается.

Контакт отсутствует. Молчание затягивается. Неделя. Две недели. Месяц. Два месяца. Жара, сушь и полная безысходность. Каждый день, прихватив с собой сэндвичи, они собираются в парке Сент-Джеймс под одним и тем же деревом, чтобы снова и снова переливать из пустого в порожнее. День проходит за днем, и каждый вечер они расходятся по домам, так и не найдя никакой зацепки.

Первого июля они заключают пари насчет того, произойдет ли до первого августа (когда исполнится ровно три месяца с ночи убийства Филиппа Рода и Джеймса Каннингэма) еще одно аналогичное преступление. Каждый кладет в кубышку двадцать пять фунтов. Джез и Кейт, по их словам, верят в удачу, то есть в то, что сцапают его до наступления этой даты. Дункан, напротив, в поимку Серебряного Языка не верит, но присоединяется к коллегам, считая, что тот залег на дно.

И только Ред утверждает, что Серебряный Язык совершит убийство до начала августа.

Таким образом, если убийства не произойдет, Джез, Кейт и Дункан имеют шанс заработать по 33,33 фунта каждый, но если оно таки случится, Ред загребет аж сотню фунтов. Кейт говорит, что это нечестно, потому что в случае выигрыша они получат гораздо меньше. Ред в ответ указывает, что обстоятельства складываются в их пользу — или, по крайней мере, так все они думают. Этим и объясняются их ставки.

Выигрывает Ред.

21

Суббота, 25 июля 1998 года

Джеймс Бакстон не отвечает на звонок в дверь.

— Ничего я не перепутала, он точно сказал: двенадцать тридцать, — уверяет Кэролайн.

— Небось выскочил пробежаться по магазинам, — высказывает предположение Руперт. — Давай зайдем в паб и пересидим полчасика.

— Нет, Руперт. Все пабы вниз по реке, аж до Патни, уже набиты битком. Место снаружи не заполучить ни за красивые глазки, ни за деньги, а внутри настоящая парилка. Да это и не в обычае Джеймса — опаздывать. Он скоро появится.

— Попробую-ка я позвонить. — Руперт роется в карманах. — Черт. Забыл мобильник. У тебя нет десяти пенсов, а?

Кэролайн открывает кошелек и перебирает блестящие монетки.

— Нет, только двадцатипенсовики. — Она вручает ему монету. — По-моему, за углом есть таксофон.

Руперт поворачивается, чтобы идти, но останавливается и близоруко присматривается к идущему по улице человеку. В руках у него четыре полных пакета, не иначе как с покупками. Он несет их, отведя руки от тела, чтобы не стучать пакетами по ногам.

— Э, да это же Ник, верно? — говорит Руперт.

Кэролайн прослеживает за его взглядом.

— Да, пожалуй, что так. — Она возвышает голос. — Ник, Ник!

Ник Бакстон приподнимает магазинные пакеты в правой руке до уровня пояса, что может сойти за приветствие, и ускоряет шаг. Тяжело дыша, весь в испарине, он приближается к ним.

— Черт побери, я нынче не в форме, — говорит он, наклонившись, чтобы расцеловать Кэролайн в обе щеки. — Кэролайн, как приятно тебя видеть.

Он поворачивается к Руперту и вместо ладони протягивает для рукопожатия выпростанный из-под ручки пакета средний палец.

— Руперт, старина, как делишки? И какого хрена вы тут стоите, как неродные?

— Да вот, пришли на ленч к твоему брату, а его дома нет, — отвечает Кэролайн.

— Нет дома? Странно, мне он говорил, что будет. Я, между прочим, только что вернулся из деревни. — Ник пытается указать головой в неопределенном направлении. — А по дороге домой решил забежать за покупками. Ну и жарища нынче, а?

Он передает два из четырех пакетов Руперту и открывает дверь. В прихожей темно и прохладно. Руперт с Кэролайн поднимаются за Ником по лестнице на второй этаж. Ник ставит пакеты на кухонный шкафчик, вытирает лоб и окликает брата:

— Джеймс? Пришли Руперт с Кэролайн.

Никакого ответа.

Руперт ставит доставшиеся ему мешки на кухонный столик и морщит нос.

— Запах здесь какой-то… чудной.

Ник, на полпути из кухни, бросает взгляд через плечо.

— Наверное, Джеймс. Вы знаете, каковы эти вояки. Ручаюсь, он месяц не мылся.

Они заходят в гостиную.

Два звука раздаются почти одновременно — пронзительный визг Кэролайн и глухой стук. Руперт падает на пол, лишившись чувств.