Пасифик-Хайтс - Пол Харпер

— «Обычно» — неподходящая характеристика для наших встреч. Чаще всего он звонил первым.

— Если позвоните сегодня сами, он что-нибудь заподозрит?

— Вряд ли. — Лора выставила бедро, прислонившись к ящику.

— Если предложите встретиться в общественном месте, как он это воспримет?

— Спросит почему.

— Значит, надо найти уважительную причину.

Лора кивнула.

— Когда вы собираетесь приступить к делу? — спросила она.

— Немедленно.

Женщина смерила Фейна взглядом, опустила руки перед собой и потерла основание ладони пальцами другой руки. Четкие линии фигуры, скульптурная прическа, ярко накрашенные губы. И мучительное беспокойство.

Вера описала Мартену эмоциональное состояние Лоры, ее поведение подсказывало, что женщина переживает колоссальный стресс. Похоже, Лора ближе к надлому, чем казалось. Как долго сможет она выдерживать такую нагрузку? Предсказать вряд ли получится, да и поделать Фейн ничего не мог. Кроме Лоры, он пока ни на кого не вышел.

Женщина вернулась в кресло и разгладила платье на коленях четкими, размеренными движениями.

— Попытаюсь объяснить еще раз, — сказала она неожиданно спокойным голосом. — Я закрутила роман с незнакомым человеком. Иногда становилось не по себе. Впрочем, за исключением последних встреч, наша связь никогда не бывала… жуткой.

Лора нервно повела плечами и длинной шеей.

— Я доверяла ему, считала, что он не перейдет определенные границы. Люди договариваются о таких вещах заранее, чтобы потом отпустить тормоза. Если нет остроты, то… к чему тогда все затевать?

Женщина настолько запуталась, что потеряла способность к осмысленным действиям. По непонятной причине Лора Ча не желала видеть реального положения дел. Фантазии легче поддавались управлению и умиротворяли больше, чем реальность. Вопрос «почему», похоже, давно перестал ее волновать.

— Но когда жутко… — сказала Лора и замолчала. То ли не смогла подыскать нужные слова, то ли потеряла нить рассуждений. — От жуткого подчас невозможно вернуться назад, к нормальному.

Глава 14

В наушнике Ромы послышался голос Либби:

— Внимание! Парень в кепке и бушлате только что свернул с Ломбард-стрит и вышел из-под деревьев на Хайд-стрит. Движется к южной стороне Гринвич-стрит, пересек Хайд-стрит, спускается на Гринвич-стрит по лестнице.

Рома отложила книгу, отметив место, где читала. Рома и Джон Бюхер сидели в фургоне наблюдения за три квартала от офиса Веры Лист. Напарница Фейна посмотрела на часы — без двадцати три утра.

Либби Мейн возглавляла группу наблюдения из трех человек, которую Рома нанимала, когда требовались люди со специальной подготовкой и навыками. Либби и два ее напарника, Рид и Марк, в прошлом служили в управлении по борьбе с наркотиками и понимали друг друга почти интуитивно, что ставило их на голову выше остальных групп наблюдения. Рома познакомилась с Либби через Джона Бюхера вскоре после приезда в Сан-Франциско, и они с самого начала почувствовали взаимную безотчетную симпатию и доверие.

— Что там у вас? — спросила Рома.

— Свернул на дорожку, обсаженную кустами, сбоку от лестницы. Так… Хорошо… Зашел в первый двор.

Рома и Джон ждали, глядя на один из двух видеомониторов техфургона. Первый монитор был поделен на секторы наблюдения, закрепленные за скрытыми камерами в рабочих помещениях Веры. Бюхер мог увеличить любой сектор на втором мониторе.

Рома взглянула на открытую на экране лэптопа спутниковую фотографию квартала, где находился офис Веры. Она представила себе, как объект наблюдения крадется через три двора, вдоль стены многоквартирного жилого дома, мимо фонтана и парковых скамеек, под аркой в высокой живой изгороди и заходит с фасада здания. Чтобы проникнуть внутрь, у него должна быть карточка доступа, к тому же придется подняться на крохотном медленном лифте.

Что-то он не торопится.

— Может, пустышка? — предположил Бюхер. — Ложная тревога?

— Все может быть.

Дверь приемной внезапно распахнулась.

Незваный гость, лицо которого было скрыто козырьком кепки, замер на месте, выжидая. Не на пару секунд — фигура застыла, как на фотографии, на целую минуту, две минуты, две с половиной…

— Прислушивается, — подумал вслух Бюхер.

— К чему?

— Скорее всего ждет, пока привыкнут глаза.

Наконец человек снял кепку, из под которой хлынули длинные волосы.

— Ну и ну, — сказала Рома.

— Черт меня побери!

Девушка повернулась и положила кепку на кресло рядом с дверью, расстегнула и сняла бушлат, перекинула его через ручку кресла.

Взломщица достала из джинсов и включила маленький фонарик. Луч пошарил по комнате, остановился на небольшом письменном столе. Девушка приблизилась к столу, запустила руку в чашку с леденцами, развернула лакомство. Конфета отправилась в рот, обертка — в карман.

— Сладкоежка, — заметил Бюхер.

Ночная гостья подошла к двери, ведущей в кабинет Веры Лист, и шагнула через порог.

Рома и Бюхер переключили внимание на три сектора наблюдения за кабинетом.

Девушка остановилась перед крупными окнами, выходящими во двор, и отдернула шторы.

— Фонарик не привлечет внимания — он светодиодный, вдобавок погода плохая, — сказал Бюхер. — Похоже на синий свет. Луч быстро рассеивается. Если не направлять прямо на окна, с улицы никто ничего не заметит.

Взломщица задержалась у окна, выглянула во двор. Опять бросалось в глаза явное несоответствие между ее намерениями и неторопливостью действий.

— Что она делает? — спросила Рома.

— Ничего. Чертовски ленивая воровка.

Девушка постояла еще немного и принялась бесцельно бродить по кабинету. Подошла к дивану и креслам, где Вера выслушивала пациентов, посидела в одном из кресел. Закинула ногу на ногу, подождала.

— Увеличь на втором, — попросила Рома.

Женское лицо заполнило второй монитор. Молодая, двадцать лет с небольшим.

— Латиноамериканка или афро? — спросила Рома.

— Трудно сказать.

Девушка перегнулась через диван, чтобы рассмотреть фотографию на стене. Обогнув второе кресло, подошла, светя фонариком перед собой, к столу Веры и села в кресло аналитика.

Взяла со стола несколько предметов, повертела в руках и вернула в точности на то же самое место. Выдвинула ящик стола, осмотрела содержимое, прочитала какие-то бумаги, аккуратно положила их назад, закрыла ящик.

Повернулась к компьютеру, включила питание.

— Наконец-то, — сказала Рома.

Взломщица сняла висевшую на шее флэшку, вставила ее в USB-порт и забарабанила по клавишам.

— Черт! — выругался Бюхер. — Профессионалка! Ведь сначала надо взломать защиту, пароли и все такое.

— И совершенно спокойна. Не тушуется.

Две пары глаз некоторое время наблюдали за девушкой.

Рома, не отрывая глаз от монитора, проговорила в микрофон:

— Кто-нибудь что-нибудь видит?

Голос Либби:

— На Хайд-стрит никого.

Рид:

— Ливенворт-стрит как вымерла.

Марк:

— На Филберт-стрит ни души.

Рома наклонилась к монитору. Скачивание данных, должно быть, началось, потому что гостья отодвинула кресло, на несколько секунд задержала взгляд на экране и вышла в приемную. Еще одна конфета отправилась в рот, еще одна обертка — в карман, после чего девушка вернулась в кабинет Веры.

— Завидное постоянство! — заметил Бюхер.

Девушка подошла к компьютеру, пробежала по клавишам и отсоединила флэшку. Прицепив флэшку к шнурку на шее, она выключила компьютер.

Рома заговорила в микрофон:

— Слушайте все, объект — не мужчина, а женщина. Наверное, будет возвращаться той же дорогой. Необходимо установить номер машины.

Взломщица повернулась и направилась к выходу.

Рома припала к монитору. Девушка, не мешкая, подошла к креслу у двери и взяла свой бушлат.

— Уходит, — сказала Рома в микрофон.

Визитерша взбила волосы, натянула кепку и закрыла за собой дверь.

— Покинула офис, — сказала Рома. — Осторожно. С ней, возможно, есть кто-нибудь еще.

С трех сторон квартала три наблюдателя синхронно сбросили мягкие туфли на резиновой подошве. На мокрой мостовой любая обувь производит чавкающий звук. Когда нужна тишина, ничто не сравнится с голыми пятками. «Топтуны» засунули туфли в карманы курток и поспешили скрыться в темноте.

Когда девушка спустилась по ступенькам из первого двора в тупик, Рид уже стоял под деревьями на верхней площадке лестницы, ведущей с Ливенворт-стрит на Гринвич-стрит. Девушка свернула на Хайд-стрит, Рид пошел следом.

Либби сбежала вниз по холму Хайд, упреждая объект наблюдения. Выйдя на Ломбард-стрит, она наискосок промчалась через открытый перекресток к группе деревьев на другой стороне улицы. Развернувшись, тут же нацелила, прислонив к стволу дерева, телеобъектив.