Покоренное сердце - Барбара Смит

Мама редко упоминала своих родителей. Ее отец почти всегда был в море, в военных походах. Он служил в Королевском флоте, потом получил титул маркиза. Это был черствый, жестокий человек, который отказался от дочери только потому, что она вышла замуж за простолюдина. Он оставил ее без гроша. Она словно умерла для него.

Он даже не знал о существовании Клер. Но теперь она, наконец, встретится с ним.

В конце коридора она завернула за угол и остановилась возле закрытой двери. Ее сердце гулко стучало, руки вспотели, и она вытерла их о юбку серого саржевого платья. Когда она разрабатывала план, у нее не было ни малейших сомнений, но сейчас ей вдруг захотелось убежать.

На секунду, закрыв глаза, Клер вспомнила свой последний визит к отцу. Когда она уходила, он схватился за прутья решетки, и его обычно улыбающееся лицо напряженно застыло. Она поклялась сделать все возможное для его освобождения. Значит, нужно идти и действовать.

Она решительно постучала в дверь. Недовольный мужской голос предложил ей войти.

И Клер вступила в логово льва.

Библиотека Уоррингтона оказалась именно такой, какой ее описывала мама. Сквозь сводчатый потолок, отделанный матовым стеклом, в комнату лился яркий солнечный свет, но при другом освещении комната могла бы показаться мрачноватой. От пола до потолка все стены занимали книжные полки. Добраться до верхних полок можно было только с помощью стремянки. Здесь были также карты и словари. Несколько столов с мягкими креслами, казалось, приглашали уютно устроиться и углубиться в чтение.

В комнате никого не было. Где же маркиз?

Наконец она заметила его. Он сидел в глубоком кресле с подлокотниками и смотрел на огонь. Ей был виден лишь его профиль и седые волосы. На коленях у него лежала книга.

– Вы пришли на целых четверть часа раньше времени. Я пока не хочу чаю. Уходите и возвращайтесь в положенное время, – бросил он через плечо.

– Сомневаюсь, что вы ждали меня, ваша светлость.

В тишине тикали часы. Не оборачиваясь, он жестом велел ей приблизиться.

Клер подошла и встала перед маркизом, высоко вздернув подбородок. Сейчас, когда она была уже здесь, она чувствовала себя абсолютно спокойной. Так или иначе, но она найдет доказательство того, что этот человек намеренно погубил ее отца. Жаль только, что не может открыть Уоррингтону свое настоящее имя. Он не знает, что перед ним стоит его собственная внучка, а не просто прислуга.

Сейчас, стоя в двух шагах от маркиза, она, наконец, смогла рассмотреть его как следует. Корнелиус Лэтроп, маркиз Уоррингтон, вблизи оказался не таким крепким, как ей казалось. У него было сухое, испещренное морщинами лицо – должно быть, ветер и соленые брызги задубили и иссушили его кожу. Он был в домашних кожаных туфлях, но в остальном его туалет был безупречен: дорогой сюртук и накрахмаленный шейный платок. Он снял очки и положил их в раскрытую книгу.

Маркиз продолжал сидеть, пристроив одну ногу на табурет. Скользнув равнодушным взглядом по безобразному платью Клер, он перевел взгляд на ее лицо и, наконец, снизошел до ответа:

– Кто вы, черт подери? «Ваша внучка».

Клер едва не задохнулась от нахлынувших на нее чувств: от злости за то, как он обошелся с ее родителями, от горечи, что он считает ее посторонней, но больше всего оттого, что у этого человека были глаза ее матери.

Клер присела в вежливом реверансе.

– Меня зовут миссис Браунли, я новая компаньонка леди Розабел.

– Вы нарушили мой приказ, – отрезал он. – Я распорядился, чтоб меня никто не беспокоил.

От этой грубости он еще больше упал в ее глазах.

– Простите мне мое вторжение, милорд. Леди Розабел попросила принести ей книгу.

Он изогнул кустистую седую бровь.

– Моя внучка желает читать? Я не ослышался?

– Она хочет, чтобы я почитала ей что-нибудь, – выдала Клер заранее придуманную ложь. – Я полагаю, можно взять что-нибудь из Шекспира. У вас не найдется томика его пьес?

Клер ждала, какой будет его реакция. Почему-то она надеялась, что он, так или иначе, упомянет какую-нибудь из цитат Призрака. Однако на его лице по-прежнему не отражалось ничего, кроме недовольства от ее неожиданного вторжения.

– Вон там. – Он указал ей на ряд полок в противоположном углу от камина. – Лучше возьмите сонеты, так вам будет легче удержать ее внимание. Долго слушать она не способна.

Клер подошла к указанному месту. От книг исходил запах кожи и чернил. При других обстоятельствах она была бы счастлива, изучить содержимое этих полок: даже в Кэнфилдской академии не было такой обширной библиотеки.

– Видите ли, я не собиралась читать всю пьесу зараз, – сказала она, просматривая названия на корешках книг. – Я думаю, мы будем проходить не больше одной сцены в день.

– Розабел ненавидит пьесы. Она даже в театре не может их смотреть.

Упрямство Клер, похоже, разозлило его, и она пошла на попятную.

– В таком случае я возьму только сонеты, – сказала она, снимая с полки тоненькую книжку. – И, если вы не против, еще «Макбета».

– Слишком мрачная пьеса. Ей не понравится.

Он был прав. Розабел вряд ли оценит самую трагическую пьесу Шекспира. Но выбор Клер имел свое объяснение. После ареста отца она спросила у судьи, какие именно цитаты Шекспира были найдены на местах преступлений. Судья отказался показать ей записки, сославшись на то, что они являются уликами, но Клер так его умоляла, что он, в конце концов, зачитал их ей вслух. Одна цитата была как раз из «Макбета».

– Иногда девушкам нравятся мрачные книги, – сказала она. – К тому же там есть очень занимательные диалоги. «У меня заныли кости, значит, жди дурного гостя», – процитировала она.

Уоррингтон захлопнул лежавшую у него на коленях книгу.

– У нее начнутся кошмары от нагромождения сумасшедших и убийств. Я запрещаю вам брать эту книгу.

Клер чувствовала, что ступила на тонкую грань между собственным интересом и тем, что может позволить себе прислуга. Однако ей было необходимо выяснить, насколько хорошо он знает Шекспира.

– Тогда, может быть, «Буря»? Это аллегорическая сказка о добре и зле.

– Ба-а, аллегорическая! Слишком сказочная и легкомысленная.

– Зато романтичная. Она может понравиться леди Розабел. И там такой красивый язык. «Мы сотканы из снов, мечтаний, грез…»

– Бог мой, довольно болтовни. Берите, что вы там хотели и уходите.

Он снова нацепил очки на нос и воззрился на нее. Его взгляд сказал ей, что ему не терпится продолжить чтение. Кивнув ей на дверь, он открыл книгу и углубился в чтение.

У Клер упало сердце. И что теперь? Она не узнала ничего нового, за исключением того, что ее дед знаком с некоторыми произведениями Шекспира. Но с ними знакома половина населения Англии. Она не может уйти, совсем не продвинувшись в своем расследовании.