Эпидемия. Начало конца - Стив Альтен

— Хорошо! — сказала Ли. — Значит, ты будешь лечить его здесь.

— Ли!..

— Минди! Ты — лучший психолог в больнице.

— Нет. Я — единственный психолог в больнице. Двое моих коллег уволились еще весной, а третий пошел на покой… преждевременно… Моя рабочая нагрузка возросла с семидесяти пяти человек до трех сотен. Я больше не занимаюсь психологией, Ли. Ежемесячные встречи с больными превратились в формальность. Посмотри правде в глаза! Наш госпиталь переполнен, он недополучает финансирование. Иногда это становится причиной смерти солдат. Ты не в силах спасти каждого.

— Этого надо спасти, — настаивала Ли.

— Почему?

— Потому что он этого заслуживает.

Доктор Мерфи зевнула.

— Ладно. Если хочешь поиграть в Флоренс Найтингейл,[12] воля твоя, но не говори потом, что я тебя не предупреждала.

— Только скажи, что делать, — попросила Ли Нельсон.

— Во-первых, не пытайся его изменить. Принимай пациента таким, каков он есть. Если он еще раз попытается совершить самоубийство или поранит себя, дай ему знать, что его поведение причиняет тебе беспокойство. Можно даже сказать, что его самоубийство угрожает твоей карьере. Ты снимала мерки для протеза?

— Да. На прошлой неделе.

— Он обрадовался? — спросила доктор Мерфи.

— Не особо, но я подкупила пациента DVD с фильмом «Дархэмский бык». Мне сказали, что протез будет готов не раньше, чем через полгода.

— Это еще ничего. Раньше приходилось ждать еще дольше, — сказала доктор Мерфи. — Протез может благотворно повлиять на его психику. Обычно при этом пациент отвлекается от всех своих фобий и занимается только им. В наихудшем случае искусственная рука изменит его представление о самом себе. Более сложная задача, которая стоит перед тобой сейчас, заключается в необходимости как можно скорее найти что-либо, что пробудит у твоего пациента интерес к жизни. Ему снова надо почувствовать себя полезным членом общества. Он в хорошей физической форме. Почему бы не попросить его поработать в палатах? Помогая другим, он почувствует себя нужным.

— Прекрасная мысль, — Ли Нельсон сделала пометку в своем блокноте. — А как насчет его семьи?

— А как насчет твоей собственной семьи? По-моему, ты сейчас должна быть дома с мужем и детьми?

— Минди! Жена ушла от него. У моего пациента есть дочь, которую он не видел одиннадцать лет. Должна ли я посодействовать их воссоединению?

— Не спеши. В нем накопилось слишком много злобы и обиды из-за того, что его бросили. И почему ты уверена, что сможешь их разыскать?

— Они оба выросли здесь, в Бруклине, и встречались еще со школы. У нее, вполне возможно, есть родственники, которые до сих пор живут в Нью-Йорке.

Доктор Мерфи сокрушенно покачала головой.

— Ты замужем, у тебя двое детей. Ты работаешь шестьдесят часов в неделю, но при этом ты собираешься искать семью одного из твоих пациентов, которые живут, а может и не живут уже, в Бруклине. Ли! Что с тобой?

— Я пытаюсь спасти потерянную душу, Минди. Разве это не стоит моего времени? Ведь это небольшая жертва с моей стороны?

— Отрицание. Гнев. Переговоры. Депрессия. Принятие. Вот пять стадий горя.

— Ты думаешь, Шеп уже прошел через все пять стадий?

Бывшая гимнастка встала и бросила папку с историей болезни Патрика Шеперда на стопку еще пятидесяти таких же дел.

— Нет, Ли. Я имею в виду тебя.

Фредерик, Мэриленд

16:59

Эндрю Брадоски свернул на Пятнадцатую автомагистраль, ведущую на север. Взятой напрокат машине с четырехцилиндровым двигателем явно не хватало мощности, по крайней мере, по сравнению с его новым «мустангом». Все утро Эндрю терзался: стоит ли тратить еще пятьдесят долларов и брать напрокат машину? В конце концов, осторожность победила экономность. Да и что такое каких-то пятьдесят долларов, когда ему вот-вот достанется большой куш!

Сегодня состоится их третья встреча. Три встречи за последние полтора месяца. Эндрю подозревал, что Эрнест Лозано работает на ЦРУ или Разведывательное управление Министерства обороны. Возможно, он даже из Министерства национальной безопасности. Да какая разница! Главное, что деньги каждые две недели поступают на его счет.

Справа появилась вывеска гостиницы «Хэмптон». Эндрю свернул на подъездную дорожку и затормозил. Выйдя из автомобиля, он пониже надвинул на глаза козырек бейсбольной кепки с эмблемой «Балтимор ориолс». Проходя мимо стойки регистратора в гостиничном фойе, он наклонил голову, чтобы никто не смог его разглядеть. Он вызвал лифт и поднялся на третий этаж.

Эндрю Брадоски исполнилось тридцать шесть лет, когда он поступил на работу в форт Детрик. До этого он два года подрабатывал в Баттельском мемориальном институте, штат Огайо. Своим товарищам он представлялся неунывающим весельчаком, всегда готовым попить пивка после работы или прошвырнуться в тесной мужской компании в Лас-Вегас на уик-энд. Непосредственные начальники симпатизировали Эндрю, по крайней мере, до тех пор, пока не понимали: этот парень звезд с неба не хватает. Впрочем, у Брадоски всегда хватало закадычных друзей, считавших его отличным сукиным сыном. Когда Эндрю удавалось уложить какую-нибудь цыпочку в постель, их отношения могли длиться от одной ночи до нескольких месяцев. Брадоски предпочитал ни к чему не обязывающие отношения. По правде говоря, он считал себя охотником, а женщин — своей законной добычей. До тех пор, пока женщина не заговаривала о семье, ее можно было терпеть, но стоило ей обмолвиться о браке, Эндрю немедленно с ней расставался.

Эндрю Брадоски мечтал о хорошо оплачиваемой работе. И поэтому он начал обхаживать Мэри Клипот. В баре или на вечеринке он вряд ли удостоил бы ее вниманием. Ну, перекинулся бы с ней парой слов — максимум. Однако в форте Детрик интеллектуалка доктор Клипот становилась более привлекательной в его глазах. Брадоски называл этот феномен эффектом Тони Сопрано. В повседневной жизни лысеющий толстячок — персонаж телесериала — никогда бы не подцепил такую красотку, как в фильме, но, будучи боссом мафии, Тони Сопрано в глазах красивых, хотя и приносящих много хлопот женщин обладал определенной привлекательностью.

Интеллект и положение Мэри Клипот произвели на Эндрю Брадоски впечатление. К тому же эта женщина работала в лаборатории четвертого уровня бактериологической угрозы и работала сама, без помощников.

Игра стоила свеч.

В первый раз, когда он представился Мэри Клипот во время ленча, вышло как-то неуклюже.

После второй случайной встречи в обеденный перерыв женщина встала из-за стола и ушла.

В течение двух последующих недель она избегала Эндрю, предпочитая есть у себя в лаборатории. Будучи настойчивым приспособленцем, он выяснил, что Мэри через день занимается по утрам в спортзале. И Эндрю решил не отступать: сам начал бывать в том же спортзале, качал железо, делая вид, что не замечает ее присутствия. Только на третий раз он позволил себе бросить «доброе утро». За несколькими «добрыми утрами» последовал обмен ничего не значащими фразами. Наконец рыжеволосая интровертка немного расслабилась.

Его настойчивость с лихвой окупилась через месяц, когда Мэри Клипот, выбирая себе лаборанта для проекта «Коса», остановила свой выбор на Эндрю.

Эндрю вышел из лифта и, следуя по указателям, легко нашел 310-й номер. Он постучал два раза подряд, сделал небольшую пару, стукнул еще раз, подождал и снова дважды ударил костяшками пальцев по двери.

Дверь широко распахнулась. Эрнест Лозано, пятясь, впустил Эндрю в номер. Затем он указал рукой на диван, а сам уселся на стул.

— И как наши дела? — поинтересовался Лозано.

— Постепенно движутся в нужном направлении.

— Как вы можете догадаться, я пригласил вас сюда не для обсуждения прогноза погоды. Когда возбудитель будет готов к использованию в военных целях?

— Мы ведь уже говорили об этом, — сказал Эндрю. — Весной… Может, в марте или апреле… Мы уже близки к цели.

Брадоски даже не заметил, как узкое и острое лезвие кинжала оказалось в нескольких дюймах от его правого глаза. Долговязый агент одним толчком впечатал тело Эндрю в мягкий диван. Лозано склонился над перепуганным лаборантом. В нос Эндрю ударили запахи соуса альфредо и крема после бритья «Аква велва».

— Мы заплатили вам пятьдесят тысяч долларов. За пятьдесят тысяч я хочу гарантий, а не предположений.

Эндрю выдавил подобие улыбки.

— Потише, крутой парень. Мы близки к цели… По крайней мере, мы были близки до тех пор, пока Мэри не обнаружила, что забеременела. Это усложняет нашу работу, но я клянусь: все будет сделано в лучшем виде.

Лозано слез с лаборанта.

— Ребенок ваш?

Эндрю сел на диване, вытирая со лба капельки пота.