Тебе не пара - Род Лиддл

Он должен позвонить Анжеле. Она дома и уже наверняка начала волноваться. Но вместе с рукой пропал и его телефон. Как он собирается все это объяснять наутро?

Он пытается подойти к проблеме логически, не поддаваясь панике. Он находится в больнице в Кембридже, тогда как на самом деле должен ехать домой из Юттоксетера. Возможно, думает он, Анжелу убедят доводы о том, что дорога домой из Юттоксетера проходит как раз через Кембридж. Географию она знает из рук вон плохо: воображала, например, что Блэкпул расположен где-то в сотне миль от Лондона, возможно, в Уэльсе. Ее поразило, какой дальней оказалась та увеселительная поездка на выходные. В романе Ричарда Адамса «Вниз по течению» говорится о кроликах, способных считать только до четырех. Все, что больше, у них называется «хрейр», будь то пять или пять тысяч — все один «хрейр». Фраза Анжелы «где-то на севере» выполняет ту же функцию, думает Кристиан в приливе чувств. «Где-то на севере» означает где угодно за пределами тридцати миль от моста Ватерлоо, к северу, югу, востоку или западу — не важно. Ньюкасл, Лидс и Бедфорд — «где-то на севере». А также Аберистуит, остров Танет и Сент-Айвз. Она, однако, знает, что Салкум находится в Девоне и, более того, в «западной части страны», поскольку у ее матери там квартира. Как-то на раннем этапе их отношений они вместе провели там дождливые майские праздники — своего рода экспериментальная попытка совместной жизни, прошедшая настолько успешно, что в первый же вечер по возвращении в Лондон был заказан грузовик для Анжелиного барахла.

Кристиан пытается приподняться на левом локте и тут вспоминает, что его больше нет. Так что вместо этого он приподнимается на правом локте. До чего же быстро человек адаптируется в процессе борьбы за выживание!

За стеклянным, просматривающимся насквозь окном его палаты пробегает медсестра с лотком инструментов. Ему слышно, как в коридоре размешают и успокаивают вновь прибывших; еще, должно быть, совсем рано, думает он. Бедных, несчастных по-прежнему доставляют с места катастрофы. Себя он ни на секунду не причисляет ни к бедным, ни к несчастным. У него есть проблема, которую надо решать.

Итак: сказать Анжеле, что он сделал пересадку в Кембридже? Кристиан обдумывает потенциальные опасности, которыми чреват данный план бегства. Если он скажет ей, что стал жертвой крупной железнодорожной катастрофы близ Болдока, то она проявит больший, чем обычно, интерес к нескончаемым репортажам о происшествии. С весьма ненулевой вероятностью туда включат карты маршрута, которым шел обреченный поезд. Но ведь картинку, скорее всего, обрежут у Кембриджа? Не станут же по ТВ показывать карту, где обозначено взаимное расположение Кембриджа и Юттоксетера. Разве что лично ему назло.

Но, размышляет он, если кто-нибудь из друзей или ее чертов отец — если они спросят, как это он вдруг оказался в поезде в районе Кембриджа… тут-то тайное и станет явным. Ее отец знает точные координаты Юттоксетера. Он ястребом кинется на добычу. По дороге домой из Юттоксетера через Кембридж не проезжают, скажет он. Как-то подозрительно все это.

Ему в голову каким-то образом приходит новая мысль. Не объяснение неприятности с рукой как таковой, но, по крайней мере, способ выиграть немного времени. Дело в том, что времени чрезвычайно мало. А что, если попробовать следующий вариант: выписаться из больницы и отправиться домой, лучше всего на такси. К тому времени, когда он вернется, Анжела уже уснет; ему нужно будет лишь прошептать тихонько «здравствуй, дорогая», забраться в постель и плотно укутаться одеялом. Следующим утром она довольно рано уйдет в школу св. Бернадетты — к первому уроку. Завтра вечером ей надо к родителям… то есть надо-то им обоим, но можно отбояриться в последний момент, позвонить с работы и сказать, что ему нужно посидеть кое над чем дома или что он устал. К ее приходу он опять-таки уютно устроится в постели. При условии, что ему удастся это провернуть, в течение следующих тридцати шести часов они пересекутся, лоб в лоб, максимум минут на десять — пятнадцать. Если в течение этой кратковременной пытки, которая, несомненно, жутко потреплет ему нервы, набрасывать пиджак на плечи, а не надевать по-настоящему, если не забывать отворачиваться, держаться к ней вполоборота или хотя бы прикрывать левый бок, если все это выдержать… тогда она, вполне возможно, не заметит отсутствия у него одной из рук.

Это даст ему время сфабриковать правдоподобное объяснение: ДТП по дороге с работы домой, страшный взрыв в одной из лабораторий или защемление руки в дверях университетского лифта. Сейчас это не важно; в конце концов, существует тысяча способов потерять руку. Замечателен данный план тем, что позволит ему выиграть время.

Господи, думает он, да ведь это может сработать. Каковы минусы плана? Мозг Кристиана переключается в привычный и удобный ему режим двоичного анализа. Ему придется убраться отсюда — и вернуться домой — в темпе, иначе ничего не выйдет. И потом, имеется проблема с Зинаидой. Та и после ухода Анжелы на работу целый день будет наблюдать за ним дома и даже при всей своей глупости сможет заметить, что чего-то не хватает. Но пусть бы даже и заметила, рассказать Анжеле все равно не сумеет, ибо не говорит по-английски. Нянька, а не знает даже, как по-английски «ребенок». И наверняка не знает, как по-английски «рука» и «ампутация». Сумеет ли она как-нибудь объясниться с Анжелой, когда та придет домой? Мимикой и жестами дать понять, что у Кристиана недостает руки? Маловероятно. С какой стати?

Марта, однако, дело другое. Она вполне может заметить отсутствие руки, но ей будет наплевать. Подумает, что терять руки — очередная слабость, которой подвержены эксцентричные взрослые. А если все-таки скажет что-нибудь, Анжела просто решит, что она, как обычно, несет чепуху.

Придется быть очень осторожным, выступать с огромным самообладанием и присутствием духа — но ведь прежде он с этим справлялся. Почему бы и не теперь?

В его мозгу прокручиваются переменные.

Ему предстоит нос к носу столкнуться с людьми на работе. Они заметят, что с рукой у него не все в порядке. Так что им-то уж рассказать придется. Что, если кто-нибудь из них позвонит Анжеле до официального, так сказать, сообщения о пропаже его руки? Кто бы из сотрудников это ни оказался, рано или поздно человек вынужден будет выразить сочувствие: надо же, какое несчастье у вашего мужа с рукой. То есть как, что случилось? Как что, ведь ее же больше нет! И тогда перед ним возникнет сложная задача — объяснить Анжеле, почему он забыл сообщить ей о потере руки. Тут ему потребуется придумать два оправдания: одно для Анжелы, другое — для коллег, а также проследить, чтобы две версии не вступили в конфликт, вроде вещества и антивещества. А они действительно иногда ей звонят, его коллеги. С некоторыми она знакома: со Стюартом из центра средств массовой информации и с его подружкой Салли, а та — секретарша кафедры! То есть первая, кто по утрам встречает его на работе.

А в университет ходить придется, чтобы убраться из дому. Причем Анжела всегда звонит ему на работу, так что нельзя сказать, что пошел туда, а самому спрятаться в музее Хорнимана или еще где-нибудь.

Можно ли заявить, что он потерял руку по дороге на работу? Это сложно и вообще вряд ли поможет ему выиграть время, чтобы привести мысли в порядок и выработать линию защиты.

Кристиан трясет головой, отчего по его боку прокатываются небольшие болевые волны. Невозможно, просто невозможно.

Наиболее безопасный путь, думает он, это как-нибудь добраться до Юттоксетера или хотя бы докуда-нибудь в тех краях. Например, до Стока. Или Дерби. Обратиться в местную больницу и сказать: слушайте, меня тут рука немного беспокоит. Вы мне не поможете? Тогда ему понадобится выдумать всего одно объяснение по поводу пропажи руки, и он будет избавлен от тридцатишестичасовой моральной пытки обманом. Но чтобы план сработал, в Юттоксетер ему необходимо попасть поскорее. Так, а что если он…

— Мистер Баббидж… Мистер Баббидж… Вы спите?

Раздумья Кристиана прерывает беспокойного вида врач с зачесанными назад черными волосами, уставившийся на него сверху вниз. Кристиан в замешательстве. Какой еще к черту Баббидж? Он что, сказал им, что его так зовут? Это вполне возможно. Чарльз Баббидж[12], ну конечно — еще одно значительное лицо в истории вычислительной техники.

— Нет, не сплю.

— Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно. — Кристиан безуспешно пытается небрежно пожать плечами. — Ой! — вырывается у него. Время, когда он мог небрежно пожимать плечами, прошло.

— Вы пока еще очень слабы, у вас сильная кровопотеря, которую мы в основном скомпенсировали. И вполне могут возникнуть различные симптомы шока, как от катастрофы, так и от непосредственного воздействия травмы на организм. Но зато есть две очень хорошие новости.