Предупреждение - Владимир Александрович Дараган

дымом и еще чем-то кислым. Я немного отдышался после подъема и прошел к лифту. В коридоре, затянутым дымом, заметил распахнутую дверь в одну из квартир. Дым шел оттуда, и я слышал, как внутри квартиры что-то потрескивает. Набрав полную грудь воздуха, я подбежал к двери, увидел закопченные стены, тлеющий паркет, остатки почерневшей мебели, но ни Наташки, ни ребят не заметил. Я вернулся к лифту и услышал голоса в другой квартире. Дверь была приоткрыта, я вошел и увидел Консула, сидевшего на полу в футболке. Наташка стояла рядом, разрывая зубами его рубашку и пытаясь сделать некое подобие бинта. Левая рука Консула была окровавлена, правой рукой он придерживал раненую руку и тихонько ругался. Стас стоял рядом и смотрел на меня.

— Тебе сказали сидеть в машине, — сухо произнес он. — Только тебя тут не хватает!

— Стас, прекрати! — сказала Наташка, завязывая руку Консула. — Все уже закончилось. Нам надо срочно заехать в аптеку, тут она совсем рядом, а потом уже будем думать, что делать дальше.

— А ты, писатель, молодец! — вдруг сказал Консул. — Прямо, как я в семнадцать лет! Ничего не испугался, пришел. Теперь я понимаю, почему ты попал в число избранных.

— Каких избранных? — не понял я.

— Тех, кто сейчас по земле ногами ходят, а не в постелях лежат и сны смотрят!

— Ладно, — встрял Стас. — Потом с этим разберемся. Сейчас давайте в аптеку.

Мы стояли перед железной оградой и смотрели на круглое здание с зеленым железным куполом. К его входу вела широкая лестница, заканчивающаяся площадкой, огороженной невысоким бетонным барьером. За площадкой располагались две большие стеклянные двери. Внутри было темно, как и во всех больших окнах здания с толстыми кирпичными стенами.

— Тут раньше ускоритель был, — сказал я. — Уже потом это здание под лаборатории переделали.

— Ты план здания знаешь? — спросил Стас.

— Там все просто. В центре лестница, на каждом этаже — кольцевые коридоры.

— В коридорах темно, нам нужен будет фонарик, — задумчиво произнес Стас.

— У меня есть, — сказал Консул. — Наташа, а это на каком этаже?

— Отсюда я не чувствую, — ответила Наташка. — Мне надо войти внутрь.

— Ладно, — Консул почесал нос. — Тут нам всем работа найдется, пойдем вчетвером.

В коридоре Консул светил фонариком на закрытые двери, оклеенные светлой пленкой, потом смотрел на Наташку. Та отрицательно мотала головой, и мы шли дальше. Мы обошли уже два этажа и сейчас шли по третьему. Вдруг Наташка остановилась, подняла руку, к чему-то прислушалась и показала пальцем на одну из дверей: «Это здесь!».

Дверь была закрыта. Стас прижался к ней ухом, закрыл глаза и замер. Потом он разогнулся, помотав головой.

— Там тихо, надо ломать!

Консул отдал фонарик Стасу, отошел к противоположной стене, разбежался и ударил ногой по замку. Дверь распахнулась, и мы вошли внутрь комнаты, залитой серым светом из больших окон. У стенки стояло кресло с высокой спинкой, в котором сидел пожилой человек с большим шлемом на голове. Я вспомнил этот шлем. Такую конструкцию я видел в загородной лаборатории профессора Ковальски. Вокруг стояли большие, чуть зеленоватые бутылки с водой, которые были опутаны проводами. Наташка подошла к человеку в кресле и пощупала его шею.

— Пульса нет, он мертв.

— Это Трис, — сказал Стас и тоже подошел к креслу.

Трис-Бирюков-Сидоров сидел с закрытыми глазами и чему-то улыбался в своем вечном сне. Одет он был в черную водолазку. Черный пиджак висел на спинке стоявшего неподалеку стула, на полу лежали темные очки.

— Он ошибся, — сказал Консул. — Он не подумал, что в городе вырубят все электричество, когда начнется эта катавасия. Теперь ему уже к нам не вернуться.

— Мы можем попробовать достать генератор и запустить его установку, — предложил я.

— Поздно, — сказал Консул, поднимая очки Триса. — Обратный путь ему закрыт.

Стас стал рассматривать шкаф, куда уходили провода от шлема. Серые железные коробки с потухшими лампочками, электронные платы, вставленные в пластиковые рельсы, плоские кабели — все это было покрыто слоем копоти. Изоляция на проводах почернела и оплавилась, олово свисало с плат мутными застывшими каплями.

— Трис сделал одну главную ошибку, — сказал Стас. — Ему вообще нельзя было это затевать! Он не только хотел построить Вавилонскую башню, но и хотел жить на ее вершине.

Мы вышли на улицу. Смеркалось, темная туча нависла над нами, угрожая разразиться очередным дождем. Мы сели на ступеньки лестницы, Наташка прижалась ко мне и закрыла глаза.

— А зачем вы пошли в тот дом? — спросил я у Консула.

— Там была его квартира.

— А почему взрыв и пожар?

— Он там пиротехники насовал везде. Не хотел, чтобы его записи кто-то увидел, если он не вернется. Мы не смогли голыми руками взломать его дверь, пришлось выбить дверь соседа, взять там инструменты… В общем, повозились. Потом что-то загорелось и рванул его компьютер, куском корпуса мне руку поцарапало… Да ерунда все это, сейчас не это важно.

— Не верится, что это он все устроил. Его установка для этого слишком слабенькая.

— Не он, конечно! Но он пытался залезть туда, куда нам вход воспрещен. А это явно кое-кому не понравилось. В результате мы все получили по полной программе.

— Думаешь, это везде?

— Думаю, нет, ты со мной был на границе. Я уверен, что дальше все нормально.

Консул пошевелил раненой рукой и поморщился.

— А почему к нам никто не может попасть? — продолжал допытываться я.

— По той же причине, почему мы не можем выйти из этой проклятой зоны. Сюда даже радиосигналы не проникают.

— И что, это надолго?

— Не знаю. Думаю, что нет… Это так, предупреждение.

Наташка подняла голову.

— Это может быть надолго, очень надолго, — сказала она спокойным и каким-то безучастным голосом.

Консул замолчал и потянулся за сигаретами. Стал накрапывать мелкий дождик, но мы его почти не замечали.

— А почему это нас не коснулось? — спросил я, чтобы нарушить молчание.

— Про тебя непонятно. А с нами — это длинная история… сейчас давай подумаем, что с крысами делать.

— Какими крысами?

— С теми, для которых вы отчеты Ковальски из Америки привезли. У них вторая установка есть.

Мы встали и пошли к машине. Консул сел за руль, мы расселись по своим местам. Стас включил ноутбук, стал открывать какие-то текстовые файлы, бормоча себе под нос непонятные слова. Наташка уткнулась мне в плечо и притихла.

— С крысами надо что-то делать, — ни к кому не обращаясь, сказал Консул. — Если они включат вторую установку, то прошлая ночь нам покажется просто отдыхом на пляже.

— Я знаю, как можно все это остановить, — сказала Наташка, откидываясь на спинку сиденья. — Мне нужно еще раз там побывать. Если мы найдем вторую установку, то я готова рискнуть.

— Трис рискнул, ты видела, чем это кончилось, — сказал Консул.

— Ему было нельзя, туда не всех пускают. Вернее, не всех выпускают.

— А тебя выпустят?

— Меня выпустят!

— А как ты это сделаешь?

— Пока не знаю, Стасик. Но если я там окажусь во второй раз, то у меня все получится.

Я взял Наташку за руку, но она отстранилась и вернула мою руку на колено.

— Стас, ты же умница, думай, где вторая установка. Она должна быть в Москве или около, — Наташка наклонилась вперед и погладила Стаса по голове.

— А ты ничего не чувствуешь? — спросил тот.

— Издалека — нет. Если она заработает — почувствую. Но тогда уже будет поздно.

— А эти качки на «джипе» ничего тебе не сказали?

— Нет, это просто мясо — их отстранили, и они бесятся. Они знали адрес дачи и приехали, чтобы узнать что-нибудь.

— Ты была на их базе?

— Была, большой дом, весь заплеванный. Девки по углам спят. Пустые бутылки… нет, это не там!

— А где качки сейчас?

— Я с ними хотела поговорить, посмотрела на них, и они отрубились. Они на грани были, оставалось только слегка коснуться…

Я вспомнил расширяющиеся зрачки Наташкиных глаз.

— У меня только одна зацепка, — сказал Стас, закрывая