Вне сна - Алексей Арутюнов

Теперь пришел черед Альберта опасаться своего пребывания на улице. Он еще раз огляделся, отыскивая признаки угрозы, и торопливо побежал в сторону дома.

Перед тем как вернуться в квартиру, Альберт позвонил в двери нескольких соседних квартир. Никакого шевеления в них не услышал, двери также никто не открыл. Альберт вернулся домой, взял телефон и, сохраняя остатки спокойствия, начал набирать номер за номером из телефонной книжки. Результат был предсказуем.

Ощущая новый прилив паники, Альберт снова спустился во двор и стал внимательно смотреть в окна, пытаясь разглядеть в них хоть какое-то движение. Потратив на это занятие около трех минут, которые для самого Альберта показались тремя часами, он оглядел тротуар и подобрал кусок асфальта размером с кулак. План был прост, и его исполнение мгновенно дало бы ответ на многие открытые вопросы. Социальная часть Альберта говорила ему не сметь кидать камни в окна. Поскольку природные катастрофы – катастрофами, а разбитое стекло, если что, придется менять. А дополнительно ненароком этим камнем вообще можно разбить что-либо ценное внутри чужой квартиры, включая голову ее законного владельца. Что ж, непреднамеренное убийство и срок могли бы, пожалуй, стать вполне закономерным завершением череды неприятностей, происходящих одна за другой в жизни Альберта.

Стоя с куском асфальта в руке, Альберт поймал себя на мысли, что сделать очень простую вещь иногда бывает очень непросто. Даже когда не сомневаешься в ее необходимости. Отодвинув в себе остатки губительной социоподчиненности – а именно такое название Альберт подобрал для найденного им феномена, – он замахнулся и под учащенное сердцебиение со всей силы бросил камень в окно квартиры на первом этаже соседнего дома.

И промахнулся. Камень ударился в стену в каком-то полуметре от окна, соседнего с тем, в которое целился Альберт, только этажом выше. И обидно шмякнулся на землю. В душе обрадовавшись промаху, Альберт плюнул с досады, будто именно в этот момент на него смотрели из всех окон рядом стоящих многоэтажек, и снова отправился домой.

Поднимаясь по лестнице в подъезде, уже третий раз за последние полтора часа, Альберт размышлял над тем, какие еще шаги предпринять для поиска истины, но, зайдя в квартиру, оставил дверь открытой настежь, сел за стол и придвинул к себе компьютер. Информация на новостных сайтах по-прежнему обновлялась с завидной регулярностью. Сервис дорожных пробок показывал затрудненное движение по многим улицам в центре города, в том числе на улице, на которой еще двадцать пять минут назад стоял сам Альберт в полном одиночестве. По телеканалам транслировались самые разнообразные передачи, одна из которых шла с пометкой «Прямой эфир». Двое мужчин, один из которых, особо чванливый, был, видимо, каким-то депутатом какого-то местного срань-собрания, а второй, поприличнее, ведущим, спокойно беседовали про реализацию планов текущего года и предвыборные обещания. Депутат рассказывал про то, что почти ничего не сделано, но к нему это не имеет никакого отношения. Ведущий, не пытаясь называть вещи своими именами, послушно кивал и из всех подготовленных вопросов, будто специально, выбирал наиболее удобные.

– Точно куклы, – заключил Альберт, вспоминая первый разговор с Семеном, где тот смеялся над его верой в медиа-информацию. – Пелевин не шутил. Это точно куклы.

– Тупые! Бездарные! Куклы!!

Альберт сшиб рукой ноутбук со стола, несколько раз прерывисто ударил кулаком об стол и секунду спустя зарыдал в голос. Так, как не рыдал, наверное, с самого раннего детства.

Конец мира

Около пяти часов вечера Альберт сидел на диване, глядя в стену перед собой. День принес глубокое опустошение. Ожидать каких-то изменений было бессмысленно, несмотря на то, что все могло измениться еще сто или тысячу раз в течение минуты: после событий вечерних и утренних уже нельзя было утверждать хоть что-то наверняка. И, тем не менее, последние события давно стояли на пороге. Сейчас это было ясно, как никогда ранее. Никто ни о чем даже не намекал: пришел человек и все подробно рассказал заранее. Будто в самой незамысловатой детской сказке.

Альберт ждал. В его голове, где перепуганные мысли уже приутихли, возникали образы из разных периодов его жизни, в основном из последних событий, и отдельные моменты беседы с Семеном он будто просматривал заново со стороны.

Мир, построенный вокруг тебя, скоро рухнет, и я не хочу находиться в нем в тот самый момент. И никто не захочет. Пойми правильно… Ты бы сделал так же.

Альберт видел каждую морщинку на лице Семена, каждое движение его губ, произносящих эти слова.

– Если мир рухнет, то пусть будет так! – произнес про себя Альберт, и последнее слово совершенно внезапно одновременно прозвучало где-то в стороне, в звуке, схожем с громким падением капли воды на твердую поверхность: цок! Альберт резко обернулся на звук, и от ужаса у него прервалось дыхание: воспринимаемая картинка перед глазами не успела за скорым поворотом головы, будто запаздывая. Это было так, словно, находясь в кромешной темноте и разглядывая предметы в тусклом круге луча от ручного фонарика, он сначала повернул бы голову, и лишь спустя доли секунды перевел луч фонаря в то место, куда посмотрел. И в возникшей на мгновение слепой зоне Альберт ощутил – назвать это словом «увидел» было бы неверно – множество ледяных теней, движущихся и находящихся в статичном состоянии. Хотя такие категории с трудом передавали суть содержимого слепой зоны. Более того, само ее присутствие давало ощущение подложки под тем, что транслировалось в мозг через зрение.

Альберт снова резко повернул голову в другую сторону, и его тело само скакнуло на полметра в направлении, противоположном взгляду, к краю дивана. Несколько секунд Альберт не двигался и не дышал, сохраняя перед глазами привычный вид. Повернул голову медленно: комната сохранила свою целостность, при медленном движении разрывов в восприятии не было.

Такого ужаса Альберт еще не испытывал. Он намеренно, через силу, заставил себя возобновить дыхание. Несмотря на явную нехватку кислорода, привычная функция неосознанного дыхания полностью выключилась. Дыхание, инициируемое рассудком, получалось сбивчивым и неглубоким. Все тело сковал сильный спазм. Альберт понимал, что в реальности перед ним находится совсем не то, что он видит. И там, за пределами его зрения, тени… Вокруг и везде. Никаких иллюзий.

Еще через минуту в стороне стал слышен надвигающийся гул; гул усиливался, и где-то внутри себя Альберт отчетливо знал, что источник этого гула приближается к нему. За доли секунды Альберт оказался затоплен паникой. Хотел встать, но оказался прикован к дивану: тело уже не слушалось. В ту же секунду он, повинуясь какой-то неосознанной памяти, резко абстрагировался от паники, сконцентрировал внимание где-то на уровне затылка и провалился в черный туннель, ощущая одновременно, что перемешивается с этим туннелем, и в общей черноте вокруг быстро растворяются остатки его сознания.

Часть третья. В новом пространстве

Лекция

Альберт обнаружил себя в аудитории с высоким потолком и пятью большими окнами. Ряды сидений под небольшим углом поднимались вверх от сцены, Альберт сидел ближе к задним рядам. Снизу, на невысоком помосте, находился лектор, однако кроме него и Альберта в аудитории никого не было. Невысокий мужчина, около сорока лет на вид, в хорошо скроенном костюме, выступал перед пустым залом, судя по всему, репетируя какую-то речь. Единственного слушателя он не замечал, либо просто не останавливал на нем взгляда. Альберту стоило усилий сконцентрировать внимание на том, что именно говорил лектор: пространство было чуть более вязким, чем обычно, что делало перенос внимания между объектами затруднительным.

– …итак, для сомневающихся я могу с легкостью доказать, что вы находитесь в процессе растворения, и ваши мысли полностью заняты Мантрой, не оставляя вам ни капли энергии для осознания окружающего вас мира…

В ходе речи лектор переводил взгляд между пустыми сидениями, словно ему внимали невидимые слушатели; его лицо было живо, однако эмоции умерены.

– Представьте, что когда вы смотрите на этот мир, вы смотрите кинофильм. Постарайтесь зафиксировать эту мысль на несколько секунд. Осмотритесь вокруг, посмотрите на окружающие вас вещи. Если у вас достаточно стартовой энергии для фиксации на указанной мной мысли, уже через несколько секунд увиденный вами мир начнет слегка удивлять вас.

Конец ознакомительного фрагмента.