Книга судьи - Анастасия Юрьевна Попандопуло

Глава 9

Глава 9

Князь Ладислав сидел в подвале башни своего терема. Перед ним на столе лежало тело.

— И что, ничего не удалось узнать? — мрачно спросил он стоящего рядом крупного бородача Волю — старшего над его личной охраной.

— Носили к ведьмакам, но, ты знаешь, если после смерти день прошел уже что-то выпытать трудно. Или посмертия придется лишить…

— Знаю — досадливо отмахнулся Ладислав. — А что говорят лекари?

— Говорят, утонул, — буркнул дружинник. — Не гневайся, князь, но, что я могу сказать, ты все сам видишь.

— Вижу. Вижу, что первый гонец пропали, а второй вот — передо мной лежит. Есть данные разведчиков? Какая обстановка на границе? Что нового?

— Князь, позволь сказать, — вышел вперед Бран пожилой очень худой человек в неприметной одежде, — на границах спокойно. То есть, степняки ходят, понятно, но не хуже, не лучше обычного. На востоке без перемен. Разве что у Ходанского князя дочь заболела и умерла, теперь свадьба расстроилась с Пийским наследником.

— Это я еще вчера знал, — прервал Ладислав.

— Ну, известий у меня больше никаких нет. А есть предложение.

Разведчик дождался легкого княжеского кивка и продолжил:

— Позволь мне послать гонцов в Ходань, Песков-град и, скажем, к ордынскому Едыгею.

— Зачем, — удивился Ладислав.

— Хочу проверить, только ли на пути в Усолье к Володарю несчастья с нашими гонцами случаются.

— Хорошо, только долго ответа ждать придется. Снабди голубями, пусть сразу от границы птицу шлют, и потом каждые сутки хода по птице выпускают.

— Князь, — вступил в разговор Воля — прости, что поперек скажу, но есть ли смысл сейчас в этом. Ну, что мы узнаем, коли эти гонцы до цели доберутся? То ли повезло им, то ли действительно в те стороны путь открыт, а в какие закрыт? А может и к Володарю не закрыт, а просто так сложилось, что первый наш гонец где-то задержался, а второй самым обычным несчастным образом утоп. Мало ли по весне людей тонет.

— И что ты предлагаешь? — сверкнул на него глазами Бран.

— Предлагаю не разбрасываться людьми, не имея плана. Предлагаю сосредоточить внимание на том, что рядом. Я проверил по записным листам. Да это и так видно, что в этом году поток купцов западных на нашу ярмарку увеличился порядком.

— И что?

— Не нравится мне это. Не с чего к нам купцам ехать. Третий год урожая только-только на себя хватает, через степь дорога как никогда плохая — товара мало, из-за проблем с красителями зимой, ткани высшего качества на треть меньше, чем обычно произвели. Что торговать? Тем более приезжают купцы все новые, не те, что годами к нам ездили. И еще. Мы привыкли, что они едут с охраной и караванами, но в этом году, торгует один, двадцать сидят. И это хорошо, когда действительно торговля идет, а то ведь многие приезжают вроде как на торг, а ничего не берут. Кроме того, письма подметные по городам кто-то распространяет, я тебе передавал уже, но если мало, вот, посмотри еще. Только вчера из Потури прислали. А это вот — у рыбаков на пристани сам отобрал, — он аккуратно положил на стол рядом с телом несколько связанных лентой свитков.- Обрати внимание на качество бумаги. На такой и я редко пишу, а тут ведь не одно письмо, не два.

— Такие письма, Воля, уже не первый день и не первый год по рукам ходят, — резко сказал Бран. — Новобожники, как сорняки всюду свое семя пускают. Но не на каждой почве оно прорастет.

— Так-то так, — покачал головой воин. — А все-таки что-то больно много такого стало.

— Много или нет, сейчас понять сложно, — прервал спор князь. — Ты, Бран, запроси у любых пяти купцов торговые книги, и посмотри, что там. Не удастся ли найти зацепку. Пошли разведчиков вверх по реке, тем путем, которым гонец шел. Пусть расспросят. Может, кто видел что-нибудь интересное. Посылать гонцов другими дорогами пока повременим. А ты, Воля проверь по казармам, не ходят ли там такие вот бумажки. На этом пока все. Тело передать родственникам.

Ладислав поднялся, бросил последний взгляд на стол, и двинулся к выходу. Перед дверью он остановился, и знаком приказал Воле следовать за собой.

Князь и дружинник вышли на широкий теремной двор. Солнце ярко светило с неба, и мужчины одновременно подняли лица в небо, радуясь такой редкой последние годы погоде. В центре двора князь остановился и, делая вид, что внимательно наблюдает за разгрузкой подвод с провизией, тихо обратился к старому другу.

— Что думаешь? Ты ведь не все высказал.

— Не знаю, Ладислав. Что-то меня беспокоит, а что не пойму. Мир меняется. Сила уходит. Новый порядок. Новый бог. Может, стар я становлюсь. Как заяц собственной тени боюсь. Вижу беду, где ее нет.

— Мне тоже не по себе, чувствую, беда рядом ходит, а лица не разглядеть. Думаю, с границ нас вряд ли кто воевать решится. Как считаешь?

— Мои дозоры, как и Брановы, говорят, что никаких войск у наших рубежей нет. У Володаря в княжестве неспокойно. Он дружину собирал. Но у него каждую весну из степи угроза. Хоть и родственник ему хан-Едыгей, а все одно — волк, он и есть волк.

— Плохо то, что связаться с Володарем не можем. Пошли к нему еще одного гонца, только тайно. Если у нас какая беда случиться, только на Володаря надежда есть. Пусть свои войска не все в степь уводит. Все-таки родственник он мне, и дети у нас помолвлены. Должен руку протянуть.

Воля покивал головой, соглашаясь с доводами князя. Потом они двинулись к воротам и вышли на оживленную рыночную площадь. Ладислав приостановился, наблюдая за торговлей. Воля топтался рядом, с неудовольствием поглядывая в сторону молодого дружинника, болтающего с красивой торговкой. Парень почувствовал его взгляд, дернулся, встретился глазами с Волей и кинулся обратно на пост.

— Жизнь идет, — ухмыльнулся Ладислав, как оказалось, тоже заметивший это небольшое происшествие.

— Накажу, бездельника, — досадливо сказал Воля.

Князь прошел через площадь, вошел в здание торговых сделок и прошел в небольшую угловую комнату.

— Тут нас не услышат. Садись, — велел он. — Ты, правда, думаешь, что у нас смута затевается? Говори прямо.

— Что ж, скажу. Хоть у меня и нет такого штата дознавателей, как у Брана, а и то, по своим дружинникам вижу — ходит в народе что-то нехорошее.

— Но, ведь ты понимаешь, любому бунту повод нужен и