В застенках инквизиции. Процессы над ведьмами и животными - Яков Абрамович Канторович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То, наконец, что пытаемая могла выдержать пытку, считалось новым знаком ее виновности, доказательством того, что ей помогал дьявол.
Обыкновенно не довольствовались двумя-тремя степенями пытки; пытали вплоть до получения сознания. В 1591 г. в Нёрдлингене одну девушку пытали 22 раза. Только при 23 разе она созналась.
В Баден-Бадене одну женщину пытали 12 раз и оставили ее сидеть после последнего акта в продолжение 52 часов на так называемом стуле ведьм (Hexenstuhl).
Об одной женщине, осужденной в 1629 г., мы читаем: «Хотя она после первой пытки не созналась, ее пытали, без приговора суда, вторично. Обрезав ей волосы и связав руки, палач посадил ее на “лестницу”, лил ей на голову спирт, который он потом зажигал, жег ей серою руки и шею, поднимал ее до потолка, где и оставил висящей, и ушел завтракать. По возвращении он ей лил спирт на спину и жег ее, затем клал на ее тело тяжелые гири и поднимал ее, затем положил ее на лестницу, поместивши ей под спину неоструганную колючую доску, и опять вытягивал ее, затем он завинтил вместе большие пальцы рук и ног и повесил с помощью всунутого между ее руками шеста, так как она беспрерывно падала в обморок.
При третьей пытке ее били до крови плетью по бедрам и другим частям тела, свинтили вместе большие пальцы рук и ног и оставили ее таким образом от десяти часов до часу. В это время судьи и палач завтракали; при их возвращении пытаемую снова били плетью».
На второй день пытку повторили.
Один уже выше упомянутый писатель того времени, Шпее, замечает, описав приемы пытки: «Если бы еще обвиняемый, раз выдержавший пытку, был застрахован от дальнейших мучений! Но так как пытка повторялась несколько раз и сечению, обжиганию тела, свинчиванию и т. д. конца не было, то никто не мог думать о возможности быть оправданным». «Никто, — говорит Шпее, — не испытавший мучений пытки, не может поверить ее действию, не может вообразить себе, насколько она страшна для тех, которые уже раз испытали ее».
Как это ни удивительно, но были также такие, которые геройски выдерживали все пытки, и судьям не удавалось вырвать от них признание. Это объясняется различно: часто у этих женщин являлась общая анестезия, делавшая их нечувствительными ко всем мучениям пытки; часто нравственное возбуждение было столь сильно, что оно заглушало физическую боль и давало жертвам силу переносить ее и не проронить ни одного слова.
В Нёрдлингене дочь одного чиновника была подвергнута пытке на основании показаний нескольких женщин, уверявших, что они ее видели на сходке ведьм. После семикратной пытки она спросила, может ли она сохранить блаженство души, если сделает неверные признания; она боится мучений пытки и хотела бы сознаться во всем, чего от нее требуют, но совесть не допускает ее до этого. Затем она все-таки созналась. Но при следующем допросе она взяла назад все свои показания и настаивала на отречении от своего сознания, несмотря на то, что ее пытали еще девять раз и при одном допросе поднимали восемь раз по лестнице.
Одна портниха в 64-летнем возрасте выдержала все степени пытки. В протоколе про нее говорится: «В нее били, как в старую шубу». Про одну 16-летнюю девушку, которая в конце концов все-таки созналась, в соответствующем протоколе говорится: «Удивительно, что ее молодая кровь могла так долго выдержать».
В 1576 г. в Вестфалии одна женщина была обвиняема в колдовстве. Пытка довела ее до сознания, от которого она после отреклась. При возобновлении пытки она вторично созналась и была осуждена на смерть. По дороге к месту казни обвиняемая так энергично уверяла в своей невинности, что палач, несмотря на все увещания чиновника, распоряжавшегося казнью, отказался исполнить приговор, мотивируя свой отказ тем, что не хочет погубить свою душу, казнив невинную. После четырехлетнего заключения эта женщина была выпущена на свободу.
В 1672 г. в Гессене Катарина Липе, жена школьного учителя из Бетрисдорфа, была заключена в марбургскую башню и подвергнута страшным мучениям. В марбургском архиве мы находим протокол этой пытки: «Затем ей еще раз прочли приговор (пытки) и увещевали сказать правду. Она продолжала отрицать, сама добровольно разделась. Когда палач ей начал надпиливать пальцы рук и ног, она кричала: “О горе, горе! Господи, помоги мне! У меня ломаются руки!” Затем ей был надет “испанский сапог”, правая нога была сильно привинчена. Ее уговаривали сказать правду, но она ничего не ответила. Тогда ей завинтили и левую ногу; она все кричала, что ничего не знает. Когда она была поднята и вытянута, то кричала: “Господи Иисус, помоги мне! Если меня и замучат до смерти, я все же ничего не знаю”. Ее подняли еще выше, она утихла и говорила, что она не ведьма. Еще раз завинтили ее правую ногу, она кричала: “Горе мне!” Ее уговаривали сознаться, но она утверждала свое. Ее спустили, привинтили обе ноги, и она кричала: “Горе, горе мне!” Привинтили правую ногу: она умолкла и ничего не отвечала. Еще раз завинтили: она кричала, затем затихла и не хотела отвечать. Опять привинтили: она громко кричала и говорила, что ничего не знает. Затем ее подняли в воздух, она кричала: “Горе, горе мне!” Когда ее спустили, она опять замолкла. Когда винты были сильно завинчены, она громко кричала и звала на помощь свою мать в гробу, затем замолкла и не хотела говорить. Когда винты были завинчены еще сильнее, она пронзительно кричала, что ничего не знает. Затем винты были выше надвинуты на ноги и палач стучал молотом, она кричала: “Дорогая матушка под землей! Иисус, помоги мне!” Ей привинтили левую ногу: она кричала, что она не ведьма, Господь Бог знает это, все, что про нее говорили, клевета. Ей привинтили правую ногу: она вскрикнула, но вдруг замолчала. Затем палач ее вывел, чтобы срезать волосы. Вернувшись, он сказал, что нашел “чертов знак” (Stigma diaboli): он воткнул глубоко иголку в это место, и она этого не почувствовала и кровь не потекла. Затем ей опять надпилили руки и ноги и еще раз ее вытянули, она утихла, как бы спала. Ей привинтили ноги: она громко кричала, затем вдруг затихла, закрыв рот. Привинтили левую ногу: она утверждала, что ничего не знает, хотя бы ее убили. Завинтили левую ногу: она кричала и уверяла,
