Комментарии к материалистическому пониманию истории - Дмитрий Евгеньевич Краснянский

2.) Здесь же необходимо рассмотреть некоторое противоречие и двусмысленность в теории Маркса, которое, впрочем, привело в последующем к пагубным разночтениям в марксистской литературе. В самом деле, с подачи самого Маркса в марксистской литературе базис традиционно отождествляется со способом производства. Соответственно, выделение той или иной общественно-экономической формации осуществляется, прежде всего, по характеру наличного способа производства. При этом речь идет именно о способе материального производства.

Но вместе с тем, сам Маркс неоднократно отмечает, что общество в целом есть производство. Налицо нарушение логического закона тождества. Если общество есть система производства, то тогда марксисты должны говорить о способе производства обществом самого себя. Но при этом, они, да и сам Маркс, почему-то используют понятие «способ производства» в значительно более узком значении и смысле, говоря о способе производства материальной составляющей общества.

Сами марксисты интуитивно чувствуют, что здесь что-то не так, и в итоге в большинстве марксистских текстов тезис об обществе как системе производства оказывается фоновым, декоративным принципом, не порождающим никаких теоретических следствий. Либо же, иные, которые не забывают о тезисе Маркса, что общество есть производство впадают в сильнейший соблазн вообще отбросить понятия «базис» и «надстройка», как противоречащие исходному тезису марксизма. Но отбросив эти понятия, они тотчас попадают в затруднение, не находя соответствующих терминов для описания основных детерминаций социума. И в итоге они вновь «контрабандой» возвращают в свою теорию только что отброшенные понятия.

Мы полагаем, что это устрашающее противоречие может быть разрешено посредством уточнения понятия «способ производства».

Поскольку общество есть система производства, постольку мы обязаны говорить о способе этого производства. Его можно обозначить как «способ производства общества в целом». В этом смысле, ни о каком «базисе» и не о какой «надстройке» здесь речи быть не может. Более того, общественно-экономическая формация как определенный тип общества может быть фактически отождествлена с тем или иным способом производства общества в целом.

Но поскольку для социального теоретика оказывается очень важным понимание того, как этот механизм работает «изнутри», постольку он с неизбежностью должен перейти на иной уровень структурно-функционального анализа. Здесь он вспоминает, что производство общества, как целого, предполагает производство основных его элементов: материальных, социальных, регулятивных, символических. Соответственно, можно и необходимо говорить о четырех сферах общественного производства и о способах производства этих сфер. Таким образом, можно говорить о материальном способе производства, о социальном способе производства, и способах производства общественных связей и символов. И вот здесь вопрос о функциональной субординации этих способов производства оказывается уместным и необходимым. Именно определенный характер этой субординации и выражается в понятиях «базис» и «надстройка».

Но при этом мы должны отметить, что речь идет не просто о реформе понятий. Если речь идет о субординации различных сфер общественного производства, то мы уже не можем произвольно занижать важность той или иной сферы. Безусловно, в тенденции социально-экономические факторы детерминируют политико-идеологические. Но в ряде ситуаций та или иная «надстроечная» сфера общественного производства может приобретать базисный характер. Так, например, при значительной схожести материального способа производства России и Европы XVI в. мы обнаруживаем значительные различия в способах производства общества в целом, или, иначе говоря, две различные формации. Это обусловлено тем, что в России политический способ производства приобрел первостепенное для общества значение и определил характер всех остальных способов производства.

Таким образом, сохраняя как эвристически ценный закон «базиса и надстройки», мы склонны рассматривать его скорее как некий регулятивный объяснительный принцип, а не как жесткий закон общественной жизни.

§ 7. Еще раз о понятии «социальная материя»

Здесь, говоря о базисе и надстройке, мы с величайшим неудовольствием принуждены втянуться в обсуждение крайне схоластической проблемы. Речь вновь идет о понятии «социальная материя». Выше, в разделе, посвященном философским основаниям марксизма, мы уже пытались продемонстрировать некорректность использования этого термина в рамках социальной теории. Но делали мы это на основании общефилософских соображений и соображений, исходящих из логики классификации наук. Теперь же, мы попробуем продемонстрировать некорректность использования понятия «социальная материя» исходя из собственно теоретических обстоятельств.

Традиционно признано, что социальная теория марксизма называется материалистическим пониманием истории вследствие непременного требования видеть зависимость общественного сознания от общественного (материального) бытия. В другом аспекте эта зависимость предстает как зависимость надстройки от базиса. Причем многие весьма ретивые, но совершенно последовательные марксисты справедливо называют базис «социальной материей». Термин «социальная материя» фактически отсутствует у К. Маркса,44 но весь дух и вся буква его теории говорят об уместности использования этого термина. При этом в качестве признаков социальной материи марксисты указывают на существование «вне и независимо от сознания». То есть, социальная материя это то общественное бытие, которое существует вне и независимо от сознания (от отдельного сознания и от общественного сознания в целом), и более того, определяет это сознание. Еще раз напоминаем, что речь идет о социально-экономической области.

Эти положения мы должны квалифицировать как взгляды, возникшие вследствие очень давней путаницы. Мы не единственные, кто указывает на это, но большинство марксистов игнорировали и игнорируют эти указания, движимые пламенной верой в привычные каноны, консерватизмом мысли или слабостью философской рефлексии.

Хотя, подлинным источником этой путаницы являются К. Маркс и Ф. Энгельс, но, думаем, их во многом можно реабилитировать, учитывая тот стиль философствования, который существовал в их век.

Существует три наиболее распространенных способа определения материи.

Первый. Мы определяем материю через указание (остенсивное определение), то есть мы говорим, что материя это то, что существует либо в виде вещества, либо в виде энергии.

Второй. Мы определяем материю как субстанцию, обладающую рядом атрибутов.

Третий. Определение материи через оппозицию сознанию. Например, «ленинское» определение материи.

Все эти способы недостаточны и не очень хороши. Но в рамках онтологии эта трудность неизбежна в силу предельной обобщенности её предмета. Особенно нехорош последний, третий способ определения материи. Выше мы уже аргументировали это. Фактически, все построения марксизма по поводу социальной материи базируются именно на этом способе.

1. «Ленинское» определение материи при всей его некорректности всё же может использоваться в дидактических целях для облегчения понимания позиции материализма для человека не способного свободно двигаться в пространстве категориального аппарата философии. Но, как только мы пытаемся использовать в научном анализе параметры, задаваемые им, случается путаница и изрядный конфуз. Особенно если мы используем не весь объем этих параметров. Когда говорят, что социальная материя это то, что существует «вне и независимо от сознания», по умолчанию отбрасывают третий признак – «данность в ощущениях». Отбрасывают весьма разумно, ибо с ним здесь выйдет полная нелепица. В итоге остаются признаки «вне» и «независимо». Это признаки объективности. Мы совершенно согласны, что объективность – это реальная характеристика социально-экономической области. Но с каких пор мы