А. С. Тер-Оганян: Жизнь, Судьба и контемпорари-арт - Мирослав Немиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так что тогда Оганян с Кошляковым не подружились.
Подружились они уже примерно году в 1986-м, когда К. работал декоратором в театре оперетты, хотел как-нибудь поступить в Союз Художников СССР, а для души писал жанровые картинки из донской жизни: казаки, казачки и все прочее. Тут-то Тер-Оганян и обнаружил в К. несомненный живописный талант и взялся его патронировать. Давал советы, наставлял, подсовывал книжки с изображениями произведений Матисса и Пикассо, а то и Малевича и Поллока. Результат: Кашель, под влиянием О., все более и более переходит к «современному искусству» — к импрессионизму, в 1987-м уже к чему-то типа фовизма а-ля какой-нибудь Дерен (для Ростова-на-Дону тех времен — дикий авангард), и уже и не собирается как-нибудь пристроится в Союз художников, а — А в 1989-м году Ог. почти силой заставляет Кошлякова переехать вслед за ним в Москву. И поселяет у себя, сначала на Речном вокзале (см.), а затем на Раушской набережной (см.), и год содержит, пока Кошляков не начинает зарабатывать сам, и уже году к 1991-му — см. начало сообщения.
Опишем, чем именно К. добивается успеха, и что он и по сей день развивает. Это вот что: на огромных картонах (3 на 5 м и еще больше), сделанных из найденных на помойках ободранных ящиков от телевизоров, холодильников и прочего, бледной, сильно разбавленной белилами гуашью он пишет виды Рима, Венеции, всевозможные классические развалины. И затем это — выставляет.
— И все? — удивится читатель, привыкший, что в контемпорари арт есть фокус и —, а тут — просто виды Италии?
Именно так. Кошляков есть чрезвычайно редкий в нынешнем актуальном искусстве автор таких произведений, которые не сводятся к их словесному описанию (см. Комментарий), а которые нужно именно прийти на выставку — и посмотреть. И посмотреть — живьем, в натуре, а не репродукцию. Ибо репродукция — все-таки не передает силу и, стыдно при людях такое и вслух сказать красоту, с которой все это изображено.
Впрочем, концептуальный момент во всем этом тоже есть, и весьма сильный. Персонажность. Кто таков человек, который это делает? Это советский дикий человек, пребывая в убогости и нищете, на каком нашел материале (картонные разодранные ящики), какими нашел красками — гуашь, экономии ради сильно разбавленная белилами — изображает видение — мечту! — мечту об иной, прекрасной жизни! — мечту художника, Италию! — но получается совсем не так, как хочется: разбавленная краска течет, (вся картина в потеках), картон — рваный, гофр там и сям торчит наружу, как ты его не записывай, да и Италия эта, если подумать — собственно, посмотреть — тоже одни руины.
То есть, на руинах одной великой Империи ее одичавший сын пишет свою мечту, которая оказываются — руины другой великой Империи. Такового персонажа придумал В.Кошляков, от лица которого он это все и пишет — но при этом, что еще сильней, что он его не придумал! (см. Ирония) Он сам и есть такой персонаж! Он действительно дикий паренек из Сальска, который пишет действительно то, что ему нравится — и не его вина, что это оказывается тоже руинами.
Таков примерно, смысл — или, лучше еще использовать термин «мэссидж» — живописи Кошлякова В., которая, кроме того, еще просто очень хорошая живопись.
***
— Что это у тебя? Дай посмотреть! — говорит Кошляков, видя большую толстую книгу у Оганяна в руках.
Взял, листнул. Разочарованно возвратил:
— А, буквы!
Но это было давно.
Перебравшись в Москву, быстро Валерий Николаевич сориентировался: нынче быть одним глазом и рукой мало, нынче художник должен быть еще и теоретиком. И буквы стал все-таки читать, и вникать, и сейчас я никак не удивлюсь, если Кошляков и про дискурс к месту ввернет, а может, и Фуко процитирует.
***
— Вот «Итоги» — хороший ведь журнал! Про искусство пишут, и, в общем, правильно, все понимают. Но зачем в начале, — половина каждого номера! — какая-то ерунда, про Ельцина, Зюганова, Чубайса. Понятно, раньше заставляли про политику писать. Неужели и сейчас заставляют? — говорил В.Кошляков.
И очень был удивлен, когда ему объяснили, что подавляющее большинство людей, покупающих «Итоги», покупают их именно из-за первой половины — про Ельцина, Зюганова, Чубайса. А то, ради чего покупает журнал Кошляков — это на самом деле так, довесок.
А.Тер-оганян (крайний справа) с группой товарищей на фоне трансформаторной будки, художественно расписанной В.Кошляковым. Москва, 1998, июль, район Бауманской. Второй справа — автор этих строк.
«Красота»
Понятие, никак не фигурирующее в актуальном искусстве — полностью отданное на откуп массовой культуре.
Ну, разве что Кошляков, стыдясь и не произнося этого слова, не дай Бог, вслух, он на самом деле добивается в своих произведениях —
Ну, может быть — варварской и непристойной, но именно ее, — Звездочетов.
А прочие …
Крещение
1983 (?)
При всем своем атеизме, А.С.Тер-Оганян крещен, причем крестился сам и добровольно, в начале 1980-х. В первую очередь, конечно, назло советской власти, которая этого очень не одобряла, а во-вторых — так было положено среди интеллигентов (см. Клуб «ЭТО»). Вот история, как это было, рассказанная им самим.
— Ну, пошли с Максом крестить детей (Макс — Белозор, а детей у Оганяна — двое) — так тогда было положено, ну, раз так, окрестились и сами.
Вышли из церкви, стоим — ну, нужно теперь как-то новую жизнь начать, не шутка ведь! Крещение!
Постояли, подумали, ничего не придумали, пошли в винный магазин, накупили портвейна и напились в сракотан.
Кубизм
Кулик, Олег
Осенью 1998 года Оганян был в Курске со своим «Передвижным музеем». Рассказывал курской культурной общественности о московском контемпорари арт, показывал слайды, показывал свой «Передвижной Музей».
— Ну, а вот еще есть у нас в Москве такой Кулик. Ща покажу! — и быстро разделся догола и с лаем бросился на публику.
Публика была чрезвычайно шокирована.
Но это неправильно.
Не так нужно было!
Нужно вот как: у Тер-Оганяна все в «Передвижном Музее» маленькое — ну тогда нужно чтобы и акции-перформансы изображались посредством маленьких человечков!
Кукол нужно сделать, как в «Спокойной ночи малыши!», которые надеваются на руку, и при помощи этих кукол изображать — Кулика— собаку, Бренера-забияку.
***
Вообще же, Кулик О. — самый успешный — добившийся успеха — из нынешних московских деятелей актуального искусства: он и на обложке «Флэш Арта», главного журнала по контемпорари арту; и на международную выставку в Нью-Йорк его везли голого, на цепи и в клетке — короче, оказывают ему знаки почтения.
Основное направление его деятельности — он изображает из себя собаку. Точнее, он изображает сумасшедшего, который воображает себя собакой.
Какой в этом художественный смысл?
Я думаю, это материализация стихотворения Маяковского «Вот так я сделался собакой»:
И когда, ощетинив в лицо усищи-веники,
толпа навалилась,
огромная,
злая,
я стал на четвереньки
и залаял:
Гав! гав! гав!
— Вот до чего довела жизнь человека! — таков я думаю, не очень богатый, но упорно проводимый в жизнь смысл деятельности О.Кулика. — И именно за упорство, с которой проводится, в первую очередь и ценимый.
Левый образ мысли
К которому Оганян перешел к концу 1990-х.
Ленин
Летов, Егор
— Этот твой Летов, он что — за коммунистов? — спрашивает меня Тер-Оганян А.С. в середине 1990-х.
— Ну, во-первых, Летов никак не мой, я с ним никогда не дружил, музыку его считал суррогатом, а политические его изыски, конечно, всячески презираю, — отвечаю я. — Но если пытаться пересказать его теории, почему он так, то он как бы всегда против всего: против любой существующей власти. При коммунистах он был против коммунистов, сейчас он против Ельцина.
— Против всех — это понятно, — отвечал Оганян. — Я сам против всех. Но почему при этом — за коммунистов?
Можно прибавить: спустя пару лет оганяново «Я и сам против всех» превратилось в его активность в создании Движения «Против Всех Партий», а с конца 1998-го, после «Юного Безбожника» так и вовсе в чуть ли не цветаевское
Одна — из всех — за всех — противу всех.
Об этом см. романтизм.
Лисовский, Всеволод
Стоят слева направо: В.Лисовский, А.Тер-Оганян, В.Кошляков. На переднем плане Г.Салаватова. Москва, Раушская набережная, 1989.
