Брад - Кеннет Харви

Брад прошелся по квартире и нашел вазу с цветами у входной двери. Белую, блестящую и очень высокую. Брад нагнулся, чтобы взять цветы и подарить их Милдред. Но пальцы наткнулись на мертвую и острую материю. И совсем не похоже на цветы. Непонятно, как они превратились в страшные, лишенные смысла предметы, которые притворялись живыми. Брад неуверенно отступил. Это не цветы, а какая-то обманка. Его снова пытаются надуть. Совсем как с Джимом, который превратился в твердую пластмассу. Только эти цветы были тоньше, выше, но все равно ненастоящие.

Как может Милая жить среди таких цветов? Она ведь совсем на них не похожа. И на ощупь другая. Брад не знал, что и думать. Во что может превратиться Милая? Он надеялся, что она не станет ни во что превращаться. Завтра он найдет для нее настоящие цветы. Они помогут ей навсегда остаться такой же прекрасной. Станут ей хорошим примером Браду нужны были цветы вроде тех, что росли на ферме. Завтра он постарается отыскать цветы, пойдет рядом с малюсенькими фигурками далеко внизу. Он видел их из окна.

Брад успокоился и продолжил обследовать квартиру. Он шел по коридору и открывал двери, не забывая постучать. Комнаты здесь были другие, но во многих из них тоже стояли кровати. В одной Брад обнаружил накрытый зеленой скатертью стол и разноцветные шары на нем в другой бесконечными рядами вдоль стен тянулись книги в темных переплетах, тут же стояли удобные кресла. Брад посидел в каждом из них, гадая, кто жил в этих комнатах. Быть может, их обитатели сообразили, где находятся, и сбежали? Потрогали цветы и пустились наутек? Брад занервничал, но заставил себя думать только о Милой и вскоре успокоился.

В конце прихожей он узнал ту огромную комнату, где задремал до ужина Брад лег на покрытую ковром землю, посмотрел в потолок и вспомнил об отце, о том, как они вместе лежали в траве и молча глядели в ночное небо. Брад глубоко вдохнул свежий загородный воздух, но почувствовал только странную механическую прохладу. Он услышал голос отца, низкий и терпеливый. Чистый звук, рождающийся ночью в глубине полей:

— Звезды двигаются, но остаются неизменными. Так же как ты и я. Даже когда ты их не видишь, они по-прежнему на своих местах.

Брад встал и прошелся по комнате. Вышел в прихожую, обрадовался, обнаружив, что она заканчивается гостиной. Там он увидел диван. Можно заснуть здесь. Так ближе к зверикам, ближе к исполнению папиных и маминых желаний. Ведь надо же завершить дело отца.

Он лег и подумал о Милой. Все мышцы расслабились, Брад думал о летящих по ветру волосах девушки, словно это колышущееся поле накрывает его своим пологом. Он думал о тепле ее тела, о веснушчатых руках и ногах, пальчиках на ступнях, об очертаниях, заполняющих пустоту внутри него. Брад любил Милую, как любил он. Господа. Чувство было в точности таким же. Убаюканный этим чувством, Брад заснул.

Глава девятая

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

На тумбочке возле кровати затрещал телефон. После второго звонка Джим схватил трубку и сердито прижал к уху. Кому это неймется в такое время?

Андрена что-то пробурчала под одеялом и перевернулась на другой бок. Ей тоже не хотелось вставать.

— Алло? — просипел в темноте Джим.

— Мистер Келли!

Женщина. Плачет. У Джима по спине побежали мурашки, он понял, что это Милдред. Адвокат мигом сел, ожидая худшего.

— Что такое?

— Брад ушел. — Милдред разрыдалась. — Простите меня, мистер Келли… Просто взял и…

— Что случилось? Милдред!

Я проснулась, пошла готовить завтрак. А Брада нет! И постель нетронута!

— Успокойтесь, Милдред, успокойтесь. Он скорее всего где-то в здании. Я сейчас к вам поднимусь.

— Простите меня, мистер Келли.

— Чего уж теперь.

Джим повесил трубку, встал, оглянулся на кровать. Поразительно! Тут паника, а жена спит себе как ни в чем не бывало. Может, разбудить? А что толку? Что изменится? Да и тревога-то наверняка ложная. Так, пустяки. Адвокат натянул через голову рубашку и вспомнил, что ему снился Брад. И ферма. Они с Брадом на ферме. Там так хорошо, так беззаботно! Как в детстве. Вот только было в этом месте что-то слишком уж окончательное, завершенное, что ли. Это беспокоило. Джим никак не мог стряхнуть остатки странного сна, припоминались все новые подробности. Ну и пусть. Все-таки здорово было на этой ферме.

Сегодня же суббота выходной! И на тебе! Ни минуты покоя. Адвокат с ненавистью застегнул последнюю пуговицу и снова поглядел на жену. Если сейчас лечь рядом — тотчас вернешься в то дивное место. Постель — она как машина времени. Сама не двигается, а переносит, куда пожелаешь.

Беспокойство росло, но сон почему-то заставлял верить, что Брад в безопасности. Раз ничего пока неизвестно, значит, все будет хорошо. Джим вдруг отчетливо представил себе Брада, гуляющего по улице.

Адвокат натянул ботинки и кинулся к двери. Вспомнил, что не поцеловал на прощанье жену — была у них такая традиция еще с самой первой ночи. С этой мыслью он пронесся мимо лифта и ринулся вверх, перепрыгивая через две ступеньки.

Джим и Милдред обыскали коридоры на всех этажах. Они надеялись, что Брад сидит на пожарной лестнице или стоит под настенными лампами, зачарованный сиянием стеклянных шаров. Тщетно. Брада нигде не было.

В вестибюле Джим заметил швейцара. Приподняв шляпу, тот раскланивался с девочкой, у которой на руках сидела кошка.

— Вы… — адвокат перевел дух, — не видели… э… э… парня… Примерно вот такого роста… Волосы… русые… со светлыми прядями… Лицо круглое. Простоватое такое лицо. Широченные джинсы. Клетчатая рубашка. Э… зеленая в… черную клеточку.

Швейцар улыбнулся и кивнул:

— Да, сэр, видел.

Джим с облегчением вздохнул:

— Слава богу!

Милдред не разделяла его восторгов. Она чуть не плакала у Джима за спиной и во всем винила себя.

— А давно видели?

Джим заметил, что девочка смотрит на них. Но приветливо улыбаться не было сил.

— Часа полтора-два назад. — Швейцар показал на крошечный газончик перед домом. — Вон там. В земле копался. Семена какие-то хотел посадить.

— А потом куда пошел? — Джим потерянно озирался.

Швейцар, недоумевая, посмотрел на жильцов. Может, он что-то не то сделал?

— Я ему сказал, что нельзя вот так в земле ковыряться. Перед этим домом нельзя… Я ведь при исполнении, сэр. — Он заметил, что Милдред пришла в отчаяние, и снова повернулся к Джиму. — Я… сказал…

— Что?

— Этот парень подошел…

— Брад, — перебил Джим. — Его зовут Брад.

— Ну да. — Швейцар снова нервно взглянул на Милдред. — Брад подошел ко мне и дал два зернышка. Сказал, что мне больше не нужно. А потом ушел. И смеялся все время, а рот рукой прикрывал. Ненормальный. — Швейцар улыбнулся, но понял, что это неуместно, и снова нахмурился. — Или… это был ваш друг? Он что-то натворил? Я еще тогда подумал, дескать, странный он какой-то для такого дома.

Девочка подергала Джима за штанину:

— А я знаю, куда он пошел.

— Серьезно? — Джим наклонился к ней.

Девочка кивнула и потерлась щекой о кошкину шубку. Кошка не возражала Джим даже услыхал, как она мурлычет.

— Он мне котенка подарил.

— Великовата она у тебя для котенка.

— Подарил и сказал кормить. И заботиться. И поливать. — Она хихикнула. — А котят не поливают. Они сами воду пьют.

И девочка удалилась.

— Так это ваша кошка? — спросил швейцар. — Он у вас ее украл? Или вломился куда?

— Нет, это наш друг, — нетерпеливо ответил Джим. — Так в какую он сторону пошел?

— Да я уж не помню. Хотя нет, подождите. По-моему, вон туда, на восток. Там еще небоскреб Квейгмайера стоит, на нем буквы большие «Н» и «К». — Точно. Туда его и понесло.

Джим с тоской поглядел на восток. Прохожих почти не было. Еще бы: раннее утро, суббота. Мимо проехала полицейская машина.

Внезапно ему пришла в голову новая мысль. Джим круто повернулся и, не рассчитав, налетел на Милдред. Девушка, которая и так уже была на пределе, закрыла лицо руками, отвернулась и начала всхлипывать, пробормотав что-то похожее на «Боже правый».

— Простите, — раздраженно сказал адвокат.

Швейцар никак не мог понять, что нужно этой парочке. Уж больно они сами в это утро походили на сумасшедших.

Милдред перестала всхлипывать, глубоко вздохнула и постаралась улыбнуться.

— Ну все, — сказала она себе, — хватит. Господи, дай мне сил!

— Полиция! — Джим наконец озвучил свою гениальную мысль.

Милдред кивнула.

— Да, конечно.

Швейцар подошел ближе и осторожно вынул руку из кармана.

— Вот они, семена-то. — Его ладонь едва заметно дрожала. Там, где пересекались линия судьбы и линия жизни, лежали два зернышка. — Попробую в садике у себя посадить. Может, чего вырастет.

Джим глянул на семена, потом на швейцара.