Квиллифер - Уолтер Йон Уильямс

– Но какая превосходная получилась история! Кажется, там были тритоны, а в придачу к ним какое-то чудовище из Страны Химер, которое летало и затмевало солнце?

– Ладно, – проворчал Кевин, – я скажу адвокату Дакету, что тебя захватили тритоны.

Кевин нашел свободное место на причале, спустил парус и привязал лодку. Я прыгнул на причал и помог другу сойти на берег.

– Ты действительно настолько безумен, что намерен отправиться на свидание с Эллой сегодня вечером? – спросил Кевин.

– О да, – кивнул я. – К тому же это избавит меня от возможных неприятностей в городе.

Мы прошли под большими Речными Воротами с гербом Этельбайта – зубчатые башенки и корабли поддерживали рогатые бараны, символизировавшие шерсть – основу процветания города. Кевин отправился в офис Дакета, а я понес пустую сумку домой на улицу Принцессы. Там я переоделся, взял еще мяса, сыра и хлеба и несколько пиарминов.

Затем я зашел в кладовую, чтобы взять бутылку москатто и еще один кувшин сидра на дорожку.

По пути к причалу я зашел к цирюльнику, чтобы запастить средствами предохранения. Все мои запасы остались у Аннабель Грейсон, и я надеялся, что ее отец не обнаружил этих доказательств ее падения.

Я вернулся к лодке, залатал дырку в парусе и, как только начался отлив, поплыл по каналу мимо красивого полубаркаса, который наконец сумел сдвинуться с отмели, и теперь на его носу стоял лотовый, выкрикивавший глубину.

«Я молод, – подумал я, – и я мужчина, так почему бы мне не вести себя как подобает мужчине? Получать радости от жизни, пока возраст и заботы их у меня не отнимут?»

Никто не охранял причал на Бараньем острове. Я нашел Эллу в тени, за дверью сыроварни. Мы целовались несколько долгих приятных минут, потом она взяла меня за руку и повела между призрачными круглыми предметами, свисавшими с потолочных балок, – овальными мешками из муслина, наполненными свернувшимся молоком, из которых сочились последние капли. Далее находилось помещение с загонами для больных животных. Но они сейчас пустовали, однако имелась солома, чтобы устроить постель.

Там мы и расположились, постелив сверху плащи – получилась вполне симпатичная кровать. Я открыл москатто со вкусом сухого лета, мы выпили, а потом слизнули сладкие капли с губ друг друга. В течение нескольких часов мы развлекались с Эллой, доставляя и получая удовольствие, затем я поцеловал ее на прощанье, мы немного посмеялись, я снова ее поцеловал, завернулся в плащ и направился на берег.

Крепленое вино горело у меня в крови, и я чувствовал приятную свободу в чреслах. Я нашел лодку, отвязал ее, оттолкнулся от причала и поднял парус. Вскоре взошла луна, я оказался один на темной воде и принялся грызть сыр, запивая его сидром, а затем стал тихонько напевать для себя, пока свежий ветер вел лодку.

Юность нуждается во флирте,

Плохом ли, хорошем, покажет случай.

Я думаю, тут нужна компания,

Чтобы обдумать все знания.

Ведь лень —

Наша главная госпожа,

Главный грех;

И кто тебе возразит,

Что веселье и игры

Лучше всего?

Я надел шапочку ученика адвоката и надвинул ее поглубже, чтобы защитить уши от холодного ветра. У меня будет возможность поспать час или два перед тем, как я отправлюсь к адвокату Дакету, чтобы посвятить весь день переписыванию документов.

Я отыскал вход в гавань по звездам, повернул лодку к Этельбайту и заметил какой-то свет в глубине материка. Это не могла быть луна, которая уже зашла, а солнце должно было, как обычно, появиться на востоке, а не на севере. Я видел рассвет холодными зимними ночами, но утренняя заря меняет цвет, многочисленные лучи света перемещаются, наступают и отступают, а здесь свет оставался постоянным. Я встал, но не смог разглядеть подробностей над морем камыша, отгородившим мою лодку от города.

Огонь, это был огонь. Меня охватила тревога.

Начался прилив: вода журчала за кормой, лодка летела к дому. Сияние становилось все более ярким по мере того, как я приближался к городу, и я увидел, что нижние части облаков окрасились в красный цвет.

С растущим страхом я спешил домой, переходя из одного канала в другой. Мне казалось, будто неистовый ветер доносил до меня грохот и крики, но надеялся, что это всего лишь плод моего воображения.

Наконец камышовый занавес исчез, и я увидел, что мой город в огне, пламя подсвечивало башни и зубчатые стены Этельбайта, а главный канал Остры почернел от вражеского флота.

Глава 3

Черные корабли захватчиков застыли на черной воде, над ними развевались черные флаги, треугольные паруса обвисли.

Увиденное так меня поразило, что во мне даже не осталось страха. Я отсутствовал в городе восемь или десять часов, и за это время вражеский флот, точно прилив в гавань, вошел в дельту, и город пал.

Крики. Выстрелы. Столбы пламени, вздымавшиеся ввысь, когда обрушивались крыши.

Я услышал шипение и плеск и понял, что оказался слишком близко к врагам, кто-то из них меня заметил и выпустил стрелу.

На меня моментально обрушился страх, я налег на руль, разворачивая лодку, и услышал, как парус повис у меня над головой; лодка перестала слушаться руля.

Враг успел занять все места на причалах, и мне негде было причалить к берегу.

Еще одна стрела пролетела у меня над головой и упала в воду, точно камень. Я сумел повернуть парус, он наполнился ветром, и лодка снова устремилась в темноту, подальше от всепоглощающего красного света.

Моя семья. Мой город. В огне.

Мной овладела паника, мысли стучали в голове, как сломанный зубец в дряхлой мельнице. Я не знал, что делать. У меня не было ни оружия, ни доспехов. Только маленький нож, чтобы резать сыр и хлеб, – и лодка, которую я взял на время у друга.

Я более внимательно посмотрел на вражеские суда.

«Чебеки – легкие корабли с двумя или тремя мачтами и выступавшими бушпритами, способные двигаться как на веслах, так и под парусами, не слишком большие, чтобы иметь возможность войти в город по каналам».

Всю жизнь я видел, как чебеки входили в порт и покидали его, чаще всего они доставляли вино, шелк и пряности из старой империи экои.

Но их никогда не было так много. В наш порт вошел пиратский флот, которым управляли золотокожие грабители с окраины империи, из городов, где командовали полководцы и разбойники, иногда их поддерживал император, временами – нет.

В прошлом пираты