Тихий холм - Георгий Старков

Поэтому Дуглас Картланд, частный детектив, проживающий в солнечной Калифорнии, не жалел о том, что делает. Всю жизнь он не вмешивался в чужие дела сверх меры. Этого требовала щепетильная профессия. Но когда-то нужно начинать.

- Что тогда? – спросил он женщину, которая говорила о Боге.

Клаудия мечтательно полузакрыла глаза:

- Наступит вечный Рай.

- Хм, и что это за Рай? – скептически спросил детектив. Он сам не верил в Рай. Ни в вечный, ни во временный. Потому что прожил на свете достаточно, чтобы понять, что любой рай будет лишь фикцией. Тем же тщательно замаскированным адом.

- Место без боли, - женщине мысли о грядущем доставляли сладостное наслаждение. - Место, где не будет голода, болезней и старости. Царство без зависти и войн, где все будут жить по воле Божьей.

- «Ни того, ни другого, ничего», - Картланд задумчиво огляделся вокруг. – Идеально вылизано, не находишь? Рай для кастрированных овечек, не больше. Скучновато, я бы сказал.

Клаудия исподлобья смотрела на него, и сжала бескровные губы, словно в приступе обиды и горечи. Но их оттенила проступающая среди едва заметных морщин жалость. Жалость к человеку, который нелепо размахивал перед ней оружием.

- Мне тебя жаль. Ты так и не понял...

Она начала оборачиваться к калитке, чтобы уйти, и тогда детектив заметил мелькнувшие под подолом длинного чёрного платья голые пятки. Клаудия ходила разутой в ночном парке по холодному стальному помосту. Это обстоятельство почему-то побеспокоило его больше всего.

Нельзя дать ей уйти. Ты знаешь, что делать.

Картланд поднял руку с пистолетом и нацелил ствол на Клаудию. Она остановилась на полушаге, но не из-за боязни выстрела: казалось, женщина в шоке просто оттого, что этот старик осмелился поднять на неё оружие.

- Ты собираешься убить меня? – удивлённо спросила она, видя, как детектив щелкает затвором. – Неужели это так легко для тебя?

- Я делал это раньше, - сухо сказал Картланд, стараясь не выдать дрожь в пальцах.

- Тогда, - услышал он в ответ тихий, почти неслышимый голос, - мне тебя действительно жаль.

Выровняв ствол, он вновь взглянул на женщину. В последний раз перед тем, как совершить задуманное. Увидел её ледяной взгляд и понял, что проиграл. Вчистую. Во взгляде женщины осталось только презрение – презрение к тщедушному созданию, пытающемуся остановить необратимое.

Синие игрушечные чаши опять качнулись на своих стержнях, издав негромкий скрип, сотрясший ржавый воздух. Не дожидаясь, пока отзвуки этого скрипа растворятся в тишине, Дуглас Картланд нажал на курок.

глава 17

Когда поезд приблизился настолько, что лучи его фар вдавливались в лицо, как горячая резиновая маска, а жар от колёс, трущихся о рельсы, начал обжигать кожу рук, Хизер ясно поняла: это судьба. От которой, как известно, не увильнёшь. Сопротивление бесполезно. Кошмар в торговом центре описывал последние секунды её короткой неудавшейся жизни. С этими мыслями она перекувыркнулась в левую сторону и упала, раскинув руки, в плотную мглу. Летела, чувствуя себя вольной птицей, ровно настолько, чтобы успеть перебрать в уме все лучшие моменты жизни (пикники, что они с папой устраивали на весенних лужайках, коробка с отцовским подарком на верхнем ящике шкафа, шоколадные мороженые, которые она любила, несмотря на то, что они влияли на фигуру не лучшим образом, и прозрачные кубики льда, в вечно ломающемся холодильнике), потом был сухой и болезненный удар в грудь, прервавший эту невероятно красочную киноленту. Вжжик! – плёнка оторвалась от кинопроектора и смоталась в тугой рулон, оставшись где-то позади. Хизер потеряла сознание.

Придя в себя, она не поверила, что жива. Конечно, мертва, как же может быть иначе? Она кулем свалилась Бог знает с какого фута над поверхностью земли, так какой тут может быть вопрос? Но боль в очередной раз свидетельствовала о возвращении в мир живых. Вокруг было темно – хоть глаз выколи, и Хизер представила, что окружена вихрем ночных бабочек, описывающих неровные круги вокруг её особы. Но эта фантазия ничем не помогла ответить на вопрос, где она оказалась и – главное – с какой милости здесь, а не на небесах?

Не вставая, она нащупала рукой поверхность, на которой лежит. Нечто гладкое и шероховатое и чуть мягкое. Это «чуть мягкое», должно быть, спасло её – без него Хизер пришлось бы долго собирать свои косточки. Не железная решётка пола, это однозначно. Но тогда...

Крыша. Ну да, верно – это крыша одного из тех киосков, предназначенных для выуживания денег из карманов посетителей. Хизер переместилась вправо, почувствовав острую боль в области ушибленной грудины, и выглянула за край. Её предположения оказались верны – она и в самом деле лежала на будке для продажи билетов в очередной оплот праздного развлечения. Прямоугольник восемь на пять футов, а она попала точно по центру, как ядро, пущенное рукой опытного пушкаря. Это было удачное падение. Подозрительно удачное, подумала Хизер. Она никогда не выигрывала в лотереях больше пяти долларов, но сколько таких невероятно удачных случаев у неё было за последние часы? А сколько у неё было возможностей отойти в лучший мир? Каковы шансы?

После мучительных пяти минут Хизер нашла в себе силы и уверенность, чтобы спрыгнуть вниз. Расстояние до земли было небольшое, но она всё-таки приглушённо вскрикнула, когда ноги выразили своё недовольство сим акробатическим трюком. Ещё побаливала грудь (должно быть, там уже всё в синяках), особенно в том месте, где находился вдавленный в кожу серебряный кулон. Осмотревшись, Хизер заметила, что рана на запястье опять раскрылась и из неё лениво сочится кровь. М-да, так и истечь кровью недолго. Она с силой придавила вену и держала, пока кровь не перестала идти.

На боковой стороне будки была нарисована зелёная рука, указывающая вперёд. Хизер посмотрела в ту сторону и увидела знакомую дощатую дверь. Впрочем, нет, это была другая дверь. Вела в следующий аттракцион. Хизер задрала голову, увидела полосу рельсов над собой и немного поразмыслила. Она вошла в парк с северо-запада, шла в основном на запад... а теперь, если верить расположению рельсов, то зелёная рука указывает на юг – там другой конец парка. То, что ей нужно. Скорее бы уже уйти из этого места.

Надеюсь, с усмешкой подумала Хизер, хоть там не нужно будет никуда забираться.

Рядом с дверью висела табличка с остроконечными готическими буквами. Хизер прочитала на свете фонаря, декорированного под оплывшую свечу:

Дом ужасов Борли

Редкий парк развлечений обходился без подобного аттракциона. Дома ужасов были такими же обязательными элементами уважающего себя парка, как, скажем, карусели или комнаты смеха. Хизер в детстве бывала в нескольких таких заведениях; они на неё особого впечатления не произвели. Возможно, потому, что она тогда уже знала весь механизм тщательно подготовленного «ужаса» - ряженые актёры и примитивные скрипучие механизмы, выкрашенные под «страшные» вещи (обычно они любили делать зелёненьких скелетов с торчащими изо рта зубами – скорее забавных, чем внушающих страх). Так или иначе, Хизер в этих домах не было страшно ни капельки. Даже скучно.