Письма - Джон Рональд Руэл Толкиен

Сезонам в оригинале уделяется внимание самое пристальное. Они ярки и красочны, и должны бы, и с легкостью могут стать основным средством, с помощью которого художники показывают ход времени. Главное действие начинается осенью и длится всю зиму вплоть до ясной, погожей весны: на этой основе зиждется содержание и атмосфера повести. «Ужимание» времени и пространства у Ц. уничтожает это впечатление. Так, по его раскладам мы угодим в снежную бурю, в то время как на дворе еще лето. «Властелин Колец», возможно, и «волшебная сказка», однако действие его происходит в Северном полушарии этой земли: мили — это мили, дни — это дни, погода — это погода.

Ужимание такого рода вовсе не то же самое, что необходимое сокращение или отбор сцен и событий для воплощения в зрительных образах.

7. Первый же параграф создает превратное представление о Томе Бомбадиле. Он — не владелец лесов; и к такой угрозе он бы никогда не прибег.

«Старый плут!» Вот хороший пример общей тенденции, что я замечаю за Ц., — тенденции к снижению и упрощению тона под стать сказочке более детской. Это выражение никак не согласуется с тоном последующей долгой речи Бомбадила; и хотя речь эта вырезана, вовсе незачем игнорировать содержащиеся в ней указания.

Извините, но, на мой взгляд, Златенику вводят ужасно нелепым образом, под стать «старому плуту». Опять-таки в моей истории для этого нет никаких оснований. Мы не в «волшебной стране», а в самом что ни на есть реальном краю рек осенней порой. Златеника воплощает собой смену времен года в таких землях. Лично я считаю, что лучше ей вообще исчезнуть, нежели появляться таким бессмысленным образом

8 строка 24. Хозяин гостиницы кепросит Фродо «зарегистрироваться»! [2] Да и зачем бы? Там нет ни полиции, ни властей. (Равно как и комнаты он у меня не номерует.) Если нужно добавлять лишние подробности в картину, и без того загроможденную, они должны хотя бы соответствовать описываемому миру.

9. Покидать гостиницу ночью и убегать в темноту — здесь это совершенно невозможное разрешение трудностей с подачей материала (а я их вижу). Арагорн никогда бы так не поступил. Данная сцена основана на абсолютно неправильном представлении о Черных Всадниках; очень прошу Ц. его пересмотреть. Опасны они главным образом тем, что внушают иррациональный страх (подобно призракам). У них не так много физической силы, чтобы одолеть бесстрашного; но та, что есть, и внушаемый ими страх несказанно возрастает в темноте. Король-чародей, их предводитель, во всех отношениях могущественнее остальных; однако ж не следует до поры наделять его мощью т. III. Там, будучи поставлен Сауроном во главе войска, он обретает добавочную демоническую силу. Но даже в Пеленнорской битве тьма только-только начала рассеиваться. См. III 114 [3].

10. Ривенделл — никакой не «мерцающий лес». Это — неуместное предвосхищение Лориэна (на который он никоим образом не похож). С Заветери его не видно: Ривенделл находится от нее в 200 милях и сокрыт в ущелье. Не вижу ни визуальных, ни сюжетообразующих выгод в том, чтобы без нужды ужимать географию. В книге Бродяжник вовсе не «выхватывает меч». Еще бы: его меч сломан. (Клинок, сияющий эльфийским светом, — еще одно ложное предвосхищение перекованного Андуриля. Предвосхищение — один из главных недостатков Ц.) Так зачем ему это делать здесь — в поединке, в котором, как ясно указывалось, оружие не задействовано?

11. Арагорн не «пел песню о Гиль-галаде». Что вполне естественно: она крайне неуместна, поскольку повествует о гибели эльфийского короля от руки Врага. Черные Всадники не вопят, но хранят куда более пугающее молчание. Арагорн не бледнеет. Всадники медленно подходят пешими в темноте, а вовсе не «пришпоривают коней». Никакой битвы нет. Сэм вовсе не «вонзает свой клинок в бедро Кольцепризрака», равно как и удар его вовсе не спасает Фродо жизнь. (А будь это так, результат оказался бы практически таким же, как в III 117—20 [4]: Призрак рухнул бы на землю, а меч исчез бы.)

С какой стати мой рассказ об этом эпизоде переписан целиком и полностью, без учета оставшейся части повествования? Я понимаю, что сцена в темноте заключает в себе ряд трудностей, но они вполне преодолимы. Полумрак, озаренный маленьким алым костерком, и Призраки, медленно приближающиеся как тени более темные, — вплоть до того мгновения, когда Фродо надевает Кольцо и Король выступает вперед в истинном обличье, — представляется мне картиной куда более внушительной, нежели очередные вопли и довольно бессмысленное размахивание мечами.....

На этот отрывок я затратил некоторое время как на пример того, с чем сталкиваюсь слишком часто, чтобы испытать «удовлетворение или удовольствие»: намеренное изменение сюжета, фактическое и смысловое, без всякой практической или художественной цели (насколько я могу судить), и обезличивающий эффект, что неминуемо возникает из-за уподобления одного эпизода другому.

15. Время вновь ужимается и ускоряется, а в результате снижается значимость Квеста. Гандальв вовсе не говорит, что они отправятся в путь, как только упакуют вещи! Проходит два месяца. Без временных указаний вообще можно обойтись. Ход времени следует просто отобразить хотя бы тем, что по пейзажу и деревьям будет видно: наступила зима.

В конце страницы снова появляются орлы. На мой взгляд, столь вольное обращение с книгой просто недопустимо. «Девять Пеших» — и нате вам, они тут же взмывают в воздух! Такая отсебятина разве что снижает правдоподобие, а сюжетный ход с орлами становится избитым к тому времени, когда они наконец действительно понадобятся. Кинематографу вполне по силам наметить, относительно кратко, долгое и утомительное путешествие, скрытно, пешком, навстречу трем зловещим горным пикам.

Ц., похоже, не слишком-то интересуют времена года или пейзажи, хотя из того, что я видел, я сказал бы, что главное достоинство и привлекательность фильма, скорее всего, окажутся заключены именно в них. А что, на взгляд Ц., эффект фильма, скажем, о восхождении на Эверест несказанно улучшится, если ввести вертолеты и подвезти альпинистов до середины подъема (вопреки достоверности)? Куда лучше было бы вырезать снежную бурю и волков, нежели превратить трудное путешествие в фарс.

19. С какой стати Ц. наделил орков — клювами и перьями?! (Орки— это вам не гагарки! /*В английском языке слова Ork (орк) и Auk (гагарка) практически совпадают по звучанию.*/) Со всей определенностью говорится, что орки — это искажение «человекоподобного» обличил эльфов и людей. Они (есть или были) приземистые, раздавшиеся вширь, с плоскими носами, землистой кожей, широкими пастями и раскосыми глазами: по сути дела, ухудшенные и отталкивающие разновидности самых непривлекательных (с точки зрения европейцев) монголоидных типов.