Сатана и Искариот. Части первая и вторая - Карл Май

— Нельзя устраивать над ним самосуд! Теперь он не уйдет от наказания. Кто не выполнит этого распоряжения, будет иметь дело со мной!

Они отступили назад, а я поднял Мелтона с земли. Он выглядел ужасно, вообще, казалось, что он сошел с ума. Мормон кричал подобно дикому зверю; глаза его были налиты кровью, а с бледных губ срывались проклятия и невнятные фразы. Это был полубессознательный приступ ярости и гнева. Я положил конец этим бредовым излияниям, засунув ему в рот кляп. Мелтон, правда, вначале чуть не задохнулся, но затем быстро успокоился.

Хитрый Змей сбил Мелтона с ног и удерживал его, пока не подбежали переселенцы, тогда индеец отпустил мормона. Гордость не позволяла вождю принять участие в избиении Мелтона, но в его темных глазах горел огонь непримиримой ненависти и мести. Когда восстановилась тишина, он обратился ко мне с вопросом:

— Что намерен сделать Олд Шеттерхэнд с этим коварным и опасным бледнолицым?

— Сейчас я этого еще не могу сказать, потому что я должен посоветоваться с Виннету.

— Стоит ли это делать, потому что вождь апачей одобрит все, что решит Олд Шеттерхэнд. Вы оба подобны одному существу, и что только захочет сделать один из вас, то же самое пожелает совершить другой.

— С какой целью говорит это Хитрый Змей?

— Я хотел бы сделать моему белому брату одно предложение. Олд Шеттерхэнд может отойти со мной в сторонку, потому что я хотел бы переговорить с ним наедине.

Я пошел навстречу его пожеланиям и удалился с ним так далеко, что Мелтон не мог бы нас услышать. Немцы же не понимали индейскую речь. Вождь начал свое предложение с вопроса:

— Я хочу знать, считает ли Олд Шеттерхэнд меня лгуном или нет?

— Почему же не ответить? Имя моего краснокожего брата может пробудить подозрение, хотя я полагаю, что Хитрый Змей любит правду, что он слишком горд и неустрашим, чтобы не отплатить за вероломство.

— Мой брат прав, и я благодарю его. Я хочу сказать ему, что мог бы заключить с ним мир не только лично для себя, но и для всех воинов моего племени.

— А как отнесется к этому ваш верховный вождь Большой Рот?

— Он согласится.

— В этом я сомневаюсь, потому что он поклялся отомстить мне за то, что я убил его сына.

— Олд Шеттерхэнд — друг краснокожих, он не убивает никого, если его к тому не вынуждают обстоятельства.

— Да, это верно, но это не причина для Большого Рта позабыть свою месть и обратить свою вражду в дружбу.

— Тогда пусть он действует только от своего имени. Я не хочу иметь ничего общего с его планами мести. Когда мы предприняли поход на Альмаден, то сделали его нашим предводителем. Однако выбранного вождя мы можем и сместить, так как повиноваться ему мы будем ровно столько, сколько это нам понравится. Юма разделяются на множество племен. Большой Рот — вождь своих воинов, а я — своих. И он ничуть не выше меня. Он предложил мне вместе сражаться, но я теперь вижу, что мир лучше. Поэтому я готов выкурить с Олд Шеттерхэндом трубку мира от имени моего племени, если уж не от имени всех юма.

— Ну, а если Большой Рот будет против этого?

— Я стану другом и братом Олд Шеттерхэнда и буду вместе со всеми моими воинами защищать его от Большого Рта. Мой белый брат поверит мне?

— Я верю тебе. Однако мой краснокожий брат хочет заключить мир на определенных условиях. Он хочет сообщить мне их?

— Их всего только два. Самое большое мое желание состоит в том, чтобы Олд Шеттерхэнд не препятствовал тому, чтобы Белый Цветок, которую зовут также Юдит, стала моей скво.

— Я не против этого, наоборот, я убежден, что ни один белый не подходит Цветку так, как мой краснокожий брат. Значит, по этому вопросу мы пришли к полному согласию. Каково же твое второе желание?

— Я хочу, чтобы ты выдал мне Мелтона!

— Об этом я думал. Значит, Хитрый Змей придерживается того мнения, что я могу распоряжаться судьбой этого человека?

— Да. По законам бледнолицых, Олд Шеттерхэнд его, может быть, и не отдал бы, но, по законам краснокожих, Мелтон принадлежит ему, и мой белый брат может делать с ним все, что захочет. Мы находимся во владениях краснокожих, значит, если Олд Шеттерхэнд будет действовать по нашим законам, ни один бледнолицый не сможет упрекнуть его.

— Все же есть доводы против! Поблизости от этого места есть даже несколько полицейских, которые хотели бы арестовать Мелтона. Однако мне не надо спрашивать их разрешения, я делаю, что хочу, пусть даже это противоречит нашим законам. Значит, я смогу выдать Мелтона моему краснокожему брату, если мне этого захочется. Но подумал ли он о том, что я тоже могу выдвинуть свои условия?

— Да, конечно. Я хочу их выслушать.

— Прежде всего я требую мира между твоим племенем и всеми теми бледнолицыми, которые находятся вместе с нами.

— Хитрый Змей согласен.

— Далее я хочу, чтобы этот мир был заключен вами со всеми мимбренхо, которых я считаю своими друзьями.

— С этим согласиться будет потруднее. Я знаю, что с тобой едут мимбренхо, но они являются нашими врагами. Мне стоит только приказать, и триста моих воинов схватят их и умертвят. Если ты хочешь, чтобы мы их пощадили, то я должен, кроме двух уже высказанных условий, добавить еще несколько.

— Сохрани их для себя! При теперешнем положении дел мои мимбренхо гораздо скорее могут продиктовать тебе свои условия. Ты забыл, что предводителем у них Виннету, да и меня зря скинул со счетов. Мы не боялись и раньше твоих воинов, а теперь, когда ты стал моим пленником, нам и вовсе нечего бояться. Что мешает нам повернуть на север и забрать ваших лошадей?

— Так вам известно, где они находятся? — испуганно спросил индеец.

— Если бы мы этого и не знали, то Виннету разыскал бы их. Вообще-то ты не единственный, кто попал нам в руки. Мы взяли в плен тех сорок юма, которые были расставлены на постах между Альмаденом и асиендой, среди них — Быстрая Рыба. Если вы будете нам угрожать, то мы их расстреляем.

Таких известий он не ожидал. Он некоторое время задумчиво смотрел перед собой, а потом сказал:

— Надо верить тому, что говорит Олд Шеттерхэнд. Значит, это правда, что ты взял в плен наших братьев. Это могло удаться только тебе и Виннету!

— Итак, ты видишь, что нам совершенно необязательно принимать какие-то условия. Вы вообще не смогли бы здесь долго обороняться, потому что фургоны, которые должны к вам подойти из Уреса, перехвачены нами со всем провиантом и прочим грузом.

— Уфф! Да здесь же нечего есть. Запасов у нас только на два дня, когда они закончатся, нам придется либо голодать, либо уходить отсюда.

— Да, вы более беспомощны, чем ты это себе представлял. Итак, я остаюсь при своем требовании, что мир, который мы собираемся заключить, должен распространяться и на мимбренхо.