Терновый венец Екатерины Медичи - Неля Гульчук

В Париже этот энтузиазм католиков превратился в настоящий психоз. По улицам бродили кармелиты, капуцины, члены орденов Святого Франциска и Святого Доминика, разжигая народный фанатизм, хмель которого еще не улетучился со времен Варфоломеевской ночи. Речь уже шла не только о спасении религиозного единства, но и о расширении прав парижского парламента – высшей судебной инстанции Франции, обладающей правом регистрировать королевские акты, о созыве Генеральных штатов раз в три года, о восстановлении законов, какие были при первом христианском короле Хлодвиге. Лигисты убеждали, что стоит вернуть обычаи старого доброго времени и воцарится всеобщее счастье.

Лига обещала королю повиновение подданных, если он выполнит эти требования. Они стремились нарушить порядок правления, унаследованный Генрихом III от деда и отца.

На роль вождя лигеров претендовал Генрих Гиз, проявивший себя мужественным и храбрым воином в борьбе с гугенотами. Рост популярности Гиза угрожал авторитету короля.

Гизы уже тянули руки к короне. Герцог Генрих еще колебался, проявляя опасения, но его младшим братьям – импульсивному кардиналу Людовику де Гизу, герцогу Карлу Майенскому и прежде всего истинному главе семьи, их сестре Екатерине де Монпансье, уже не терпелось сместить Валуа и взойти на трон.

Эта хромая красотка когда-то была страстно влюблена в короля, в то время герцога Анжуйского. Властная, обладающая поистине мертвой хваткой, она уже была уверена, что овладела сердцем героя, когда Мария Клевская разрушила ее надежды. Дочь лютого рода, она вышла замуж за старика, герцога де Монпансье, и стала продумывать месть. С такой яростью не преследовала неверного возлюбленного даже Медея. Екатерина де Монпансье стала душой всех заговоров. По ее наущению хитроумные казуисты разработали генеалогию, где лотарингский дом по прямой ветви происходил от Карла Великого. Несколько гонцов разными дорогами были отправлены к папе, чтобы представить ему на рассмотрение этот труд. Один из гонцов попал в засаду, и король не без изумления узнал о мечтаниях своих добрых кузенов.

Генрих III пока не был в состоянии одним ударом разбить обе теснившие его партии, и поэтому решил натравить их друг на друга.

Реализация этого плана требовала нейтралитета герцога Алансонского, по последнему договору ставшего герцогом Анжуйским.

Королева-мать, которой не терпелось вернуть милость короля, поехала к младшему сыну в его замок в Сомюре, где Франциск отмечал свою победу разнузданными оргиями. Она показала наследнику королевского престола генеалогию Гизов, напугав возможностью потерять наследство.

Проливая слезы умиления, Екатерина Медичи бросила братьев в объятия друг друга.

Теперь ее любимый Генрих имел возможность действовать.

Он признал лигу и обещал назначить ей главу. Весь двор ожидал услышать имя герцога де Гиза, но король неожиданно объявил себя главой лиги. Одураченные католики растерялись, и Генрих почувствовал себя достаточно сильным, чтобы созвать Генеральные штаты.

6 декабря 1576 года король торжественно вступил в большой зал замка в Блуа, где его стоя ждали представители трех сословий нации. В десяти шагах перед Его Величеством шли приставы в камзолах с геральдическими лилиями и с булавами на плечах, потом камергеры, обер-шталмейстер, канцлер Франции Бираг в длинном черном платье и четырехугольной шапочке. Четверо дворян несли балдахин, под которым шествовал суверен в мантии фиолетового бархата, расшитой золотыми лилиями и наброшенной поверх белого атласного камзола. За ним следовали три королевы, наследник престола, принцы крови, пэры Франции, высокопоставленные сановники Короны. Сиятельное общество заняло свои места согласно вековому церемониалу, и сессию объявили открытой.

Генрих надеялся, что ему будет несложно добиться своего от католической ассамблеи, поскольку протестанты, уязвленные королевским признанием лиги и возвращением престолонаследника ко двору, отказались присылать своих представителей. Но партия Гизов на этот раз гораздо меньше стремилась подавить ересь, нежели насолить королю.

Через три дня после торжественного открытия заседаний лига раскрыла свои карты. Один из ее делегатов предложил Штатам назначить постоянную комиссию, решения которой имели бы силу закона и без королевской санкции, что означало отменить власть монарха.

Депутаты от народа разгадали ловушку, и благодаря их отчаянному сопротивлению эта мошенническая революция была подавлена. Используя преимущество, Генрих немедленно потребовал от трех сословий проголосовать за восстановление религиозного единства страны, то есть за отмену опасных уступок реформатам.

Дворянство, духовенство, третье сословие – все поддержали короля, причем оговаривали, что это решение не подразумевает желания вступать в войну с реформатами.

Генрих, надеясь предупредить новый конфликт, отправил посла к королю Наваррскому. Беарнец был слишком умен и объективен, чтобы не понимать правоту короля. Сохранить мир, не урезав некоторые статьи договора в Болье, невозможно.

К сожалению, если Генрих III не был полновластным владыкой католиков, то и Генрих Наваррский уже не обладал единоличной властью над протестантами. Если одному мешали интриги Генриха де Гиза и его семейства, то другому – узколобый фанатик принц Генрих де Конде, всегда готовый схватиться за оружие.

Принц де Конде испытывал к королю застарелую ненависть, которую только усилила смерть жены, красавицы Марии Киевской. Пасторы одобряли его упорство. Они обязали короля Наваррского возобновить гражданскую войну.

Пылкий гугенот Агриппа д’Обиньи пробрался в замок Блуа и предложил месье вновь возглавить повстанцев. К счастью, наследник престола не согласился.

Кальвинисты перешли в наступление.

Король потребовал от Штатов денег, чтобы можно было набрать армию и оказать сопротивление. Не смущаясь отсутствием логики в своих действиях, депутаты-лигисты воспользовались случаем унизить суверена. Они отказали в субсидиях.

Генрих предложил финансировать войну из собственных средств, заложив королевский домен. И снова получил отказ.

Выйдя из себя, король не смог сдержать ярости.

– Это же предел злобности! Они не дают мне своего и не разрешают взять мое!

Победу Генриху III обеспечили королева Англии, немецкие курфюрсты, короли Швеции и Дании, сформировав Протестантскую лигу, вступившую в союз с Реформатской конфедерацией. Лояльные католики сразу же вновь сплотились вокруг трона, король обрел свободу действий.

Напряженные дебаты, от которых зависело будущее страны, проходили в атмосфере, какой не знали в самые безумные времена ни Вавилон, ни Древний Рим, ни Византия. Под сводами чудесного замка миньоны, благородные дамы, принцы и фрейлины веселились в роскошной обстановке, где хватало и драк, и убийств.

Буря экстравагантности сотрясала двор.

В жестокой битве, которую вел Генрих, он порой нуждался в разрядке и развлечениях. Его часто посещали воспоминания об Италии. Вспомнив великолепных Джелози, которым аплодировала венецианская публика, он пригласил их труппу в Блуа, чтобы восхищать и веселить делегатов в перерывах между заседаниями. По дороге комедиантов захватил в плен протестантский отряд, и королю пришлось платить выкуп. Спектакль, данный в Блуа, знаменовал появление итальянской комедии во Франции.

Генрих отметил приезд любимых артистов большим костюмированным балом.

В решении всех вопросов король проявлял большую зоркость. Решив приструнить протестантов, он старался в то же время не очень угнетать их. По его совету Штаты отправили к королю Наваррскому новое мирное посольство. Успеха оно не добилось. После этого Генрих начал настоящую подготовку к войне.

Как вооружаться, когда в казне ни су? Король предпринял порчу монеты.

Королева-мать не одобряла стратегии сына. На заседании Штатов она была противницей голосования за единство, поощряла оппозицию. Генрих не упускал ни одного повода публично воздать ей почести и… продолжал идти своим путем.

Пробил решающий час для судьбы королевства. И Генрих не упустил его. Он распустил Штаты и сразу бросил на гугенотов две армии. Первая была доверена герцогу де Майенну, брату Генриха Гиза, вторая… Гений рода Медичи послал королю озарение. Прекрасный актер, Генрих вызвал брата, обнял его и стал умолять спасти их наследие: принять на себя руководство военными операциями вкупе с постом наместника королевства.

Раздувшись от тщеславия, месье ни на минуту не поколебался идти воевать с людьми, всего год назад рисковавшими жизнью у него на службе. В сопровождении неразлучного Бюсси, подвиги которого наводили ужас на все окрестности, он спустился к югу вдоль Луары. Одержав победу при Ла-Шарите, он захватил протестантский город Иссуар, где озверение солдат быстро превратило простой грабеж в резню. Всю ночь Франциск тешил свои садистские наклонности, наблюдал, как его вояки методично, словно скот на бойне, перерезали три тысячи человек. Глупец не понимал, что теряет свою популярность, честь и шансы претендента на престол.