Записки рыжей эльфийки - Лиза Истомина

   Кхашен.

   Карла.

   А знаете, мне их жаль.

   Быть марионеткой в умелых руках - всё равно что полностью потерять остов внутри. Стать бесхребетным. Слабовольным. Ничтожным. Отвратительным уродцем-инвалидом, от которого осталась одна оболочка.

   Но быть куклой в руках Актёра?! Лицедея?!... Стать до мозга костей подхалимом без чести и достоинства?!

   Похороните меня за плинтусом, если это не унижение и опущение последней стадии!

   И эти двое опустились.

   Сложили руки.

   Приняли господство мёртвой над живыми.

   И кто они после этого?

   Всего лишь пешки в чужой игре.

   - Илзи, - раздался неуверенный, будто испуганный голос Джейн из-за спины, - тебе пора. Эллонд требует, чтобы ты предстала перед гостями в своём прежнем облике.

   Я, прикрыв глаза, тихонько застонала.

   - ...Им не следует знать...

   Маб, ты всегда будешь преследовать меня?

   В ответ - смех, разбивший тишину на острые осколки.

   Лихостенье, будто поёжившись, покрепче обступило меня. Оно тоже вспомнило этот звук - страх разбиться ещё раз ни Стены, ни Предел не покидал.

   А я не хотела предавать их.

   - Сестрёнка! - Меня потрясли за плечи. - Давай, улыбнись! Всё хорошо, слышишь? Всё хо-ро-шо! И всё будет хо-ро-шо!

   - Признай, Джи, - мой собственный голос звучал как бы издалека, настолько плохо я слышала его, - в такое время нельзя верить в хорошее. Остаётся только надеяться и жертвовать чем-то...

   ...дорогим.

   Я думала, что меня убьют за такие слова.

   Но Гриффин, как и всегда, оказалась непредсказуема.

   - Илзи! - Джейн заставила меня открыть глаза и взглянуть на неё. - Илзи, ты не поверишь, но я тоже редко, когда плачу. - Она немного растянула губы в улыбке. - Плачь, сестрёнка, плачь. Не стесняйся. Слёзы никому никогда не вредили.

   И внутри меня что-то сломалось.

   Долгие полчаса я самозабвенно рыдала на плече Джейн.

   Я позволяла себе такую слабость только наедине с самой собой, а оказалось, что надо было просто позволить кому-нибудь другому пожалеть себя.

   Странные существа, эти люди...

Глава двадцатая. Когда вскрываются старые раны.

Мы ничего не приносим в этот мир и ничего не можем из него унести.

Стивен Кинг.

   Январь, 24. Москва, Россия.

   Что страшного в солнце? Ничего.

   Что плохого в температуре выше нуля градусов? Только время года - зима.

   Джейн тоже так думала. До того дня.

   Началось всё с тяжёлой, будто свинцовой, головы - Гриффин ни разу в жизни не встала по утрам с такой болью, словно обруч одели.

   Потом была ванная, то есть, умывание тёплой водой - та немедленно обожгла руки девушки.

   Затем само зимнее солнце - холодное, низкое, совсем-совсем не согревающее, но в один из последних дней первого месяца подарившее надежду. Кто бы мог подумать, что в конце января у Русской Зимы (да-да, именно с Больших Букв!) случится... передышка? Этакое маленькое разрешение почти наступившей Масленице - мол, давай, попробуй зазвать на землю грешную Весну-Красну да Ярило-батюшку, а я пока отдохну, снежков посолю.

   И вот это солнце, настолько слабое и беззащитное, неожиданно согрело Джейн, да так, что от кожи повалил пар, а руки и лицо резко покраснели.

   Она не знала, что это за явление.

   Не знала, как объяснить его научным ли, мистическим ли подходом.

   Думаете, единственное событие?

   Как бы не так.

   В тот день Гриффин встретила Феникса.

   Илзиэль Аррен Эллонд.

   Кабинет дяди встретил меня...

   ...тишиной.

   Только будто склизкий взгляд Дельвига следил за каждым моим движением - как я открыла дверь, как присела в реверансе, как проигнорировала многозначительное покашливание Тарье, как встала за спиной Анвиэла. Я не спешила. Не улыбалась.

   Зачем?

   Они и так всё знают.

   "Я рядом", - прошелестел голос пространства.

   Спасибо.

   - Что ж, - дядя поставил локти на стол и сцепил пальцы в замок под подбородком, - раз все в сборе... прошу начать.

   Благословенный фейри откинул за спину тёмный, как шоколад, хвост и заговорил:

   - Как вы знаете, наши страны находят не в самом лучшем положении...

   - Говори проще - в анусе, - перебила его я.

   Дельвиг подавился, Тан не сдержал смешок.

   Анвиэл промолчал.

   - ...и военное положение только усугубляет дело...

   - Я не ослышалась? Ты сказал "усугубляет"? Надо же, какие песни поёт объявляющая войну сторона!

   Тан прожёг меня взглядом, наполовину недовольным, наполовину весёлым.

   А ты прекрасно знал, дракончик, что я терпеть этого фея не стану!

   Фей подскочил, пыхтя, как паровозик Пыхалка, и, едва ли, не выдувая облачка пара.

   - Ты! - взвизгнул он и грозно сдвинул брови. - Заткнись уже наконец!

   Зевнула.

   - Как прозаично! - протянула лениво.

   - ...Враги всегда прозаичны, моя куколка!..

   От неожиданности я вздрогнула, изменилась в лице.

   Мой личный конвоир наконец-таки вышел из тьмы на свет.

   Истинное Зло.

   Опять смех серебряными колокольчиками, и осознание, острое, как край листа осота - принц фейри один из тех, кто попал под влияние мёртвой Маб.

   Он заодно с Карлой и Владыкой Тёмных.

   Или же они всегда отдельно?

   Они вместе?..

   Или они отдельно?..

   Когда я посмотрела в глаза Дельвига - прямо, твёрдо, - даже мускул на его холёном лице не дрогнул.

   Но когда я позволила улыбке скользнуть по губа-а-ам...

   Дельвиг побледнел, как кристально-белое хлопчатобумажное полотно.

   - Илзи, ты чего улыбаешься так плотоядно? - водрузил руку мне на плечи Тан. - Мне даже страшно на тебя смотреть, если честно.

   Я не обратила внимания на вопрос, лишь улыбнулась ещё шире. На задворках сознания Маб рассыпалась в серебристом смехе, становилась бриллиантовой росой, играющей всеми цветами радуги на солнце. Она цвела, как майская роза.

   И меня это раздражало.

   Дёрнув головой и перебросив косу наперёд, я, нисколько не страшась ни мёртвой Королевы, ни чего-либо другого, спросила у белого принца:

   - Ты вместе с мамочкой Королеву поднял из мёртвых, или помогал кто?

   Смех прекратился, перерос во что-то более страшное, пугающее, тёмное.

   - С-с-скотина! - прошипел тем временем Дельвиг, пятясь к выходу. - Бешеная! Психованная!