Сумма Теологии. Том VIII - Фома Аквинский

У этих вторых было три способа представления. Так, одни считали богами некоторых людей, например Юпитера, Меркурия и т. п., которым они поклонялись в их образах. Другие, со своей стороны, считали весь мир одним богом, но не со стороны материальной субстанции, а со стороны души, которая, как они думали, и была богом, поскольку, по их мнению, бог есть не что иное, как [мировая] душа, управляющая всем посредством движения и разума (ведь и о человеке говорят как о мудром с точки зрения не его тела, а его души). Поэтому они утверждали, что божественные поклонения надлежит воздавать всему миру и всем его частям, как то небесам, воздуху, воде и тому подобному, которым они усваивали имена своих богов. Таковым, по словам Августина, было мнение Варрона[547]. Наконец, третьи, а именно платоники, говорили, что есть один высший бог, являющийся причиной всего. За ним они помещали некие сотворенные высшим богом духовные субстанции. Они назвали их «богами» в связи с их причастностью божеству, а мы называем их «ангелами». После них они помещали души небесных тел, ещё ниже – демонов, о которых они говорили как об обитающих в воздухе животных, и ещё ниже – человеческие души, которые, как они верили, за свои заслуги могут быть приняты в сообщество богов или демонов. И всем им, как говорит Августин, они воздавали божественные поклонения[548].

Два последних мнения было принято относить к «естественной теологии», которую, исследуя мир, вывели философы и преподавали её в [своих] школах, в то время как первое, связанное с поклонением людям, принято относить к «мифической теологии», которую в своих баснях обыкновенно представляли на театральных действах поэты. Оставшееся мнение, касающееся образов, было принято относить к «гражданской теологии», которой «ведали жрецы в храмах»[549].

Но все они суть не что иное, как суеверие идолопоклонства. Поэтому Августин говорит: «Все, что изобретено человеком для сотворения и поклонения идолам, а также для воздания божественных почестей твари или какой-либо части твари, суеверно»[550].

Ответ на возражение 1. Подобно тому, как религия – это не вера, а исповедание веры посредством внешних знаков, точно так же и суеверие – это исповедание неверия посредством внешних поклонений. Такое исповедание называется «идолопоклонством», а не «ересью», которая означает ложное мнение. Поэтому ересь является видом неверия, а идолопоклонство – видом суеверия.

Ответ на возражение 2. Термин «latria» можно употреблять в двух смыслах. В одном он означает связанный с божественным поклонением человеческий акт, и сохраняет это значение независимо от того, к кому именно он относится, поскольку в указанном смысле тот, к кому он относится, не входит в определение. В этом значении «latria» одноименно сказывается и об истинной религии, и об идолопоклонстве, что подобно тому, как мы одноименно говорим об уплате налогов как истинному правителю, так и узурпатору. В другом смысле «latria» означает то же, что и религия, и коль скоро последняя является добродетелью, ей присуще воздавать божественное поклонение [только] тому, кому должно. В этом значении «latria» сказывается о «latria» истинной религии и идолопоклонства соименно, что подобно тому, как мы соименно называем благоразумием и плотское благоразумие, и то, которое является добродетелью.

Ответ на возражение 3. Слова апостола о том, что «идол в мире – ничто», следует понимать так, что те образы, которые назывались идолами, не могли, как утверждал Гермес, оживать или обладать божественной силой, как если бы они были составлены из духа и тела. В том же смысле следует понимать и сказанное о том, что идоложертвенное ничего не значит, поскольку такие жертвоприношения не делали жертвенную плоть ни освященной, на чем настаивали язычники, ни нечистой, на чем настаивали евреи.

Ответ на возражение 4. Поскольку у язычников было принято поклоняться любой твари, представленной в виде образа, то термин «идолопоклонство» стал применяться по отношению к любому поклонению твари независимо от того, используются ли при этом образы или нет.

Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ИДОЛОПОКЛОНСТВО ГРЕХОМ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что идолопоклонство не является грехом. В самом деле, ничто из того, что использует истинная вера ради поклонения Богу не может являться грехом. Но истинная вера использует образы в целях божественного поклонения; так, ковчег был украшен образами херувимов, о чем читаем [в книге] «Исход» (Исх. 25), и в Церкви есть образы, перед которыми поклоняются верные. Следовательно, идолопоклонство, посредством которого поклоняются идолам, не является грехом.

Возражение 2. Далее, все, кто выше, заслуживают почтения. Но ангелы и души блаженных возвышенней нас. Следовательно, их почитание и поклонение им посредством жертв и тому подобного никоим образом не является грехом.

Возражение 3. Далее, превышающему всех Богу надлежит поклоняться внутренним поклонением, согласно сказанному [в Писании]: «Поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4:24), и Августин говорит, что «Бога нужно почитать верой, надеждой и любовью»[551]. Но человек подчас может поклоняться идолам внешне, при этом внутренне сохраняя истинную веру. Следовательно, похоже на то, что мы можем поклоняться идолам внешне, не нанося при этом ущерб божественному поклонению.

Этому противоречит сказанное [в Писании] (Исх. 20:5): «Не поклоняйся им», то есть внешне, «и не служи им», то есть внутренне, как разъясняет эти слова, сказанные о кумирах и образах, глосса. Следовательно, как внешнее, так и внутреннее поклонение идолам является грехом.

Отвечаю: относительно этого вопроса бытовало два ошибочных мнения. Так, некоторые [а именно платоники] думали, что предложение жертв и других относящихся к «latria» вещей не только Богу, но и всем тем, о которых было сказано выше, само по себе является чем-то должным и благим, поскольку, по их убеждению, божественные почести приличествуют любой более возвышенной природе как более [чем мы] приближенной к Богу. Но это мнение неразумно. В самом деле, хотя мы и должны уважать всех, кто возвышеннее нас, однако воздавать им равное почитание мы не должны, а наиболее возвышенному и абсолютно превосходящему все Богу приличествует нечто особое, а именно поклонение «latria».

И при этом нельзя говорить, как это делали некоторые, что «видимые жертвы приличествуют иным богам, а высочайшему Богу, как невидимому, приличествуют невидимые, как большему – большие, как лучшему – лучшие, каковы суть движения чистого сердца и доброй воли»[552]. И так это потому, что, как говорит Августин, «внешние жертвы есть знаки жертв внутренних, как звуки слов есть знаки вещей. Ведь подобно тому, как молясь и славословя, мы обращаемся со словами к Тому, Кому приносим свои сердечные чувства, обозначаемые этими словами, так же точно, принося жертву, мы знаем, что видимую жертву должно приносить не кому иному, как Тому, невидимой жертвой Которому мы в своих сердцах должны быть сами»[553].

Другие утверждали, что внешние поклонения «latria» нужно воздавать идолам не потому, что это само по себе является надлежащим и благим, а потому, что это соответствует сложившейся в обществе традиции. Так, Августин приводит слова Сенеки, который сказал: «Мы будем чтить их так, чтобы помнить, что это почитание – простой обычай и не относится к чему-нибудь действительному»[554]. Кроме того, Августин говорит, что «не следует искать религии у философов, поскольку они вместе с народом принимали одни и те же священные обряды, а в своих школах [в присутствии того же народа] громко высказывали о природе своих богов и о высочайшем благе различные до противоположности мнения»[555]. Это ошибочное мнение разделяли также и некоторые еретики, которые утверждали, что во времена гонений во внешнем поклонении идолам нет ничего дурного, если в сердце сохраняется вера.

Но и это очевидно не так. Ведь коль скоро внешнее поклонение является знаком поклонения внутреннего, то подобно тому, как порочно и ложно утверждать то, что противно внутренне исповедуемой истинной вере, точно так же порочно и ложно воздавать внешние поклонения тому, что противно сердечному чувству. Поэтому Августин осуждает Сенеку и говорит, что «это его поклонение идолам было особенно постыдным потому, что то, что им делалось притворно, он делал так, чтобы народ считал это искренним»[556].