Троецарствие. Дилогия (СИ) - Останин Виталий Сергеевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Тигр Луне. Три залпа по центру площади».
«Луна Тигру. У лучников не осталось стрел, арбалетчики почти пустые. Я отправила людей за боеприпасами, но их тоже осталось мало. Мы можем дать один, много – два залпа».
«Тигр Луне. Делай».
Со стен, окружающих город, поднялась черная туча, устремившаяся к дворцу наместника. Защитники, приготовившиеся отражать натиск подобравшейся пехоты Вэнь, попали под ливень стрел и, понеся потери, откатились под стены и крыши.
«Луна всем. Колчаны пустые».
«Принято. Тигр всем – вперед».
Глава 54
Хоу готовится к информационной войне
Пиррова победа.
Именно так я думал, слушая доклады о потерях, которые понесла моя армия, взявшая штурмом Куайцзи. Даже при более чем трехкратном превосходстве (если сложить войска Бешеной Цань и мои) я лишился убитыми и ранеными одиннадцати тысяч человек. К счастью, большая часть выбывших относилась все же к раненым, да и приходились они не только на мои силы, но и на армию царицы разбойников. Но все равно – одиннадцать тысяч человек!
Самая жесткая рубка была на площади. Противник сберег резервы и бросил их в бой, лишь когда другого варианта попросту не осталось. Владетель Чжоу лично повел воинов в атаку, в которой в конечном итоге и сам сложил голову. Стража не слишком высокого разряда, сражавшегося на ступенях дворца, попросту взяли в копья, и то потеряв при этом пару десятков человек.
Корейцы до самого конца так и простояли на рейде. Не сделали никаких попыток вмешаться, как‑то помочь своим союзникам. То ли у них были на сей счет инструкции, не вмешиваться, то ли банально испугались. Победить‑то тут не светило при любом раскладе, а у них, в отличие от запертых в городе защитников, место для маневра было.
Сейчас их суда по‑прежнему маячили на виду у города. В достаточной степени далеко, ровно настолько, чтобы их даже дальнобойной техникой высокоразрядного Стрелка нельзя было достать, но при этом оставалась возможность наблюдать за происходящим. И, вероятно, докладывать своему нанимателю. Уверен, вскоре они получат приказ на разорение отошедших мне земель. Но два‑три дня, чтобы этого не допустить, у нас есть.
– Почему город не сдался?
Вопрос я задал пожилому вояке в ранге полутысячника. Ветерана взяли в плен случайно – сдаваться он не собирался. В той резне на площади он был одним из тех, кто прикрывал владетеля. Неудачно получил топором по шлему (или удачно – тут, как посмотреть) и потерял сознание. В себя пришел, уже когда мои воины ходили среди мертвых, выискивая еще дышащих и нуждающихся в помощи.
Сейчас он стоял передо мной, слегка покачиваясь. Его еще мутило от того удара, но он умудрялся сохранять на лице упрямое и независимое выражение. Типа я тебя не боюсь или можешь убить меня, если хочешь. Понятное поведение, нормальное для представителя проигравшей стороны.
Что не отменяло моего изумления ожесточенным сопротивлением защитников. Впервые здесь с таким столкнулся. Не то чтобы раньше при моем появлении все бросали оружие и разбегались, но обычно противники вели себя разумно. Сражались, пока была надежда на победу, бежали, когда трусили, и сдавались, когда шансов не оставалось. С пленными у меня было принято обходится гуманно, ведь при некоторой психологической обработке из вчерашних врагов можно было получить новых солдат, а то и младших командиров.
Думаю – да что там, уверен! – что такая же система налажена и у других участников заварушки под названием Троецарствие. В конце концов, шла война не против какого‑то внешнего врага! Не какие‑то там хунну явились в благословленный богами Китай, чтобы уничтожить цивилизацию, культуру и искусство. Междоусобица, гражданская война! Если рассматривать с исторической точки зрения – одна из. Да – масштабная. Да – охватившая всю страну от северных степей до южных джунглей. Но не война в режиме «вставай, страна огромная», как это было в России в сорок первом! Тут не имелось ни правых, ни виноватых, так к чему это геройство?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})– Почему город не сдался, полутысячник? – повторил я вопрос.
Пленник снова промолчал, а меня, не иначе как от усталости, понесло.
– Сколько людей могло остаться в живых! Теперь они мертвы! Ради чего? Чтобы ваш господин сохранил власть над небольшим городком в глухой провинции? Вам, простым людям и воинам, какая была разница, под кем ходить? Будто этого вашего Чжоу поставил лично Нефритовый Император!
– Какая разница, говоришь? – отозвался‑таки пленник. Усмехнулся в длинные, висящие кровавыми сосульками усы. Не без труда сфокусировал взгляд на мне. – Может, для тебя и никакой! А мы вот предпочли, чтобы наши жены и дети не стали пищей для демонов!
Я даже заморгал от неожиданности. Глаза округлил, что нелегко, когда ты китаец. Выдавил из себя: «Э?» – но тут же поправился и уточнил:
– Демонов? Каких, во имя всех богов, демонов?
– Тебе лучше знать их имена, – качнул головой старый солдат. – Тех, кто дарует тебе победу за победой. Кто убивает генералов, которые отказываются склонить голову перед тобой.
Больше всего мне хотелось вскочить и выпалить в лицо этому суеверному вояке: «Че?» Но образ хоу, усталого, но мудрого, нельзя было просто так проигнорировать.
– И кто же рассказывает про меня такие глупости? – вместо этого со смешком спросил я. Неискренним, но уж как вышло.
– Можешь скрывать свой истинный лик, а тайны всегда стремятся к свету. Скажешь, Бай Гуцзин нет среди твоих мерзких союзников?
Вот тут, надо признаться, я немного обомлел. Вспомнил, как мы разошлись с леди‑скелетом в рыбацкой деревеньке неподалеку. Как она хотела сожрать мою ци, чтобы получить вечную жизнь, и как мы смогли с ней договориться. Я провел видимость ритуала, чтобы демоница могла с чистой совестью отчитаться перед владыкой ада о невозможности выполнения поручения, она же обещала мне услугу уровня спасения жизни, но лишь в обмен на ци идущего по Пути не ниже шестого разряда.
Пользоваться этим я не собирался – с демонами только свяжись, потом еще должен окажешься, но в голове держал. Просто на всякий случай, жизнь – штука непредсказуемая. И про договор этот никто, кроме моего самого ближнего круга, не знал. Местным‑то откуда о нем известно?
Видимо, я не смог в достаточной мере скрыть свое удивление, так как пожилой воин продолжил обличать меня.
– Всем об этом известно! Ты заключил союз с демонами, обязуясь кормить их жизненной силой своих врагов. Они же даруют тебе нечеловеческие силы и помогают победить врагов! Сегодняшняя битва это показала!
В смысле? А использование тактики и численного превосходства уже не в счет? Какие демоны? Впрочем, не о том я, не о том. Откуда этому пленнику известно про Бай Гуцзин? Спрашивать об этом здесь и сейчас как‑то не с руки, кроме ближников, в зале приемов дворца наместника были и люди, которым эта тайна точно не по чину. Но это ничего, в пыточной расскажет для узкого круга!
«Ты реально собрался подвергнуть пыткам человека, чтобы узнать это?» – возмутился внутренний голос.
После того эмоционального напряжения во время штурма Куайцзю мои внутренние стены, вероятно, были подточены, и Лё Ха нет‑нет да и высказывал свое невероятно ценное мнение.
«Цыц! – снизошел я до ответа. – Этот тип знает, кто распространяет порочащие меня сведения, а значит, расскажет об этом. Пропаганда, знаешь ли, – очень серьезное оружие! Если мне в дальнейшем придется с такими потерями каждый город брать, то никакой армии не хватит!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})«Да что там узнавать! Тоже мне, бином Ньютона! Тесть твой, вот кто стоит за этими слухами! Ты про Бай Гуцзин Юльке рассказывал? Вот! А она папаше, стало быть!»
И в этом была логика. То есть я ведь в самом деле поделился с Юэлян историей про костяную даму из рыбацкой деревни, а она могла рассказать отцу, когда он в гости в Куст Бегонии приезжал. Никто ведь тогда не думал, что эта усатая морда из союзника превратится в скрытого врага.
