Школа для толстушек - Наталья Нестерова

– Бред какой-то, – изумилась Ксюша. – Что она делала? Пукала?

– Очевидно, имелось в виду «испускала кишечные газы».

Ксюша уточнила понятие, вспомнив народное слово для обозначения этого физиологического отправления.

– Можно и так сказать, – подтвердила Ирина. – Поля точно невменяемая, сейчас же еду к ней.

– Я тоже, – подхватилась Ксюша.

Когда они заявились к Полине, та уже немного успокоилась и могла толком рассказать, что произошло.

Полину обследовали вдоль и поперек. Она сдала все возможные анализы. Ее послойно просвечивали рентгеном, исследовали ультразвуком. В нее вставляли шланги сверху и снизу. «Снизу» – это в кишечник, называется проктоскопия.

В промытый кишечник Поли загнали много воздуха, будто шарик надули, и только потом провели обследование. Как назло, сразу после проктоскопии Поле нужно было идти на беседу к врачу.

– Такой стыд! – Полю передернуло от воспоминаний. – Представляете, он говорит, а из меня с треском воздух выходит. Он слово – я в ответ тыр-тыр-тыр, он слово – я пук-пук-пук. Ужас! Чуть не умерла от позора. Хорошо, хоть без запаха. Минут десять говорили, то есть он говорил, а я только громко пукала.

– Какие мелочи! – перебила ее Ирина. – Ты главное скажи! Что обследование показало?

– Я совершенно здорова. Как бык. То есть корова. Ни одной опухоли. Даже бородавки не обнаружили.

– Здорово! – захлопала в ладоши Ксюша.

– Слава богу! – воскликнула Ира. – Что же ты не радуешься? Какое счастье!

– Боюсь поверить, – призналась Поля. – Вдруг ошиблись. Вася понапрасну не стал бы говорить.

– Чего проще сравнить предыдущие данные обследований и последние? – удивилась Ира.

– Васе-то я ничего не говорила! В секрете держала, чтобы не травмировать. И предыдущих анализов у меня не было, в поликлинике не выдают. Вот жду теперь Васю. Придет – расскажу. Он добьется, чтобы выдали. Ой, девочки! Чем же я вас угощать буду? У меня только щука фаршированная и картошечка с сыром, запеченная в сметане.

Вася пришел домой, когда с ужином, обильным и вкусным, дамочки покончили. Полина, терзаемая надеждами, сомнениями и воспоминаниями о пережитом позоре, с ходу затараторила:

– Это мои подруги, Ирина и Ксюша. Вася! Я совершенно здорова!

– Приятно познакомиться! – раскланялся Вася. – Конечно, здорова. Вы нашу Джери видели? Где эта разбойница?

– Подожди! – остановила его жена. – Ты ведь говорил Зойке, что у меня опухоли во всех внутренностях? А она сказала Маше, Маша Веронике, Вероника Клаве, Клава Маше, а Маша Лене. Все мои сестры и братья знают! Они уже мои наряды делят.

– Мы договорились не вспоминать, – досадливо сморщился Вася.

– Как не вспоминать? То есть да, не говорить, что мои дни сочтены.

– Глупости несешь! – Василий начал злиться на жену, которая при посторонних выясняет отношения.

Поля по натуре была женщиной мягкой и доброй, истерик никогда не закатывала, хилый мир предпочитала любой ссоре. Но бывают обстоятельства, что и ангела до бешенства доведут. Вопрос жизни и смерти был именно таким обстоятельством.

– Ты говорил Зойке или нет? – громко потребовала Поля.

Василий выразительно посмотрел на гостей, обескураженно наблюдающих за семейной сценой.

– Мы на кухне подождем, – поднялась с дивана Ксюша и потащила за собой Ирину.

На кухне Ирина зашептала:

– Неудобно. Нам следовало бы уйти и не смущать своим присутствием.

– Удобно! – отрезала Ксюша. – Речь идет о ее здоровье, не фунт изюма.

Им не приходилось прислушиваться, семейный разговор шел на повышенных тонах.

– Говорил или нет? – допытывалась Поля.

– Ну, говорил.

– Зачем?

– Она хотела женить меня на себе.

– Зачем? – глупо спросила Поля. – А как же я?

– Хватит старое ворошить! Ведь я не разошелся с тобой и не женился на ней! Чтобы Зойка отстала, я про болезни сказал.

– У тебя с Зойкой было! – ахнула Поля.

– Ты же меня простила! – напомнил Вася. – Сама сказала: давай забудем, не будем вспоминать. А теперь концерт устраиваешь!

– Я такого не говорила! – кричала Поля. – Я думала, что умираю! Скотина! Мало того, что изменял мне с сестрой, так еще и похоронить хотел! Собаку для тебя завела. А ты мне колечко с сережками? Откупился? Я дни считаю до погибели, а ты, кобель паршивый, по чужим койкам прыгаешь? Меня, безвинную, через задний проход надувают!

Вася о процедуре проктоскопии не ведал. Решил, что Поля грубыми словами описывает вред, который он ей нанес своим романом с Зойкой. Но ведь сама говорила, что простила! Плакала и трютюхуськой называла! Он думал, что его жена святая, а она выражается как базарная скандалистка!

На кухне Ксюша тихо спросила Ирину:

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Судя по всему, – так же тихо ответила Ира, – логически все выстраивается следующим образом. У Василия был роман с одной из сестер Поли. Чтобы оправдать отсутствие серьезных намерений, он придумал несуществующие болезни жене. Об этом стало известно Поле, только в части диагнозов, а не измены.

– Подлец! – в сердцах обозвала Васю Ксюша.

– Она пережила страшное время, – согласилась Ира.

Семейная баталия продолжалась. После громкого обмена упреками послышалась какая-то возня, звуки хлопающих дверей, беготня.

– Не отдам Джери! – кричал Вася.

– Моя собака! – вопила Полина. Очевидно, они вырывали друг у друга щенка.

И только когда послышался жалобный и тонкий щенячий визг, потасовка прекратилась.

Выиграла Полина. Она пришла на кухню, растрепанная, красная, гневная, передала Джери Ксюше:

– Возьми! Ноги моей здесь больше не будет! Пусть питается в столовках! Ухожу! Подождите, вещи соберу.

– Поля, – увещевала Ирина, – поспешные решения не всегда бывают самыми мудрыми. Ты сейчас в состоянии аффекта.

Поля расслышала – «эффекта». Она мелко закивала:

– От такого эффекта, девочки, у меня все поджилки трясутся. И воздух в кишечнике, как назло, кончился. Надо было не доктору, а Ваське прямо в харю автоматную очередь выпустить! Я ему этого никогда не прощу! Так меня опозорить!

Ирина подумала, что ни радостное известие об отсутствии страшных болезней, ни печальное об измене мужа не потрясло Полю в такой степени, как оскорбила нелепая сцена в кабинете у доктора. Поэтому Ирина попыталась вступиться за Васю:

– Его вина в твоем, как ты говоришь, «позоре» только косвенная!

Ксюша возмутилась:

– А Зойку он тоже косвенно оприхаживал? У Поли еще десяток сестер, не считая двоюродных – далеко ходить не надо. Вася теперь всех их будет пользовать? По очереди? Диагнозов на Полю не хватит! Надо проучить этого бабника! Поля, собирай манатки. У меня поживешь.

Бабник сидел в кресле, злой и насупленный. Со сложенными на груди руками смотрел на экран телевизора, где извивалась облаченная в змеиный наряд певица. Все женщины сейчас казались Васе змеиным отродьем, и он даже попытки не сделал остановить жену, бросающую в чемодан тряпки.

Так Полина переехала к Ксюше. Обе не работали, не ходили каждый день на службу. Возились с собаками, вели немудреное хозяйство и задушевные беседы. Ездили в гости к Ирине, или она заглядывала к ним, объедались Полиной стряпней.

На повестке дня стоял следующий медицинский акт – лечение Ксюши от алкоголизма. Она не противилась, но в удачу не верила. Точнее сказать, с утра Ксюша была всячески за избавление от пагубной страсти, а к вечеру, когда организм требовал привычного допинга, мрачнела и обзывала всех лекарей шарлатанами.

Нарколога предложила Поля, того самого, что вылечил ее брата Колю, четвертого по старшинству, между Полей и Клавой. Залечили Колю глубоко и прочно – он даже конфеты с ликером отказывался есть и пить капли на спирту. А раньше уходил в запои на месяц, таскал из дома веши и гонялся за женой с тесаком.

Прежде чем допустить специалиста антиалкогольного профиля до Ксюши, с ним встретилась Ирина и познакомилась с сутью методики. Суть эта, для Ксюши тайная, Ирину удовлетворила.

Две недели до ударного лечения от алкоголизма Ксюше нельзя было пить. Подруги всячески старались облегчить ее «просушку», отвлекали по вечерам, ходили в кино, в театр и даже один раз на симфонический концерт. Лева, сидя между Полей и Ксюшей, исподволь наблюдал, как они мужественно борются со сном. И все-таки во втором отделении тетю Полю убаюкали серенады Брамса, а тетя Ксюша всхрапнула под этюды Шопена. Лева их вежливо растолкал.

В конце Поля и Ксюша энергично хлопали стоя. На выходе сказали, что классическая музыка – это великая сила, особенно когда слушаешь ее живьем в первый и в последний раз. Больше их в консерваторию не заманишь. Только оперетта!

Нарколог занимался Ксюшей, а Поля и Ирина увели собачью свору на прогулку. Им было приказано отсутствовать полтора часа.

Сначала врач усадил Ксюшу за стол. Размахивал перед ее лицом блестящим шариком на веревочке, велел глаз с него не сводить и бормотал заклинания.