Крестная сила, Нечистая сила - С Максимов

кое-где в Сибири уцелели любители кулачных развлечений. Так, например, наш вытегорский корреспондент (Олонецкая губерния) сообщает, что в некоторых волостях у них и поныне устраиваются настоящие сражения, известные под невинным названием "игры в мяч". Состоит эта игра в следующем: в последний день масленицы парни и семейные мужики из нескольких окольных деревень сходятся куда-нибудь на ровное место (чаще всего на реку), разделяются на две толпы, человек в тридцать каждая, и назначают места, до которых следует гнать мяч (обыкновенно сражающиеся становятся против середины деревни, причем одна партия должна гнать мяч вниз по реке, другая вверх). Когда мяч брошен, все кидаются к нему и начинают пинать ногами, стараясь загнать в свою сторону. Но пока страсти не разгорелись, игра идет довольно спокойно: тяжелый кожаный мяч, величиной с добрый арбуз, летает взад-вперед по реке, и играющие не идут дальше легких подзатыльников и толчков. Но вот мяч неожиданно выскочил в сторону. Его подхватывает какой-нибудь удалец и что есть духу летит к намеченной цели: еще 20-30 саженей, и ловкий парень будет победителем; его будут прославлять все окольные деревни, им будут гордиться все девушки родного села!.. Но не тут-то было. Противная партия отлично видит опасность положения: с ревом и криком она прорывается сквозь партию врагов и со всех ног кидается за дерзким смельчаком. Через минуту удалец лежит на снегу, а мяч снова прыгает по льду под тяжелыми ударами крестьянского сапога. Случается, однако, и так, что счастливец, подхвативший мяч, отличается особенной быстротой ног и успеет перебросить мяч на свою половину. Тогда противная партия делает отчаянные усилия, чтобы вырвать мяч, и пускает в ход кулаки.

Начинается настоящее побоище. Около мяча образуется густая толпа из человеческих тел, слышатся глухие удары ног, раздаются звонкие оплеухи, вырывается сдавленный крик, и на снегу то там, то здесь алеют пятна брызнувшей крови. Но осатаневшие бойцы уже ничего не видят и не слышат: они все поглощены мыслью о мяче и сыплют удары и направо, и налево. Постепенно над местом побоища поднимается густой столб пара, а по разбитым лицам струится пот, смешиваясь с кровью... Такой необыкновенный азарт этого русского "лаун-тенниса" объясняется тем, что проиграть партию в мяч считается большим унижением: побежденных целый год высмеивают и дразнят, называют их "киловниками" (очень обидная и унизительная кличка, обозначающая верх презрения). Наоборот, победители пользуются общим почетом, а парень, унесший мяч, положительно становится героем дня, с которым всякая девушка считает за честь посидеть на вечорках. Некоторым объяснением азарта служит и водка, которую на пари выставляют местные богачи, угощая потом победителей.

В других губерниях хотя не знают игры в мяч, но кулачные бои все-таки устраивают и дерутся с не меньшим азартом. Вот что сообщает на этот счет наш корреспондент из Краснослободского уезда Пензенской губернии: "В последний день масленицы происходит ужасный бой. На базарную площадь еще с утра собираются все крестьяне, от мала до велика. Сначала дерутся ребятишки^ (не моложе 10 лет), потом женихи и, наконец, мужики. Дерутся большею частью стеной и "по мордам", как выражаются крестьяне, причем после часового упорного боя бывает передышка". Но к вечеру драка, невзирая ни на какую погоду, разгорается с новой силой, и азарт бойцов достигает наивысшего

предела. Тут уже стена не наблюдается - все дерутся, столпившись в одну кучу, не разбирая ни родных, ни друзей, ни знакомых. Издали эта куча барахтающихся людей очень походит на опьяненное чудовище, которое колышется, ревет, кричит и стонет от охватившей его страсти разрушения. До какой степени жарки бывают эти схватки, можно судить по тому, что многие бойцы уходят с поля битвы почти нагишом: и сорочки, и порты на них разодраны в клочья.

Сообщения наших корреспондентов о кулачных боях очень немногочисленны и носят, так сказать, характер исключений. Это, разумеется, дает полное основание предположить, что и в крестьянском быту средневековые нравы постепенно отходят в область преданий и что успехи грамотности отражаются на характере народных развлечений самым благоприятным образом.

Но если ,кулачные бои как обломок темной эпохи средневековья мало-помалу исчезают с лица русской земли, то зато в полной силе сохранился другой старинный обычай, не имеющий, впрочем, ничего общего с грубой и дикой дракой, - это русский карнавал. Мы употребляем это слово, конечно, не в том смысле, какой придается ему в Италии или во Франции, хотя западноевропейский карнавал, с его заразительным, ликующим весельем, с его разряженной смеющейся толпой, оживленно парадирующей в уличных процессиях, имеется и у нас, - только, разумеется, условия нашего климата и особенности деревенского быта не позволяют этому празднику принять характер того пышного торжества, какое мы наблюдаем у народов Запада. Наш деревенский карнавал гораздо проще, беднее и первобытнее. Начинается он обыкновенно в четверг на масленой неделе. Парни и девушки делают

из соломы чучело, одевают его в женский наряд, купленный в складчину, и затем в одну руку вкладываю i бутылку с водкой, а в другую блин. Это и есть "сударыня-масленица", героиня русского карнавала. Чучело ставят в сани, а рядом прикрепляют сосновую или еловую ветку, разукрашенную разноцветными лентами и платками. До пятницы "сударыня-масленица" хранится где-нибудь в сарае, а в пятницу, после завтрака, парни и девушки веселой гурьбой вывозят ее на улицу и начинают шествие. Во главе процессии следует, разумеется, "масленица", рядом с которой стоит самая красивая и нарядная девушка. Сани с масленицей влекут три парня. За этими санями тянется длинная вереница запряженных парнями же салазок, переполненных нарядными девушками. Процессия открывается песней, которую затягивает первая красавица с передних саней; песню дружным хором подхватывают остальные девушки и парни, и весь масленичный поезд весело и шумно движется по деревенской улице. Заслышав пение, народ толпой высыпает на улицу: ребятишки спешат присоединиться к шествию и сопровождают "масленицу" до самой катальной горы, 1ле "сударыня-масленица" и открывает катание. Те самые парни, которые привезли ее на гору, садятся в сани, а прочие прикрепляют к саням салазки и целым поездом с хохотом, визгом и криком несутся по обледенелой горе вниз. Катание обыкновенно продолжается до самого вечера, после чего "сударыня-масленица" снова водворяется в сарай. На следующий день, в субботу, "масленица" снова появляется на улице, но теперь уже в сани вместо парней впрягают лошадь, увешанную бубенцами, колокольчиками и украшенную разноцветными лентами. Вместе с "сударыней" опять садится девушка, но уже не одна, а с парнем, причем

у парня в руках четверть водки и закуска (и то, и другое покупается в складчину). За сани же, как и прежде, привязывают салазки, на которых попарно сидят девушки и "игровые" парни. Эта процессия с пением ездит по селу, причем парни пользуются всякой остановкой, чтобы выпить и закусить. Веселье продолжается до вечера, причем в катании принимают участие не только девушки, но и женщины. Последние, по сообщению нашего орловского корреспондента, катаются вместе с "сударыней-масленицей" не столько ради удовольствия, сколько для того, чтобы "зародился длинный лен".

В воскресенье вечером "масленица" сжигается. Этот обряд обставляется со всей доступной для деревенской молодежи торжественностью. Еще загодя ребятишки, девушки и парни несут за околицу старые плетни, испорченные бочки, ненужные дровни и проч. и складывают из этих горючих материалов огромный костер. А часов в 8-9 к этому костру направляется печальная процессия, причем девушки жалобными голосами поют: "Сударыня-масленица, потянися". У костра "масленицу" ссаживают с саней и становят на снег, потом снимают с елки ленты и платки и делят их между девушками и поют масленичные песни. Когда же раздадутся слова песни: "Шли, прошли солдатушки из-за Дона, несли ружья заряжены, пускали пожар по дубраве, все елки, сосенки погорели, и сама масленица опалилась", - парни зажигают_"сударынюмасленицу". Сожжение масленицы составляет, так сказать, заключительный аккорд деревенского веселья, за которым следует уже пост, поэтому присутствующие при сожжении обыкновенно швыряют в костер все остатки масленичного обжорства, как-то: блины, яйца,

лепешки и пр., - и даже зарывают в снег самый пепел масленицы, чтобы от нее и следов не осталось.

Этот последний день масленицы называется "прощеным", и крестьяне посвящают его заговенью. Часа в четыре пополудни на сельской колокольне раздается печальный, великопостный благовест к вечерне, и, заслышав его, подгулявшие мужички истово крестятся и стараются стряхнуть с себя веселое масленичное настроение: пустеют мало-помалу людные улицы, стихают праздничный говор и шум, прекращаются драки, игры, катание. Словом, широкая, пьяная масленица круто останавливается, и на смену ей приходит великий пост. Приближение поста отражается и на душевном настроении крестьян, пробуждая у них мысль о покаянии и полном примирении с ближними. Едва смолкнет церковный звон и отойдет вечерня, как по избам начинают ходить родственники и соседи, прося друг у друга прощения. Низко, до самой земли, кланяются крестьяне друг Другу и говорят: "Прости, Христа ради, в чем я перед тобой согрешил". "Прости и ты меня", - слышится в ответ та же просьба.