Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку - Дэвид Кинан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя критики обвиняли PTV и TOPY в том, что те превратились в автократический религиозный культ, который изначально намеревались пародировать, Пи-Орридж не питает иллюзий относительно противоречий, приведших их к распаду. «Я сам был одним из тех критиков, – утверждает он. – По моему скромному мнению, TOPY не стал ничем таким, поскольку в 1991 году мы прекратили его деятельность. Именно поэтому мы и поступили так – чтобы пресечь эту тенденцию. Я ничего не знаю насчет того, что TOPY собирался что-то пародировать. Это было серьезное метафизическое, шаманское и магическое предприятие. Уникальное в своей демистификации классических магических групп и орденов. Кроме того, нам удалось создать неиерархическую систему исследования сексуальной магии и сигилов, скоординированную на международном уровне. Никто еще не синхронизировал тысячи оргазмов с одной-единственной целью – посмотреть, что будет!»
«Мы отлично понимали, что произошло с Throbbing Gristle: фанаты или, если угодно, люди, покупающие пластинки, хотели лидера, за которым можно следовать, – говорил Слизи в интервью 1997 года Бибе Копфу. – В те годы на первый план часто выходили лидеры культов, кончавшие с собой или подталкивавшие к самоубийству последователей. Персонажи типа Джима Джонса. Мы с Дженезисом интересовались такими культами личности и пытались демистифицировать их, вывернув наизнанку. Нас очень расстраивало, что люди, особенно в США, слепо следовали чему угодно. Нам хотелось помочь людям стать более уверенными в себе, более творческими и независимыми. Это одна из тех тем, которые я пытался продвигать с помощью PTV и TOPY. К сожалению, по нашему с Бэлансом мнению, эти идеалы были забыты и группа превратилась в культ личности, сосредоточенный на лидере. Это был кошмар, полная противоположность тому, что мы хотели сделать. Иными словами, PTV и TOPY стали культом с лидером, чьи последователи делали все, что им говорили, и таким образом возвышали его. Это стало одной из причин нашего расставания».
Освободившись от изматывающего сотрудничества с PTV, Тибет начал работать над переводом собственных идей в звуковую форму. Он вновь заинтересовался религией и часами просиживал в читальном зале Британской библиотеки, роясь в старых книгах. Однажды он наткнулся на недавно изданную работу Р. К. Эммерсона «Антихрист в Средние века», в которой его особенно впечатлили сведения об аббате Адсо из Монтье-ан-Де. В X веке Адсо выдвинул теорию, что слова Христа в Евангелии от Матфея 11: 21 «Горе тебе, Хоразин! Горе тебе, Вифсаида!» предвосхищали приход Антихриста, который проведет свою жизнь в Хоразине и Вифсаиде. Ему суждено погибнуть на горе Елеонской – «в месте, противоположном тому, где Господь взошел на небеса». М. Р. Джеймс, величайший мастер историй о привидениях и будущий любимчик Тибета, пишет об этом в рассказе «Граф Магнус», герой которого совершает «черное паломничество» в Хоразин. «Тогда индустриальное подполье интересовалось маргинальными фигурами и вероучениями, – вспоминает Тибет. – В этом смысле Антихрист определенно был маргинален. С литературной и академической точки зрения он представлял собой довольно неясную фигуру, но я постоянно размышлял о нем. Я не думал, что он скрывается где-то между строк у Кроули. К тому времени я уже покинул ОТО и интересовался преимущественно апокрифической и апокалиптической литературой. Я хотел записать альбом об Антихристе, передать свои чувства по этому поводу, выразить убеждения, навязчивые идеи, сомнения и привлечь к этому Юса из Killing Joke[47]. Бог его знает, почему это должен был быть именно Юс».
Случайная встреча
Рок-н-ролльный сейшн – такой сейшн, на котором мы можем делать все что захотим…
Жак Беррокаль[48]Нередко вдохновение приходит откуда не ждешь. Стивена Стэплтона на край пропасти толкнула «Elemental Child» группы T. Rex. Все постпанковское лето 1978-го он крутил эту песню в своей крохотной спальне на севере Лондона, после того как поиски наиболее безумного рока погрузили его в глубины небрежных соло Марка Болана. Его приятели были правы: даже он сыграет лучше. Если он слушал не Т. Reх, то Sister Ray, Amon Düül Psychedelic Underground или Guru Guru Känguru. В конце семидесятых коллекция пластинок Стэплтона включала самые своеобразные группы международного андеграунда. Купаясь в их освобождающем звуке, он готовился нанести свой удар и пригвоздить музу. Помогали ему в этом двое таких же меломанов. Одним был Джон Фозергилл, начитанный хиппи с декадентскими усами, чей дядя дружил с Алистером Кроули; а другим – приятель его брата Химан Патак, с которым Стэплтон познакомился благодаря пластинке Focus. Хотя никто из них никогда не занимался музыкой, в 1979 году они всего за несколько часов записали дебютный альбом Nurse With Wound Chance Meeting On A Dissecting Table Of A Sewing Machine And An Umbrella[49].
С тех пор Nurse With Wound стало nom du disque любого проекта Стэплтона и тех, кто с ним сотрудничал. За 24 года непрерывной творческой деятельности он отточил композиционные методы, подкрепив дилетантский пыл арсеналом эзотерических и алхимических студийных техник. В ходе этого творчество Nurse With Wound становилось все более абстрактным, помещающим «обычные» звуки – фрагменты радиопостановок, остраненный лаунж, лязги железяк – в необычные обстоятельства. «Nurse – это сюрреалистическая музыка, – говорит Стэплтон. – Сегодня сюрреализм погублен рекламой и утратил всю свою чистоту. Вот почему я должен нести знамя того, что действительно странно, обеспечивая совершенно иной взгляд на инструменты и композицию». Его концепция «звукового сюрреализма» предполагает проецирование в музыку мрачных подсознательных мотивов, которые провоцируют непредсказуемые реакции и подвергают психику испытанию.
Стивен Стэплтон
Как и сюрреалисты, Стэплтон одержим макабрическим викторианством. Он также очарован фетишистским боди-хоррором художника Ханса Беллмера и венского акциониста Рудольфа Шварцкоглера. Их влияние заметнее всего по обложкам Nurse. Однако искрометное чувство юмора Стэплтона никогда не позволяло ему сводить Nurse With Wound к клишированным шоковым тактикам, господствовавшим в начале 1980-х. Несмотря на это, очень часто Nurse With Wound бездумно относили к индастриалу. Сам Стэплтон своими отправными точками называет европейскую свободную импровизацию, футуризм Луиджи Руссоло (которому посвящен первый альбом Nurse), конкретную музыку Пьера Шеффера, а также краут-рок Faust и Guru Guru. Когда Стэплтон с Патаком жили в Германии, они даже были роуди нескольких краут-роковых групп.
К моменту записи первого альбома у Стэплтона не было своего инструмента – как нет и сейчас. Звуки Nurse порождены различными творческими стратегиями, выработанными последовательным немузыкантом. Nurse With Wound гастролировали лишь единожды, в 1984 году, и это был провальный опыт; с тех пор Стэплтон полностью посвятил себя студийной работе[50]. Несмотря на это, он стал связующим звеном целой цепи определивших эпоху андеграундных артистов, которых объединяет сила озарения, общий интерес к потаенным историям и радикальной эзотерике, а также стремление создать собственную творческую вселенную. Живой диалог, подпитываемый тесными связями с Current 93 и Coil, пронизывает всю музыку Nurse, как и их ближайшего круга: Whitehouse, Кристофа Химанна, цыганского скрипача Араньоша, The Legendary Pink Dots и Джима Тёрлуэлла aka Foetus.
Траектория дискографии Стэплтона повторяет его жизненный путь. Яростная клаустрофобия ранних записей Nurse, сделанных, когда он ютился в тесной спальне в чулане родительского дома в Ист-Финчли, резко контрастирует с просторными ландшафтами, появившимися после переезда на козью ферму в дебрях Западной Ирландии в 1989 году. В своем первоначальном программном заявлении Стэплтон мог заявлять, что намерен писать
