Координатор - Эндрю Йорк

— А вы, конечно, играли гораздо лучше, чем гроссмейстер Геллар. По-вашему, я могу улучшить свою игру?

— Конечно можете. Разумеется, только в том случае, если вы готовы уделять этому достаточное время. У вас пробел в теории дебютов, а это требует изучения и практики. К сожалению, у меня не было возможности оценить ваши действия в эндшпиле, но, как правило, в таких случаях все решает опыт. С тактической точки зрения вы сделали только две ошибки, о которых я упомянула. Вообще, мне кажется, ваша главная проблема заключается в психологическом подходе. Шахматная игра — это довольно интересный психологический тест. По-моему, Майкл, вы действуете слишком осторожно, сразу уходите в глухую оборону и не торопитесь атаковать. В шахматах как в жизни, а в жизни как на войне, не правда ли? Если вы хотите преуспеть, вам надо действовать более решительно.

— Вы совершенно правы, — согласился Уайлд. — Не могу вам передать, как меня ободрила ваша оценка. Еще пять минут назад я серьезно сомневался в своем будущем. Скажите мне, что вы знаете о Льюисе?

Она заново расставила фигуры.

— Судя по вашим же словам, он продает книги. Кроме того, любит поэзию.

— Он присосался ко мне, как пиявка.

— Вы довольно заметный человек, Майкл. Даже привлекательный, если свет падает удачно. — Она снова бросила взгляд на его двубортный пиджак. — Все при вас, как говорят англичане. Я никогда не видела мистера Льюиса до сегодняшнего вечера. Несмотря на то, что езжу этим маршрутом уже много лет.

— И это меня тоже беспокоит. Можете считать меня чересчур нервным субъектом, если хотите. Вам, кстати, не кажется, что вы привлекаете к себе слишком много внимания?

— В свое время эту идею использовал Эдгар По в «Похищенном письме». — Она стряхнула пепел. — Никому не придет в голову искать что-то серьезное в такой парочке, как мы с Кристофером.

— Я хотел бы поговорить и о Кристофере.

Она резко смешала фигуры, захлопнула сложенную доску и убрала ее обратно в сумочку.

— Я расскажу вам о Кристофере, Майкл, а вы будет слушать меня очень внимательно. Мне сказали, что на обратном пути из Копенгагена у вас будет мало времени, поэтому чрезвычайно важно,-чтобы вы точно знали, что вам нужно делать. Вы придете к нам в воскресенье вечером. Таким образом, мы убьем сразу двух зайцев: я ознакомлю вас с расположением нашего номера, и вас увидят служащие гостиницы. В понедельник вечером Кристофер и я ляжем спать очень рано, сразу после ужина. Не позже девяти часов. Когда вы выполните свое задание, возвращайтесь в гостиницу, и постарайтесь сделать это как можно незаметней. Это большой отель, и двери в нем никогда не закрываются. Приходите к нам в номер. Если вас кто-нибудь заметит, то, скорей всего, вспомнит, что уже видел вас раньше, и решит, что вы здесь живете. Не входите в номер, если встретите в коридоре людей, но при благоприятных обстоятельствах не теряйте времени зря. Дверь будет открыта. Полагаю, вам уже приходилось делать такие вещи раньше.

— Входить и выходить из женской спальни ночью? Это история всей моей жизни.

Она не улыбнулась.

— Как только вы окажетесь внутри, я вас загримирую, и вы займете место Кристофера в коляске. Как вы знаете, мы уезжаем из Копенгагена во вторник утром. Обратный путь не составит больших проблем. Кристофер почти не выходит из своей каюты, и он редко бывает таким общительным, как сегодня вечером. Команда корабля хорошо знает нас и его привычки. Как, по-вашему, это достаточно исчерпывающая информация?

— Пожалуй, да. А что насчет бедного старины Кристофера?

— Кристофер покинет гостиницу в понедельник вечером. Как только мы ляжем спать.

— Каким образом?

— Разумеется, на своих двоих. Он вовсе не прикован к коляске и совсем не стар. На самом деле он на год моложе меня. Он снимет свою бороду и будет выглядеть совершенно по-другому.

— И кто же он на самом деле?

Она вытянула левую руку. На ее запястье был широкий платиновый браслет.

— Мой муж. Мы изменили только дату рождения в его документах.

— И это действительно работает?

— Это срабатывает уже много лет. Наша легенда тщательно разработана. Мы с Кристофером совершили несколько поездок туда и обратно сразу после его вымышленного артрита, не делая при этом никаких подмен. Потом мы съездили еще несколько раз, забирая вместо Кристофера других людей, не подвергавшихся никакой опасности, чтобы опробовать его возвращение в Англию и надежность моего прикрытия. Никому ни разу даже в голову не пришло в чем-то нас заподозрить. Мы почти совершенны.

— Готов в это поверить. Объясните мне, как такого очаровательного гения, как вы, угораздило заняться столь своеобразным бизнесом?

— Мы сможем поговорить об этом на обратном пути. Вы уверены, что не хотите отыграться?

— Боюсь, что нет. Уверенность в себе является необходимым условием моей профессии, а когда я играю с вами в шахматы, от нее почти ничего не остается.

— Очень здравое рассуждение. — Она встала из-за стола. — Спасибо за приятно проведенный вечер. Да, насчет завтрашнего дня: в поезде мы с Кристофером всегда ездим в отдельном купе. Будет лучше, если во время поездки вы станете держаться от него подальше.

— Если вы на этом настаиваете. Но в таком случае я считаю, что нам просто необходимо распить бутылочку моего вина. Чем больше я вас узнаю, тем больше уверенности испытываю в своем будущем.

На ее губах снова появилась легкая улыбка.

— Насколько я понимаю, вы находите меня сексуально привлекательной.

— Как и всех своих жен — включая тех, кто продержался только пару дней.

— Причина лежит гораздо глубже. Подсознательно вы раздражены тем, что проиграли в шахматы, и теперь хотите утвердить надо мной свое мужское превосходство. Вы производите впечатление сексуально опытного мужчины. Вы уверены, что сможете заставить меня испытать оргазм, и после этого я стану вашей рабой. Самое скверное, что во многих случаях мужчины, занимающие эту позицию, оказываются совершенно правы. Такова слабость моего пола — мы стремимся свести свои чувства и самих себя к одной линии жизни, к одному мужчине. Тем самым мы добровольно сужаем свои возможности и лишаем себя нашего внутреннего интеллектуального превосходства. И что мы получаем взамен? Разве не сказал один известный американский психоаналитик, что удовольствие от секса сравнимо с тем, которое мы испытываем, например, всего-навсего чихнув?

— Мне кажется, вы не совсем правильно его поняли. Кинси говорил, что чихание является единственным физиологическим циклом, сравнимым с сексом. Хотя возможно, что вы являетесь противником и того и другого.

— Думаю, вам надо честно признаться самому себе, что единственное удовольствие, которое вы хотите от меня получить, — это удовлетворение вашего мужского эго. Я оставлю вам свидетельство своей неудержимой страсти.

Она наклонилась над ним так, словно хотела поцеловать его в щеку, но вместо этого опустила голову еще ниже и укусила его в шею. У нее белые острые зубы; он почувствовал сильную боль.

— Вот отметина, которую оставила вам Ингер Морган-Браун. Теперь вы сможете предоставить мистеру Льюису доказательство своей победы.

Глава 11

В Дании всю дорогу мело. Несмотря на это, Ютландия казалась ареной стихийного бедствия: минувшая зима не прикрыла ее достаточным слоем снега, и теперь черная земля выглядела мертвой и бесплодной, а домашние животные были надежно укрыты в своих хлевах. Скандинавские почтовые открытки с заснеженным пейзажем неожиданно стали напоминать Юкон. Уайлд напомнил себе, что теперь он попал в мир замкнутой жизни, где люди и животные неохотно и только в случае необходимости покидают безопасное тепло своих домов. Выходя из поезда на Центральном вокзале в Копенгагене, он вспомнил забытое ощущение зимы, когда вместо воздуха вдыхаешь почти чистый нашатырь и открытые уши пылают на морозе. Он прикинул, что сейчас градусов десять ниже нуля. Ему пришло в голову, что он уже давно не имел дело с настоящим холодом — лет шесть с тех пор, как ему пришлось переходить через чешскую границу. Но шесть лет назад он был и крепче и моложе. Он взглянул на платформу и увидел двух носильщиков, боровшихся с коляской Кристофера Моргана-Брауна, и Ингер, которая давала им указания. Она не смотрела в его сторону.

— Мистер Ист? Меня зовут Стефан, я шофер мистера Моеля. Не возражаете, если я возьму ваш чемодан?

Стефан оказался низенький и толстый, с седой бородкой. У него были пухлые пальцы и неторопливые движения.

Уайлд проследовал за ним по ступенькам лестницы во внутренний двор, где на снегу с похоронной торжественностью стоял черный «мерседес».

— Как вам эта погодка?

— О да, погода совсем неважная, — сказал Стефан. — А в Стокгольме, куда мы ездили на прошлой неделе, было еще хуже. Минус сорок. Сильный мороз. Это плохо для бизнеса. Но нам ехать совсем недалеко.