Стриптизерша (ЛП) - Джасинда Уайлдер

В середине второго курса меня вызывают в центр финансовой помощи. Мне пришло письмо, написанное очень туманно, о том, что с моим положением возникли некоторые проблемы. Или типа того. Я бегло просмотрела его. Я прохожу в кабинет с серой плиткой на полу, серыми колоннами, красными кожаными диванами и узкими шкафами. После получасового ожидания меня вызывает к себе женщина за тридцать с кожей цвета мокко и короткими кучерявыми черными волосами.

— Здравствуй, Грей. Меня зовут Аня Миллер.

— Здравствуйте, миссис Миллер. Мне пришло оповещение из вашего офиса о моей финансовой поддержке.

— Называйте меня Аня, прошу вас, — она берет мое удостоверение и достает мои документы, читая их с все возрастающе смущенным выражением лица, что говорит о том, что новости меня не обрадуют.

— Итак, Грей. Ваша стипендия покрывала почти все твое обучение и стоимость общежития. К сожалению, вы израсходовали почти все бюджетные средства. Вам хватит их, чтобы окончить этот год. Или же вы можете растянуть их и покрыть стоимость обучения, но так же не целиком. Вы числитесь как самостоятельная, значит, можете сами себя обеспечивать. Если бы вы были записаны как живущая за счет родителей, а их доход был бы низким, можно было бы обратиться за финансовой помощью. Но так как Вы независима, вы можете устроиться на работу, чтобы обеспечить себя.

— Но как они могли закончиться? Я думала, что это ссуда. Ну, что средства будут пополняться. Я хочу сказать... что мне теперь делать?

Аня просто одаривает меня сочувственным взглядом, дающим понять, что ответить ей нечем.

— Это был грант, а значит, ограниченная сумма денег. Вам это должны были объяснить. Вы могли бы подать заявку на стажировку, но ярмарка вакансий проходила неделю назад, и, боюсь, все места уже заняты. Что касается проживания в кампусе, то большинству студентов в конце концов удается найти работу, чтобы оплатить проживание, — она говорит это, будто это все очевидные вещи.

Я предполагаю, что это объясняли мне или мамочке, но я так была занята ее борьбой с раком, что не уделяла этому внимания. И, видимо, это было очевидно, но я раньше никогда не работала. Я не имею понятия, как искать работу.

Рассеянно поблагодарив Аню Миллер, я выхожу из офиса, ошеломленная. Все время между занятиями на этой неделе я провожу в поисках работы в кампусе, но никаких вакансий нет. Даже места уборщиков заняты. Я получаю официальное письмо от университета с указанием средств, оставшихся на моем счету, и сколько мне придется отдавать каждый семестр, если я использую половину моей стипендии для платы за обучение. Это огромная сумма денег. А на моем счету тридцать долларов.

Я заполняю одно резюме за другим в близлежащих ресторанах и барах, магазинах и бутиках. Ни у кого нет для меня места. Проходит неделя, за ней другая. Я достаю карту Лос-Анджелеса с маршрутами автобусов и начинаю подавать заявления в места все дальше и дальше от университета.

Может быть, я задаю неправильные вопросы, или, может быть, все вакансии действительно заняты, но удача абсолютно не на моей стороне. Кажется, я почти получила работу в одном баре, но менеджер, проводивший собеседование, узнал, что у меня нет опыта, и вновь ничего не вышло. Если я в скором времени не найду работу, мне негде будет жить, а единственное, ради чего я в Лос-Анджелесе, — степень по кинематографии — я не получу.

Я еду на автобусе все дальше и дальше, спрашивая всех и вся, найдется ли для меня работа. Ни у кого ее нет.

И вдруг я вижу надпись: «ПРИНИМАЕМ НА РАБОТУ ПРЯМО СЕЙЧАС!».

Мой желудок сжимается, как только я вижу название заведения: «Джентльменский клуб экзотических ночей». Знак о приеме на работу гласит: «Принимаем экзотических танцовщиц прямо сейчас. Обратитесь к администратору за подробностями».

Может, я и наивная пасторская дочь и деревенщина из Макона, но я знаю, что такое джентльменский клуб и что такое экзотические танцы.

Я продолжаю ехать в автобусе. Выхожу у кабака и узнаю там насчет работы, но мне не везет. Я даже нахожу танцевальную студию, прохожу пробы и спрашиваю, есть ли у них вакансии, но владелица просто высмеивает меня.

Проходят недели. Конец семестра не за горизонтом. То объявление о работе преследует меня. Оно даже мне снится. Это работа. Это доход. Это шанс остаться в общежитии. Но... это джентльменский клуб. Стрип-клуб.

Это означает, что мне придется снимать с себя одежду в обмен на деньги. У меня все внутри сжимается при одной мысли об этом. Я даже бикини не надевала никогда. Никто не видел меня голой с тех пор, как я начала купаться в ванной самостоятельно в возрасте девяти. Я не могу. Я просто не могу.

Могу ли я?

Я не могу просить денег у папы. Я не могу вернуться в Джорджию.

Я не могу ни спать, ни есть. Я пропускаю занятие и заваливаю тест. Мне приходит официальное извещение о том, что плата за общежитие истекла. Через неделю я олучаю письмо, повторяющее, сколько придется платить за обучение в следующем семестре, включая все занятия и двенадцать факультативных часов. Плата за общежитие дополнительная.

Я проплакала всю ночь.

Я вставляю четвертак в поломанный изрисованный автомат на улице и набираю папин номер, слушаю один гудок, второй. Я бросаю трубку до того, как раздается третий.

Потом происходит перемена. Я получаю работу хостесс в итальянском ресторане. Это место, это работа. Я проработала достаточно, чтобы получить две зарплаты, и также достаточно для того, чтобы понять, что этого мне и близко не хватит, чтобы оплатить обучение. Я умоляю их дать мне дополнительные часы, обслуживать столики, что угодно, но менеджер и не думает идти мне навстречу, указывая на отсутствие опыта. Через несколько месяцев мне, может быть, поручат обслуживать столики, но не сейчас.

Этого недостаточно. У меня нет времени ждать; мне нужны деньги прямо сейчас. Я продолжаю работать хостесс и искать другое место.

Джентльменский клуб возникает в моих мыслях вновь и вновь. Я знаю, что я смогла бы на этом заработать.

Наконец семестр подходит к концу, и у меня есть две недели, чтобы найти средства на обучение, комнату и питание. Это невероятная сумма. Тысячи и тысячи долларов.

Время принять решение.

Я поправляю сумку на плече, подавляю тошноту и сажусь в автобус. Он один из новых, красный и футуристичный. Я в наушниках, слушаю “Ten Thousand Hours” Macklemore, песню, на которую случайно наткнулась онлайн. Я качаю головой в такт песне и концентрирую внимание на тексте, на плавном, страстном потоке ритма и красоте слов. Я стараюсь не думать о том, что мне сейчас предстоит сделать.