Альма - Леонид Анатольевич Сергеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К этим словам добавлю: Рахманов и сейчас подкармливает бездомных собак и держит бойкого кобелька Баксика.
— Я чувствую состояние собаки, — говорил он мне. — Знаю, о чём собака думает в тот или иной момент, что собирается делать. Ты вроде тоже знаешь. И ты, как и я, знаешь собачий язык. Но я знаю его в совершенстве, а это посложнее, чем выучить немецкий или английский… В будущей жизни мы с тобой будем собаками. Или были собаками в прошлой жизни. Но вообще-то, я не оборачиваюсь назад и не заглядываю в будущее, я живу настоящим. В настоящем встречаются прошлое и будущее. Наше настоящее — самое лучшее время.
В общем, Рахманов был первым из друзей, с кем я познакомил Альму.
Глава восемнадцатая
"Маленький отважный путешественник"
Мы зашли к Рахманову в полдень, как раз когда его горластый деревянный петух орал во всю мочь, чем немного испугал Альму — она поджала хвост и, пока не смолкло "кукареканье", не решалась ступить на участок.
— Не пугайся, малышка! — засмеялся Рахманов. — Наш Петя добрый. И знает своё дело, увидел вас, даёт знать: — К нам идут гости!
Мы всегда рады гостям, — откликнулась Таисия, жена Рахманова. — Мы любим гостей. Некоторые говорят: "Очень рады, проходите", а про себя думают: "И чего притащились, скорее уходили бы". А мы искренне любим гостей и никого не отпускаем без баночки варенья.
Рахманов поддержал супругу:
— Как говорил Линкольн: "Лучшее в жизни человека — его дружба с другими людьми".
Что правда, то правда — супруги Рахмановы славились своим гостеприимством и щедростью. Этим же славился и Баксик: ведь собака перенимает характер хозяев. Завидев Альму, Баксик поспешно залез под скамью и вытащил резиновое кольцо, кеглю, тряпичную черепаху — он готов был подарить гостье все свои игрушки.
Будучи общительной от природы, теперь, после выздоровления, Альма всех принимала в друзья, тем более маленького весёлого Баксика. Они сразу понравились друг другу и начали незатейливые собачьи игры, а супруги учинили мне допрос:
— Откуда Альма? Почему до сих пор не заходил с ней?
Особенно дотошно выспрашивал Рахманов; его, истинного собачника, интересовало абсолютно всё. Понятно, я обстоятельно рассказывал, что Альме пришлось пережить и как я ухаживал за ней после операции; упомянул и о "собачьей школе" и пригласил Баксика в неё.
Рахманов с женой близко к сердцу приняли судьбу моей подружки, то и дело подходили к Альме, гладили её, рассматривали шрам, сочувственно вздыхали.
— Аль-ма! Звучит красиво, — произнёс Рахманов и закатил глаза, давая понять, что вот-вот улетит в небо, но всё же остался на земле: — Под Симферополем есть речка Альма. Красивая такая речушка. Я в ней купался.
Супруги похвалили ветеринара Неведова и священника-поэта Нежданова, который "наверняка помолился за Альму, и Бог помог ей". Моё участие в операции и лечение Альмы на даче супруги почему-то пропустили мимо ушей. Рахманов даже с некоторым вызовом пробормотал:
— То, что ты сразу не взял Альму к себе, а стал её куда-то пристраивать — большой грех! Бог тебя накажет.
— Поздравляем тебя с новым верным другом! — торопливо сказала Таисия, сглаживая страшное предсказание мужа. — Спасибо за приглашение Баксика в "школу", но он у нас и так учёный. Всё знает и всё умеет, как наш папа, — Таисия нежно посмотрела на Рахманова, и он засиял от счастья.
В этот момент деревянный петух заорал снова — к забору Рахмановых на велосипеде подъезжал Нежданов. Я уже говорил, что он дружил с Рахмановым, ведь людей ничто так не связывает, как общие взгляды и увлечения.
Нежданов выглядел расстроенным. Оставив велосипед у калитки, он вместо приветствия только всем кивнул, устало сел на скамью перед дачей и покачал головой:
— Ну и приключение выпало мне сегодня! Представляете, рано утром еду по шоссе в Истру, вдруг вижу — по тропе вдоль обочины катит мальчуган на детском двухколёсном велосипеде. Ребёнку лет восемь — десять. Вокруг ни посёлка, ни деревни, а он едет неизвестно куда. Голова понуро опущена, рубашка и штаны в комьях земли — видно, падал. Я притормозил, крикнул: "Мальчик, остановись!" Он остановился, я подошёл, спрашиваю: "Как тебя зовут, сынок?" Он говорит: "Алёша". Лицо у него чумазое, глаза от пыли воспалились, на руках ссадины. "Куда же ты едешь, дорогой мой?" — спрашиваю. "К бабушке", — говорит. "А где бабушка живёт?". "В деревне". "А как называется деревня?" "Степаново". А я знаю, эта деревня за тридцать километров от Истры.
Нежданов на минуту замолчал, перевёл дух и продолжил:
— Я понял, с ребёнком что-то случилось, и решил его прежде всего накормить, а потом уже выяснять, что и как. "Я знаю деревню твоей бабушки и отвезу тебя туда, — говорю. — Но вначале давай приедем в Истру и поедим. Есть хочешь?" Он кивнул. Я привязал его велосипед к багажнику, его самого посадил на раму, и мы поехали. По пути он рассказал: "Папка погиб на стройке, мамка умерла". Его отдали в детдом. А когда родители были живы, его на лето отправляли к бабушке в деревню. Он помнил собаку Зину… "В детдоме плохо, — говорил. — Хочу жить с бабушкой… И Зина по мне скучает"…
— Бедный мальчик, — обеспокоенно вздохнула Таисия.
— Как я выяснил, он сбежал из детдома, — продолжил Нежданов. — "После завтрака сел на велосипед и незаметно уехал" — так Алёша сказал. Ехал уже третий день, представляете? Ночевал у дороги в кустах бедняга.
— Смелый парнишка, — заметил Рахманов.
— Но как он определял дорогу? — вставил я.
— Помнил, что надо доехать до Истры, а дальше собирался спросить у кого-нибудь, — пояснил Нежданов и возобновил рассказ: — В Истре, в монастыре, Алёшу
