Снежная любовь. Большая книга романтических историй для девочек - Ирина Мазаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аля посмотрела на часы, отпросилась с последнего урока и пошла на жеребьевку в мэрию.
Мероприятие прошло быстро и для Али как в тумане. В зале на втором этаже играла музыка, на столах рядами стояли кружки для чая или кофе, лежали бутерброды и пирожки. В ожидании начала мероприятия кругом толпились люди с бейджиками на груди. То и дело слышались разговоры на чужих языках…
Когда все собрались, начались торжественные речи, а потом быстро прошла жеребьевка и всех пригласили к столам. Але, Свете и Андрею досталось место номер три. Непонятно было, хорошо это или плохо или вообще нет разницы, где находится твой снежный куб. Под конец какая-то женщина из организаторов объявила, что ежедневно кофе-паузы будут в десять утра и в четыре вечера, а в час дня будет обед, после чего она пожелала всем удачи, и люди стали расходиться.
Придя домой, Аля сразу стала расстилать постель. Настроения не было, не было, не было. Ничего не хотелось. Только спрятаться куда-нибудь подальше. Подальше ото всех. Свернуться клубочком. И плакать.
Пискнули колонки компьютера. На автомате Аля полезла в свои сообщения.
Никита Малтышев
Мое предложение в силе? Во сколько завтра нужно быть на набережной? Не отвергай мою дружбу, моя маленькая принцесса. Позволь я помогу тебе…
Аля вспомнила его глаза, волосы, его улыбку… Запах его туалетной воды… Вспомнила, как он учил ее кататься на коньках… Как? Ну вот как она могла с ним дружить? Когда она хотела вовсе не дружбы…
Нет, нет и нет! Не видеть! Выкинуть из головы! Забыть! С глаз долой, из сердца вон!
Ей захотелось сказать ему что-нибудь жесткое, что-нибудь обидное, чтобы он никогда – НИКОГДА! – больше ей не писал. Только ничего, как назло, в голову не приходило…
Аля Зиновьева
В пыж!
Никита Малтышев
Не понял. Что это?
Аля Зиновьева
Буквы.
Она закрыла от него страницу и удалила его из друзей.
Глава 10. В которой Аля неожиданно для себя понимает, что ненавидит Вяйнямёйнена
Утром после кофе-паузы Аля, Света и Андрей получили в мэрии штыковую и совковую лопаты, а также ведро для воды; нашли свой куб номер три. Он был примерно полтора на полтора на полтора метра и стоял в ряду таких же точно кубов. Рядом, дальше от озера, на набережной располагался второй ряд снежных кубов: они уже были побольше, высотой метра два с половиной, из них должны были лепить скульптуры взрослые команды.
Перпендикулярно к линии берега, ближе к мэрии, располагались ледяные блоки полметра толщиной, шириной и высотой по восемьдесят сантиметров, по восемь штук для каждой команды. Их еще только предстояло сложить и сморозить в нужной конфигурации, а потом начинать пилить. «Со льдом, наверное, будут работать настоящие мастера…» – подумала про себя Аля.
– Чего стоим? – первым нарушил молчаливое стояние у куба номер три Андрей. – Ваять-то будем?
Аля вяло достала свой эскиз из пакета и пристроила его прямо на куб.
– Эскиз мы видели, – сообщила Света. – Ты давай руководи. Что делать-то?
Между тем рядом радостно взялись за дело команды, которым достались места номер два и четыре. Они смеялись, о чем-то спорили, что-то решали… Аля стояла, смотрела на свой эскиз: старец, сидящий с кантеле, мельница за спиной…
– Алька, а-ау-у! – позвал ее Андрей. – Ты нас слышишь?
– Не знаю я… Я не знаю, что со мной, – тихо выдохнула Аля.
– Что с тобой? – требовательно спросила Света.
– Мне… Мне кажется, что этот Вяйнямёйнен – такая ерунда. Глупость. Что это никому не нужно… – призналась она.
– Вот-те нате! – всплеснула руками Света. – Приехали! Не, с тобой не соскучишься.
– Я не понял. Мы не будем лепить? – удивился Андрей.
– Что значит: «никому не нужно»?!
– Он мне не нравится, – подумав, сказала Аля.
– Ты месяц собиралась его лепить, а тут, когда пришла пора, он тебе не нравится?!
– Ну, девки, вы даете! Что вообще происходит? – снова влез Андрей.
– Ты что, лепить не хочешь?! – Света даже встряхнула Альку за пуховик.
– Что вы на меня напали! – отшатнулась та. – Я не знаю… Я не хочу!..
– То есть это МЫ напали, да? МЫ тебя лепить заставляем. НАМ это очень нужно!
– Давайте отойдем, а? А то на нас смотрят… – предложил Андрей.
Они отошли в сторонку от остальных команд.
– Ладно, давайте успокоимся, – предложила Света. – Аля, что случилось?
– Я не знаю… – вздохнула та. – Я понимаю, я подвожу вас, я чувствую себя дурой, я… Я не знаю, что со мной! У меня… У меня нет вдохновения. Этот Вяйнямёйнен… Он… Кто он? Какой-то старик с кантеле. Везде его рисуют… – Але хотелось расплакаться.
– А почему ты тогда решила его лепить? Если он тебе не нравится? – удивился Андрей.
– Я… я думала, так будет лучше… для всех… проще…
– Подожди-подожди… – перебила подругу Света. – Кажется, я поняла. Это же Никита тебе сказал: «Не витай в облаках: тебе велели делать Вяйнямёйнена с мельницей – так и делай их. Завуч твоя будет рада, тебя все похвалят, приз тебе дадут», да? Я помню, как ты «Калевалу» перечитывала и думала, что бы слепить.
– Ну да… – согласилась Аля. – Анжелика Геннадьевна сказала, что нужно лепить Вяйнямёйнена с Сампо, и Никита сказал, что не надо с ней спорить. Потому что если сделать что-то свое, люди могут не понять. И он прав! Ведь у всех разные вкусы! Вяйнямёйнена все знают. А если я сделаю свое, то вдруг никому не понравится?
– Какой еще Никита?! – не понял Андрей.
– Сейчас это не важно, – отмахнулась от него Света. – Так, так… То есть ты сама по себе Вяйнямёйнена лепить не хотела… Ты просто испугалась сделать что-то свое! Но неужели же ты думаешь, что если ты будешь лепить то, что тебе не нравится, что тебе лепить не хочется, это может получиться хорошо?!
– Ну… да… А что, нет?
– Боже!
– Кажется, я что-то начал понимать! – снова встрял Андрей. – Ты сделала эскиз Вяйнямёйнена не потому, что ты его хотела ваять, а потому что тебе, во-первых, велела наша Анжелика его сделать, а во-вторых, потому что ты решила, что так будет проще. Да?
– Нормально! Хоть бы сказала, что ты на самом деле не хочешь лепить своего Вяйнямёйнена. Заранее сказала. Чтобы без сюрпризов!
– Что вы на меня напали?! – не выдержала Аля. – Да! Я испугалась! Я испугалась лепить что-то свое! Я ненавижу этого Вяйнямёйнена! И я теперь понятия не имею, как быть!
– Отлично! – почему-то обрадовалась Света. – Теперь зато хоть что-то становится понятно.
– Что понятно-то? Мне лично ничего не понятно. Если Аля не хочет лепить Вяйнямёйнена, то все, спасибо, что пришли, все свободны? – не понял Андрей.
– Нет! Не уходи!
– А что мы будем делать? – спросила Света. – В заявке у тебя Вяйнямёйнен.
– Я замерзла… Я хочу согреться, – промямлила Аля.
Она вдруг поняла, что они уже полчаса стоят, не двигаясь, на льду озера за парапетом, а на улице – минус пятнадцать, если не больше, и у нее уже отчаянно заледенели ноги…
– Я тоже замерз. И я снова хочу горячего чаю! – поддержал ее Андрей.
– Обед в час, – отрезала Света.
– Тогда пошли в кафе.
В кафе все понемногу отогрелись.
– Слушайте, я тут подумал… – Андрей отставил в сторону свою чашку и посмотрел на Алю. – А может, ну его, этого Вяйнямёйнена? Что ты хочешь слепить? Сама?
– Я? – растерялась та. – Я не знаю…
– Девушка! – Света решительно позвала официантку. – Девушка, нам очень-очень, позарез нужно несколько листов бумаги и карандаш или ручка, – а потом обратилась к Але: – Так. Либо ты сейчас садишься и рисуешь новый эскиз, то, что ты по-настоящему хочешь слепить, либо мы с Андреем идем по домам. А завтра в школу. И скажем Анжелике, что ты передумала участвовать, а мы без твоего руководства сами не можем. Понятно? Сиди и рисуй! Мы уходим на полчаса. Чтобы тебе не мешать. Если через полчаса не будет эскиза – то я уже обрисовала тебе перспективы.
И они с Андреем решительно поднялись из-за стола.
– Не уходите! – взмолилась Аля. – Не бросайте меня одну!
– Бросим! Чтобы ты нарисовала гениальный эскиз. Чтобы ты поверила наконец-то в себя, в свои силы и свой талант!
– Но ведь если мы слепим не то, что заявляли, нам вообще никакого места не дадут…
– А ты разве еще не поняла, что дело не в призах? – спросил Андрей.
Аля осталась одна в кафе. Озадаченная. Если дело не в призах – то в чем? Зачем им троим мерзнуть на морозе несколько дней, вкалывать, как негры на плантациях? Если они, изменив эскиз, уже заранее всем проиграли?
И второе: если лепить не Вяйнямёйнена, то что? Что она хочет слепить? Сваять? Создать? Что может понравиться ей самой, а также им – Свете и Андрею?
Минута бежала за минутой, но листы бумаги перед Алей оставались девственно чистыми.
И снова накатило отчаяние. Вспомнился Никита с его дурацким признанием… «Ты – подруга, ты мне как сестра, моя маленькая принцесса…» Снова шевельнулась любовь к нему, которую Аля так старательно пыталась забыть…
