Крепость - Евгений Васильевич Шалашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря даже на старания Ольги Николаевны создать лёгкую и уютную атмосферу, это место быстро пропиталось гнетущей тяжестью и безнадёгой.
— А очень жаль, мне бы хотелось, чтобы люди здесь хотя бы в последние дни могли расслабиться или отвлечься, — призналась Ольга Николаевна. — Но похоже, это непосильная задача. Даже членам императорского рода не под силу победить гнёт приближающейся смерти.
— Думаю, это никому не под силу, — нахмурился я. — Разве что люди сами способны преодолеть в себе это, как Аннушка, — ответил я, вспомнив как мужественно вёл себя Николай Александрович в последние дни. — Думаю, что каждый сам принимает решение. Вы лишь можете помочь, но, если кто внутренне сломался, только он сам себя внутренне починить и сможет. А вы делаете больше, чем необходимо.
— Спасибо ваше императорское величество, — без тени улыбки поклонилась великая княгиня.
Наконец, мы добрались до её кабинета, перед которым нас уже ожидала Марина.
— Думаю, вам хочется что-то обсудить, — решив не ходить вокруг да около, произнесла Ольга Николаевна.
Марина лишь опустила глаза, не найдя что ответить. Да и что ей отвечать, не положено. Я же, в свою очередь, ответил.
— Да, нам есть что обсудить.
— Тогда не буду вам мешать, — тактично ответила Ольга Николаевна и направилась в свой кабинет. — Только вы бы личину сменили, ваше императорское величество. При хосписе персонал надёжный, но лучше лишний раз не вводить их в искушение посплетничать. Надёжные люди дольше будут оставаться надежными, если регулярно не проверять их преданность на прочность.
— Согласен с вами, — ответил я и, немного подумав, тут же принял облик водителя, который меня сюда привёз.
Марина удивлённо захлопала глазами. Она впервые видела меня в обличье. Немного забывшись, она сделала шаг вперёд и коснулась меня пальцами. Затем, опомнившись, сразу отдёрнула руку.
— И вправду, Саша, — пробормотала она.
— Я, — хмыкнул я.
Ольга Николаевна сдержанно кивнула, но, прежде чем скрыться за дверью кабинета, произнесла:
— Я буду здесь. Если потребуется обсудить какие-то вопросы, буду ждать вас. Пока пойду делать накопившиеся дела. А этого рыжего можете у меня оставить, чтобы тоже вам не мешался, — добавила она, кивнув на кота.
— Если, конечно, возражать не будете. Это тот ещё вредитель, — усмехнулся я.
— Не буду возражать, я уж на него управу найду, — заявила Ольга Николаевна.
Я, достав из подмышки пушистого, протянул кота великой княгине. Побоялся, что кот может начать сопротивляться и оцарапать женщину, однако кот воспринял всё довольно спокойно и стоически и, перебравшись на руки к княгине, уткнулся женщине мордой в плечо.
— Ну вот и славно.
Мы с Мариной направились в небольшую оранжерею, заполненную диковинными растениями. Я особо не вглядывался, но от чего-то ни одного знакомого увидеть не смог. Видимо, здесь располагались какие-то экзотические цветы и деревья.
— Что же это вы навестить меня решили так неожиданно? — спросила, наконец, Марина после затянувшегося молчания.
Практически всю дорогу мы шли молча. И лишь в оранжерее она решилась нарушить тишину.
— Соскучился по тебе, — улыбнулся я. — Столько не виделись.
— А это лишнее, не нужно по мне скучать, — покачала она головой. — Мне здесь, знаете ли, не до скуки, я делами занимаюсь. Да и у вас, думаю, дел невпроворот.
— Не без этого, — согласно кивнул я, немного смутившись.
— Я слышала, что ваша невеста отбыла обратно в Баварию, а помолвки у вас так и не случилось. Почему так вышло?
— Я же сказал, что не хочу жениться и избавлюсь от неё, — улыбнулся я.
— Зря вы так, жениться-то вам нужно, — строго посмотрела на меня Марина.
— Что-то ты всё ко мне на вы? — вдруг возмутился я.
— Потому что к императорской особе необходимо обращаться на вы и называть ваше императорское величество, — веско заметила девушка.
— А до этого Сашей меня звала, — парировал я.
— Это я растерялась. Позволила себе недостойное поведение, — ответила девушка. — И знаете, ваше императорское величество, больше вам не следует приезжать. Не нужно ни мне теребить душу, ни себе. Вам нужно о государственных делах думать, а вы всё обо мне печётесь. Неправильно это, Российская империя куда важнее, — говорила она это, будто заученные фразы. Может, с матушкой успела пообщаться, да та её научила, что говорить. Вот только лицо у неё было не самое радостное, что выдавало полнейшее несогласие с теми словами, что она произносила. И столько во мне это умиления вызвало, что захотелось подойти и обнять её, прижать к себе и крепко поцеловать. Да вот только нельзя. Не следует так делать, правда. Только бередить её душу, да лишний раз расстраивать девушку и давать ей надежду, которая всё равно не увенчается ничем, лишь новым разочарованием.
— А вы знаете, я вот другого себе нашла, — вдруг заявила она.
Её рот при этом слегка нервно искривился, будто она сдерживала плач.
— Другого нашла? — поднял я брови. — Когда ж ты успела? Ты же всё время здесь в хосписе.
— А это уже мои личные дела. Я подданная Российской империи, должна служить вам, но душа моя Господу принадлежит, и только Ему я обязана исповедоваться. А вам не обязана, — видимо, найдя в себе силы, уже более твёрдо заявила она. — Вот, захотела и нашла. И вы себе найдите достойную невесту.
Да, всё это конечно слишком грустно…
— И кого же ты себе нашла? — наконец-то спросил у неё я.
— Очень достойного молодого человека, и мы друг другу нравимся. А может быть, и вскоре полюбим друга, даст Бог.
Я сделал глубокий вдох.
— И долго ты это репетировала? — наконец спросили я.
— Ничего я не репетировала, — возмутилась она. — Просто прошу вас не нужно больше мучить меня, ваше императорское величество. — Неужто вы настолько жестокий правитель, что готовы терзать душу несчастной девушки?
Она посмотрела мне в глаза. Хотел я в них разглядеть надежду, либо ещё что-то, но нет. Видимо, она сама из себя её выжила, а может и работа повлияла. Марина уже третий месяц находится в хосписе. Уверен, она уже немало смертей повидала. Наверное, тоже откладывает свой отпечаток.
— И что? Ты хочешь вот так поставить точку, чтобы мы больше никогда не увиделись? — спросил я у неё, отдавая себе отчёт, что просто перекладываю на неё ответственность, ведь ситуация то очень непростая. Неважно, что мне хочется или к чему я душой стремлюсь, всё случится так, как должно случиться, и никто на это повлиять не сможет. Всё более и более ясно одно, что с Мариной мы вместе уже точно не будем. И как бы я не хорохорился вначале, как бы не силился найти какое-то решение, но чем больше погружался в государственные дела, тем больше понимал, что любое решение в пользу моего брака с Мариной будет колоссальным вредом для Российской империи. И сейчас я это понял особенно остро.
— Пообещайте мне, Александр, — вдруг произнесла она.
— Что? — опомнился я, погружённый в свои тяжёлые мысли.
— Пообещайте, что в скором времени определитесь с невестой и женитесь на ней. Я настаиваю, чтобы это произошло как можно раньше. Тогда я сама стану более спокойна и уверена, что вы из-за меня свою жизнь не губите, — произнесла она. — А так я ведь тоже всё время о вас думаю. Думаю о том, как вы надеетесь исправить ситуацию и мне от этого грустно становится. Мне бы не хотелось, чтобы вы себя изводили, нет в этом необходимости.
— И что же, мы теперь никогда не будем видеться? — спросил я, по прежнем игнорируя её выканья. — Я бы хотел с тобой и дальше поддерживать какое-то общение. Ты дорога для меня.
— Если вам так будет угодно, я постараюсь быть вашим другом, — спустя какое-то время, произнесла она. — Но только после того, как вы женитесь, — твёрдо ответила она.
Можно было бы возмутиться: Ишь, возомнила о себе — условия императору ставит! Ну, понятное дело, так я делать совершенно не собираюсь. Ей и так нелегко даётся подобное решение. Она ведь нашла в себе силы и мужество поставить точку в наших отношениях, какими бы они ни были, что ещё не раз показывает, что с девушкой я не ошибся, да и с женой тоже в своём прошлом
