Шаг в сторону - Шломо Вульф

Последнее, что видели горящие нетерпением глаза удачливого и беспощадного потомственного воина-мусульманина, была площадка на мачте шагайки, которая вдруг коротко полыхнула огнем, прогрохотала и окуталась сизым дымком, казавшимся черным на фоне снежного склона другого берега реки. Суровые и насмешливые глаза Аслана уставились в промороженное синее небо. Вадим видел, что откинутая на снег голова нетерпеливого абрека была почти оторвана ювелирно точной очередью стрелка, вооруженного неслыханной на суше оптикой. Как только смолк пулемет, заговорила снарядами повышенной мощности турельная артустановка. Необогащенный уран превратил скалу вкартонную коробку в печи, обнажив лагерь и лихорадочно влезающего в снегоход Вадима Дубовецкого, бывшего наемника, а ныне профессионального бандита.

"Стоять, Вадик! - проревел с шагайки в мегафон знакомый голос. - Узнал? Значит, помнишь, что промахиваться я не умею? Отлично... Я вижу, мы снова поняли друг друга и поладим, как и в прошлый раз. Отлично. Отошел к сосне, обнял ее как невесту, расставил ноги и думаешь только о яичнице из собственных запасов в твоих штанах, на которые нацелена моя винтовка. Замечательно. Теперь выкинь подальше пистолет. Молодец. Теперь нож. Здорово. Ты же у нас чемпион по метанию ножей! Теперь достань свой мобильник. Учти, что я слышу весь ваш разговор. У нас тут такая сибирская техника, какая вам с вашим импортом и не снилась. Сейчас ты вызовешь командира, называя его сразу, для меня лично, по имени. Скажешь ему, что шагайка вами подстрелена, экипаж перебит, товар у вас с Асланом, но в бою поврежден снегоход. Вы вылетаете на базу на трофейном вертолете с пленной девкой по имени Ирина. Одно подозрительное слово и твоему достоянию пиздец. Начали! Ага... Я же говорю, знакомые все лица, - обернулся ко мне Толя. Я уже остановил шагайку и с непривычки дрожал от страха. - Его мы вообще возьмем тепленьким. Так. Так. Кидай мобильник, Вадик, подальше, и руки на затылке, отходи к обрыву. Еще чуть. Вот так. Теперь и целиться в тебя не надо. Один выстрел, и ты летишь со скалы. Ира, - продолжал он уже без мегафона, - Игорь Гударов там, в десяти километрах отсюда! Конечно, тот самый. Второго такого ни одна мать на земле не рождала... Ну, рискнешь высунуться из вертолета?"

"Рискну! С тобой я ничего не боюсь, Толик!" "Ирка!.." "Марик, прости, но этому Игорьку я таким обязана..."

"Марк, не беспокойся. Я верну твою Ирочку невредимой,с победой."

***

"Аслан умел водить вертолет, Вадик?"

"Ты что, забыл?"

"Прости. Ты прав. Никита, снимай-ка с монстра его "аляску",переодевайся."

"Так ведь в крови..." "И очень хорошо... Достовернее. Ира, перевяжи Никите голову, смажь кровью. Вон его шапка - Аслан ее всегда снимал, когда целился. Никита, да ты теперь просто вылитый чечен! Так, Вадик, ручки давай. Ну, ты понял: в случае малейшего подозрения при подлете мы - вверх, а ты вниз. Ага. Мы всегда понимали друг друга. Поехали..."

***

"Ну, Ирочка, теперь покажись в дверь. Крутись, как будто тебе больно. Вадик, ори нечто восторженное в мобильник. Смотри как рады! Надо же, так и не натешились... Чуть ниже, Никитик, еще... Бац!"

Бегущий к вертолету Игорь Гударов подскочил на уцелевшей ноге и покатился по снегу, оставляя кровавый след. Двое других были уложены у двери палатки выстрелами в лоб. На всякий случай палатка была прошита из бортового пулемета разрывными, вперемешку с зажигательными, пулями и тотчас загорелась. То же произошло и со снегоходом, из-за которых выскочил человек и помчался в лес. Толя поднял ствол. Последний бандит по инерции проехал лицом по снегу и замер.

"Все, Вадик? - спросил он, быстро оглядываясь. - Посчитай. Ошибешься, сброшу на обратном пути с запалом в жопе." "По-моему, все..." "Отлично. Тогда, Ирочка, вперед - на свидание с милым другом. Ты что это, Никита!?" "Он пытался достать потайной пистолет. Пришлось укоротить руку на кисть." "Жаль. Какой из него теперь разговорщик? Никита, ты Вадика держи на мушке. Это такой народ... Давай, Ира!"

"Игорь... Узнаешь меня?"

"Жаль... не прикончил во-время... И морду... тебе сохранил, дурак... Другие придут..." "Ну, это уже без твоего участия. Где следующая засада?"

"После того, что вы со мной натворили, садисты..."

"Да ты что! Это ли с тобой натворили? - шипел ему в лицо череп седой девушки с глазницами черных зрачков. - Вот когда тобой, наконец, займусь я... Ну!"

"Обещай, Толян, что пристрелишь, если я все скажу..."

"Обещаю."

"А я- нет! - крикнула Ира, задыхаясь. - Это же он надоумил меняизуродовать... И руководил!.. И наслаждался моей болью!.."

"Я обещаю, - повторил Толя. - Говори."

"У Черного ручья... Ребята уже переставили маяки... Ночью вы свернете и слетите с водопада. Оттуда не выбраться... Стреляй, ты обещал..."

"Дурак ты безграмотный. Если маяк не на месте, движение шагайки немедленно стопорится. Мы переходим на ручное управление до исправного маяка. Сколько их там? Где их лагерь?"

"Шестеро. В зимовье, в устье ручья, - заторопился Вадим. - Игорь сказал правду. Убей его..." "А то тебе не поздоровится, верно? Раз ты такой стал у нас инициативный, скажи, есть ли еще засады."

"Откуда? У него, - презрительно кивнул он на Гударова, - денег едва хватило и этих нанять. Вот если бы взяли то, что вы так скрываете, то вас бы тут караулила целая армия..."

"Вадик... с-скотина! - прошипел раненный. - Н-ну, если выживу!.."

"Это-то тебе никак не светит, Игорек. Отыграла твоя музыка, - Толя пошел к вертолету. - Ира, ты меня поняла? - бросил он через плечо. - Я всегда держу слово."

За его спиной позвучали четыре выстрела, с интригующими интервалами и дикими криками неуловимого и безнаказанного палача. И - инициативного Вадика.

Оставив на снегу два трупа, Ира, скользя изящными сапожками по слежавшемуся насту, догоняла Толю, счастливо улыбаясь - без гримасы.

Жестокий век, жестокие сердца...

***

Зимовье беззаботно и весело дымило печной трубой в голубое небо. Вокруг переставленных маяков кишели следы.

"Не тот нынче засадник пошел, - Никита пикировал на домик, целясь из пулемета. - Ну никакой квалификации... Позор на весь Кавказ!"

"Может там не они? - тревожно вглядывалась Ира в поворачивающееся под ними всеми стенами строение. - Вдруг это обычные охотники..."

"Ага. Самые что ни на есть обычные. Маяки переставляют. За нами охотятся, - смеялся Толя, держа домик в прицеле. - Только самые обычные охотники выйти на шум вертолета боятся... Никита, огонь! - крикнул он, увидев, что стекло окна лопнуло от удара изнутри стволом автомата. -По крыше, по крыше..."

Крашенная старая крыша зимовья полетела клочьями от разрывных вперемешку с зажигательными пуль. Тотчас пошел клубами дым, иссиня-черный на фоне снега и неба, а из двери, толкаясь плечами, высыпали четверо и побежали, беспомощно прикрываясь локтями и ладонями от смертоносного огня с вертолета, словно от ветра или от солнца...

***

"Как я вам рад!.. Я уж думал... Ирка, как ты? На тебе лица нет..." "Это на нем ни лица, ни... - оскалился окруженный развевающимися седыми волосами череп. - Какая у него была рожа... тогда... Столько лет снилась. Теперь у меня будут другие сны! Я и выжила-то только ради одной этой минуты, Марик. Теперь мне уже ничего в жизни не нужно!"

"Слава! - открытым текстом докладывал я. - Отбили атаку. Перебили две засады. Продолжаем движение. Задержались всего на... - он взглянул на часы, - всего-то на какой-то час. Не команда у меня, а спецназ в квадрате."

"Понял тебя. Одновременно настоящий спецназ по контракту со мной прочесыват тропу. Идите спокойно. Но связь в прежнем режиме... Ничего вам не повредили в бою?" "Маяки переставили. Но мы прошли тот участок вручную и снова вписались в тропу. Высылай ремонтников. Вверх идти тяжелее, но думаю, что будем дома по графику. Как там жилые модули?"

"Уже отправлены." "Что?! На чем?.." "На второй шагайке. А на подходе третья." "Серьезно? Ты же говорил, что, пока не привезем первую тонну..." "Я тебе верю, Марк Борисович. Верю больше, чем себе. Как там Ира?" "Отлично, нехорошо улыбнулось дитя войны. - Всю жизнь бы тут провела. Красота кругом!.. И бездна приключений, как у меня, видно, на роду и написано..."

7.

В Усть-Куте ждали возвращения первой шагайки из первого рейса. Бурная весна, наставшая в тайге в апреле, привела к распутице. Раскисли все дороги, кроме тех, по которым шагал фантастический механизм - вброд, сквозь ледоход, паводок, то погружаясь в мутные бурные потоки, то пронося над ними две тысячи тонн груза. Снега стремительно сходили с окрестных гор и холмов, открывая прошлогодние травы, жухлые листья и голые ветви. Ближе к цивилизации вероятность засад снижалась.

В небе все чаще трещали боевые вертолеты. Сибирский спецназ прощупывал всеподозрительные распадки и нависающие над тропой скалы.

Наконец, шагайка показалась за тем же изгибом реки, где она в преддверье небывалой метели исчезла два месяца назад, и, расшлепывая грязь и оставляя за собой пунктир заполняемых черной талой водой ям,стала вырастать на глазах.