Бремя секретов - Аки Шимазаки

До меня доносится голос Шинпу-самы:

— Вот господин Такагаши, о котором я рассказывал. Он хотел бы поговорить с тобой, Марико. Ступайте в мой кабинет. Оставляю вас наедине.

Теперь вместо Одзисана к нам приходит после работы господин Такагаши. Мы ужинаем вместе, и он играет со мной. Иногда он приглашает нас с мамой погулять, чего никогда не делал ее отец.

— Одзисан больше не придет к нам? — спрашиваю я маму.

— Придет, — отвечает она. — Просто сейчас он очень занят на работе.

Господин Такагаши, мама и я садимся в Токио на поезд и едем до Камакуры. Потом — на автобусе до моря. Сначала я думал, что это большая река. Господин Такагаши сказал, что мы на берегу Тихого океана. Вода соленая. Я спрашиваю почему. И он отвечает: «Это сложный вопрос. Так просто не объяснишь. Но важно уметь задавать вопросы и знать нужные вещи».

На пляже мы строим из песка дома, замки, лепим машины, людей, животных. Каждый раз мы ходим на два пляжа, которые называются Шиширигахама и Югахама. Там я нахожу много ракушек. Потом мы идем к Дайбутсу, что неподалеку от вокзала, и обедаем в ресторане.

Все для меня в первый раз. Теперь я с нетерпением жду, когда к нам придет господин Такагаши.

Однажды он пригласил нас с мамой к своим родителям. Они живут в большом доме, окруженном высоким деревянным забором. В саду растут сосны, и из-за этого там мало света. Мы идем по дорожке, выложенной плоскими камешками. Нас встречает прислуга и провожает в гостиную. Мы долго сидим там и ждем, пока не приходят родители господина Такагаши.

Когда он знакомит их со мной и с мамой, его родители оглядывают нас с головы до пят. Его отец говорит маме:

— Наш сын — наследник семьи Такагаши.

— Я уже объяснял это Марико, — замечает господин Такагаши.

Тогда его мать спрашивает:

— Вы ведь сомнительного происхождения, не так ли?

Я не понимаю, что она имеет в виду, и смотрю на маму. Она молчит и только кусает губы. Я беру ее за руки: они дрожат. На мгновенье повисла тишина. Мне страшно. Вдруг господин Такагаши закричал:

— Хватит! Терпение мое вот-вот лопнет!

Родители в недоумении. Он продолжает:

— Вы снова хотите помешать мне принять решение, от которого зависит моя жизнь?

Его мать говорит:

— Женитьба — это дело семьи. Ты не можешь принимать решение один.

— Подумай, мой сын, — говорит его отец.

Господин Такагаши снова повышает голос.

Мы с мамой уходим. Молча идем по улице. У вокзала нас догоняет господин Такагаши, весь запыхавшийся.

— Простите меня. Я совершил ошибку. Дайте мне немного времени. Постараюсь зайти к вам как можно скорее.

Спустя некоторое время к нам пришел Одзисан: я тогда уже лег в кровать, но мне не хотелось спать. Я рассматривал картинки в книге про животных, которую купил мне господин Такагаши. С кухни донесся стук посуды и чайных чашек, которые расставляли на столе. Затем наступило долгое молчание.

Наконец мама сказала:

— Я решила выйти замуж за господина Такагаши.

— Что? Ты уверена?

— Да. Я устала тебя ждать. Мне хочется иметь свою семью.

Снова молчание.

— Но я ведь смогу видеться с тобой и с Юкио? — спросил он.

— Не знаю, — ответила мама. — Мы уезжаем отсюда.

— Куда?

— В Нагасаки.

— В Нагасаки? Зачем так далеко?

— Господин Такагаши нашел там работу. Мы уезжаем через две недели.

— Через две недели!

Мама не отвечает. Тогда он спрашивает:

— Ты рассказывала ему обо мне?

— Нет.

— Не рассказывай. Так будет лучше.

Снова слышу стук чайных чашек. Потом мама говорит:

— Господин Такагаши хочет усыновить Юкио.

— Усыновить Юкио? — повторяет он удивленно.

Они продолжают разговаривать почти шепотом. Я больше не прислушиваюсь к их словам и засыпаю.

Мы в парке. Она, ее отец и я. Мы с ней играем в песочнице, а Одзисан сидит на скамейке. С книгой в руках, как обычно. Но на этот раз он не читает, а просто наблюдает за нашей игрой. Я делаю из песка машину и веточкой рисую на ней окна и дверцы.

— Папа, смотри! — кричит она отцу.

Он с удивлением смотрит на машину из песка. Но говорит только: «Красиво», — слегка улыбаясь. Теперь я леплю поезд. Вместе со мной она лепит автобус, дорогу, тоннель. Потом добавляет деревья, цветы, дома.

— Можно я буду твоей женой, когда вырасту? — шепотом спрашивает она, наклонившись к моему уху.

— Ну конечно! — отвечаю я тоже шепотом. — А почему ты хочешь стать моей женой?

— Потому что ты такой же хороший, как мой папа, — объясняет она. — Все мальчики, которых я знаю, злые. Они смеются над девочками.

Вдруг она вскакивает с места:

— Чуть не забыла!

И достает из сумки две створки хамагури, перевязанные бумажной ленточкой. Ракушка такая большая, что она держит ее обеими руками.

— Это тебе, — говорит она, протягивая мне ракушку. — В одной створке написано твое имя, а в другой — мое. Внутри лежит камешек.

— Спасибо. Только я не умею читать.

— Ничего, — успокаивает она. — Скоро научишься в школе. Я учусь читать дома с мамой.

Я трясу ракушку, держа ее обеими руками: тук-тук-тук… Стучит камешек внутри.

— Как мне нравится! Сохраню ее на память. Никогда не забуду, что ты станешь моей женой.

— Не открывай ракушку. Не открывай до нашей свадьбы.

— Хорошо. Обещаю.

Возвращается мама. Мне пора уходить.

— До завтра! Пока!

Она со своим отцом выходит с другой стороны парка. Я иду вслед за мамой, прислушиваясь к стуку камешка внутри ракушки.

Вечером мама говорит мне:

— Завтра мы идем в церковь в последний раз.

Я спрашиваю:

— Можно мне потом поиграть в парке?

— Да, если будет хорошая погода… Послезавтра мы сядем на поезд и поедем в Нагасаки.

Слово «Нагасаки» кажется мне таким же волшебным, как «Камакура» — название места, куда господин Такагаши возил нас однажды.

На следующее утро начался ливень. Мне грустно. Я не смогу поиграть с ней в парке. Возможно, больше никогда не смогу. Мы с мамой идем в церковь. Дождь барабанит по зонтику из промасленной бумаги. Дрожат цветки гортензий, прибиваемые ливнем к земле. Уже через несколько шагов мои ботинки мокрые насквозь.

В церкви день проходит как обычно. Игры, обед, потом отдых с моими ровесниками. Тот мальчик по-прежнему прячет мои башмаки и отбирает десерт. Но после ужина, вместо того чтобы возвратиться домой, мы с мамой идем в кабинет Шинпу-самы. Пока она с ним разговаривает, я сижу в старом кресле и смотрю в окно. На улице моросит дождь. Думаю о ней. Потом вынимаю из сумки ракушку и тихонько трясу ее. Тук-тук-тук…

Шинпу-сама достает что-то из ящика стола. Потертая тряпичная сумка. Он кладет ее на стол. Мгновенье мама смотрит на сумку, не отрываясь. А потом говорит удивленно:

— Это же сумка моей мамы!

— Именно так.

— Что в ней?

— Дневник.

— Мамин дневник? Вы его читали?

— Нет, — отвечает Шинпу-сама. — Я не знаю того языка, на котором она писала.

Мама вытаскивает дневник из сумки. Перевернув несколько страниц, она принимается читать, склонив набок голову. Шинпу-сама подходит ко мне и берет меня на руки. Я дотрагиваюсь до его бороды.

— Юкио, ты очень послушный и терпеливый, — говорит он. — Всегда заботься о своей маме, как теперь.

— Да, я никогда не стану обижать женщин.

Он улыбнулся и крепко прижал меня к себе. Моя щека коснулась чего-то влажного. Я поднял голову: сверху на мое лицо капали слезы.

— Почему вы плачете? — спросил я, вытирая его слезы рукой. — Потому что мы скоро уезжаем?

Он покачал головой:

— Нет. Потому что я горжусь тобой. Ты вырастешь настоящим человеком.

Он снова прижал меня к себе.

— Юкио, подожди меня в передней, — просит мама. — Мне нужно поговорить с Шинпу-сама.

Шинпу-сама опускает меня на пол, и я выхожу из кабинета. Ищу свои ботинки, их нет ни в прихожей, ни в мусорном баке, ни за деревом, ни под перевернутым ведром. Босиком обхожу вокруг церкви.

— Юкио!

Я оборачиваюсь. Женщина, которая готовит еду, машет мне рукой из окна. Она показывает наши с мамой башмаки и говорит:

— Я высушила их возле огня, они были насквозь мокрые.

Я беру свои ботинки, они еще теплые.

— Спасибо!

— Пойдем со мной, — улыбается она.

Мы стоим у статуи Марии. Женщина опускается на колени.

— Помни, что я всегда буду молиться за вас с мамой.

Закрыв глаза, она читает молитву. Я слушаю, рассматривая младенца на руках у Марии. Наконец она говорит:

— Помню, как ты родился. Ты сразу был таким красивым. Скоро тебе исполнится пять лет. Я рада, что теперь у тебя есть папа. Господин Такагаши очень тебя любит.