Город без отцов (сборник) - Александр Шамрай

– Но пришло время страшное, – продолжал рассказчик. – Власть сменилась, царство поделили наше, в 1991 м, ох и дураки, дураки, прости господи, что скажешь. Подросли сыны наши и пошли счастье искать по свету, как бы правильно из гнезда вылетели. Чего отцу нервы портить? Так и должно быть по природе, тем более колхозы закрылись, работы не стало в деревне. Пошел старшенький, направо, и пришел в Днепропетровск, в рэкетиры записали дружки армейские, легких денег возжелал, в гробу воротился. За собой потянул среднего, средний свернул налево, в Запорожье – на стройке очутился. Работа оказалась тяжкая, непосильная, начальство бранилось больно с утра до зари, спину гнул, не разгибал, уставал сильно, недосыпал и с лесов свалился, шею свернул. Младшенький, как узнал о том, сон потерял и лечить бессонницу «оковитою» принялся, да так лечил, что теперь жить не может без стакана граненого, бесы в него вселились, не раз хватался за двустволку, думали уж конец пришел нам с бабкой, вот и решили от греха подальше избавиться. Куда мне в мои годы на охоту ходить? До нужника дошкандыбать бы за счастье.

– А спасет, задумка ваша? Ну, сдадите, он топор возьмет, или топор тоже сдали? – Спросил Артем, умничая перед старцем и Настей.

В беседе задушевной незаметно подкатили к зданию милиции.

– То-то и оно, что не уверен, но так бабке спокойнее будет. – Сказал старик, покидая нагретое место в автомобиле. Отряхнувшись, поправив чехол и патронташ на поясе, он потянулся в карман, достал измятые купюры и дрожащей рукой протянул, как бы плату за проезд, на что Артем злобно отреагировал и стал мягко отталкивать руку старика, выражая при этом наигранную обиду.

Тихий городок Гуляйполе. Здесь жил Нестор Махно, управлял хозяйством силой, держал в кулаке всю округу, мечтал об анархии: встал бы с того света, не поверил – мечты сбываются, но вряд ли от увиденного получил бы удовольствие. Налоги не собираются, а если и собираются, то мизерные, дороги не латаются как прежде, конюшни давно исчезли, мельница уж какой год не работает, гончара сыскать, который горшок обжег бы – нет таковых. Кузнецы с кузнями тоже исчезли, никто песен не поет по вечерам, многих сел как и не было на карте, вымерли дворы, семьи в тех селах не воскресить. Этот районный центр ничем не отличался от таких же районных центров в Украине, но в нем есть что-то особенное, личное: маленькие домики, покрытые черепицей с чистыми двориками, бычки и козы, пасущиеся на привязи, мотоциклы с колясками набитые сеном до неба, соседи, заглядывающие через забор и обсуждающие у кого какой порядок во дворе и на огороде при этом получая море удовольствия.

Дом Настиных родителей не походил на другие, рознился сравнительно новой постройкой. Крыша, покрытая свежим шифером, выделялась на общем фоне. Вход традиционно располагался где-то сбоку и сзади, но только не на фасаде. Это архитектурное решение раздражало Артема. Артем был уверен – так строить не правильно и не эстетично, в добавок не экономично, затраты на мощение тротуаров увеличивались. Настя, схватив кое-какие вещи, привезенные из города; обычно все ненужное и отслужившее свой срок передавала Настина бабушка зятю, тем более грех не использовать транспорт в попутном направлении. Зять с радостью принимал и складывал на чердаке тещины подарки до лучших времен. Так вот, схватив некоторые вещи, девушка мигом проскочила в дом, не заметив отца, копошившегося на огороде. Артем робел, стеснялся входить. Оставшись у машины, он принялся выкладывать прям на землю – старый пылесос, телевизор, фрагменты мебели, какие-то кастрюли, ведра. Из глубины двора, на встречу, шел низкого роста мужчина, на столько низкого, что Артем не сразу заметил его вдалеке, а когда тот подошел ближе, сходство отца и дочери поразило воображение: черты лица, рост, манеры и походка не вызывали сомнения родства.

– Володя! – Протягивая руку, представился мужчина с зачесанными назад длинными волосами.

– А по отчеству? Разрешите по отчеству, не удобно как-то. – Втягивая внутрь шею, чувствуя парадокс ситуации, сказал Артем.

– Да чего там, по отчеству, чего там, не люблю я подхалимаж, давай как в Америке, без отчества, – предложил формат общения будущий тесть. – Ты ведь по работе прибыл? Наверно начальство послало? Квалифицированные специалисты закончились? О старой гвардии вспомнили, оглоеды чертовы? Завод специально банкротят, оборудование распродают, народ в бесплатные отпуска разогнали, чтобы потом за бесценок выкупить у государства ранее прибыльное предприятие. Ох, и варвары! Аукнется им, ох и аукнется, не им, так их детям, не детям, так внукам! – Говорил без запинки пророческие слова, человек, чем-то напоминавший библиотекаря, литератора, искуствоведа, но только не токаря в украинской глубинке.

– Нет, вы ошиблись, я собственно по другому вопросу, – сказал с осторожностью Артем. – Я из Донецка…

– Из Донецка? Ух, ты! Точно из Донецка? – Почесывая лысину на макушке, переспросил Владимир. – Постой, постой, ты Андрей? Настин жених? Она звонила по телефону недавно, говорила о вас, ну, как я сразу не догадался, вещи то, вещи на земле лежат…

– Нет, нет, не угадали, меня зовут Артем, я люблю Вашу дочь и приехал просить её руки.

– Как Артем? Как руки? Ничего не пойму. Это розыгрыш? – Спросил совершенно обескураженный, все тот же Настин отец.

– Не розыгрыш, всё очень серьезно. Мы приехали оба за вашим согласием, кстати, она проскочила в дом перед вашим приходом.

– Вот так дела… – протяжным тоном сказал Владимир с отчеством Николаевич. – У жены инфаркт будет, когда узнает, ей-богу, инфаркт приключится… счастье, счастье, что она на работе… – Постукивая по плечу Артема, хозяин гостеприимно пригласил кавалера в дом.

Сплошные коридоры, коридоры, коридоры, множество дверей и маленьких комнат. В зале стоял огромный шкаф, набитый до отказа книгами в плотном переплете: Ремарк, Цвейг, Солженицын, Толстой, Достоевский теснились в одном ряду.

– Интересуетесь книгами? Что читаете? – Спросил владелец библиотеки, заметив, что взгляд Артема остановился на его коллекции.

– В детстве читал Беляева, увлекался фантастикой, Дюма привлекал своими приключениями, а в последнее время много работы, некогда читать.

– Чем занимаетесь? Что производите? – допытывался Владимир Николаевич и слово «производите» прозвучало с какой-то издевкой, с каким-то укором. Он понимал, что с производством в стране стало худо, народ больше на рынке торгует, мастерить разучился за годы независимости, не сказать, чтобы полностью, но разучился. «Нет баланса у нас на востоке: то одни заводы и фабрики – спекуляция была категорически запрещена, вдобавок уголовно наказуема, то сплошная спекуляция кругом, без поддержки товаропроизводителя. Где золотая середина? Где тот баланс, к которому давно пришли в Германии и Франции? Молодцы, кто по смышленей и побогаче, тот за источником мастерства в Европу подался, и кто бы, что не говорил о патриотизме, но там и курсы, и выставки, и лекции на любой вкус. Бегут тамошние студенты на лекции не силком, не по принуждению, а бегут потому, как преподавательский штаб высококлассный: физик – нобелевский лауреат, учитель физического воспитания – бывший чемпион мира или, по крайней мере, олимпийский чемпион, филолог – известный писатель, в общем, одни знаменитости среди педагогов. А в Украине? А в Украине институты и университеты закрыть пора, толку от них, как с козла молока. Не раз доводилось Николаевичу проверять практикантов, срамота полная, не за практикантов срамота, нет, виной тому, считал начитанный интеллектуал, учителей и те, кто за ними стоит. Наши знаменитости в преподаватели ни за что не пойдут, а стоило бы, но им корона мешает. Старшее поколение, его поколение, помнило качественное советское образование. По окончанию того же института, минимум, работу гарантировало государство. А теперь, по привычке, это старшее поколение, гонит в шею своих чад в эти вузы, не подозревая, что многие вузы и не вузы вовсе, а переименованные бурсы – училища по-старому. Раньше одно такое, спортивным училищем называлось, а сейчас вывеску сменили, но нутро прежнее осталось. Зашел внутрь как-то в такой институт, а там сплошной ремонт – студенты стены красят, откуда профессионалы возьмутся?» – думал Николаевич, отвлекшись в воспоминаниях от заданного вопроса, который адресовал Настиному ухажеру.

– Извиняюсь, – культурно продолжал, желая удовлетворить свое любопытство Владимир Николаевич. – Хотел спросить, не конкретно на каком предприятии трудитесь, как называется ваша организация… согласитесь, в Украине не принято спрашивать, где человек трудится, на какие средства существует, вопрос заключается в каком направлении ведется деятельность? Вообще-то я из России, издалека, случайно сюда жизнь забросила, поэтому не обессудьте, если что не то спрошу.