Город без отцов (сборник) - Александр Шамрай

Артем считал делом чести, внести нужную сумму из своего кармана. Долг – разобраться со свалившейся напастью на любимого, воспитавшего, преданнейшего человека. Страх потерять её не оставлял в покое ни на минуту. Вечером глаза наполнялись слезами, которые он не выносил на показ.

В назначенный день, день операции, Артем с тревогой ожидал положительный результат в коридоре медучреждения. Ничего не оставалось, как коротать время, наблюдая за персоналом и больными. Семен Семенович принимал посетителей, которые толпились у его кабинета, хотя по идее, должен был находиться в операционной, рядом с мамой. Он удалялся на несколько минут, но вскоре вернулся, пройдя мимо, буквально в шаге от Артема. В сидящем молодом человеке он не узнал сына пациентки, да и как узнать, если за день, через него проходят десятки обреченных. Вернувшись, Резников снова принялся за прием, очередь не убывала, а только росла». Неужели она не отдала деньги? Неужели не отдала и операцию проводит кто-то другой – менее опытный или вообще процедуру отменили? Нет, не может быть, если бы отменили, она предупредила бы меня, наверно идет подготовка и вскоре он покинет свой кабинет», – успокаивал себя Салтанов.

Стрелки часов встретились в полдень.

– Артем! Это Вы? – окликнул незнакомый голос, сквозь толпу шумного коридора. – Что вы здесь делаете? Вашу маму прооперировали и она уже в реанимации.

– Как прооперировали? Не может быть! Семен Семенович практически не отлучался…он все время…он обманул нас… – последние слова Артем говорил в бреду. Он был чрезмерно удивлен и подавлен, он не замечал стоящей перед ним девушки деревенской внешности с добрыми глазами, в которой узнал соседку по палате, кровать мамы и её находились рядом, и поэтому не стесняясь, говорил все, что пришло ему на ум без сожаления о сказанном.

Ярость и злость толкала Артема в кабинет хирурга. Он, минуя очередь, набравшись наглости, стучал в дверь доктора. Позади послышались недовольные реплики. Дверь отворилась и из-за стола, сквозь оправу хромированных очков, на него устремился взгляд успешного, сияющего человека, это был особый взгляд, с которым Салтанов был знаком. Так смотрит большинство военных чинов на глупого солдата, как-то сверху, с каким-то завуалированным отвращением и осуждением. Он вспоминал, но не мог вспомнить, кто сказал замечательные строки: «Поднимаешься высоко, высоко на Эйфелеву башню, подходишь к ограждению, и первое, что приходит в голову – это плюнуть вниз». Семен Семенович сдерживался от плевка.

– Ваша мама проживет сто лет, операция прошла замечательно, нет повода для волнений, – сказал Резников и эти слова послужили утешением, сняли порывы агрессии и возбужденности Артема. – Только прошу учесть, с сегодняшнего дня, и впредь, до конца жизни, ей придется соблюдать диету и вы молодой человек обязаны в этом помочь: поддержать, обязательно исключить жирное, жареное, копченое и так далее, а ещё у меня сюрприз.

Высморкавшись в носовой платок, он полез в ящик стола, достал прозрачный пакетик и высыпал содержимое на поверхность. Предметы представляли собой маленькие камешки серого цвета, чем-то напоминавшие мелкий щебень. Сунув трофей в карман, Салтанов вышел из здания, подошел к своему «пирожку» и упал на сиденье. Оказавшись в машине, выдохнул собравшийся в легких воздух, разгорячено швырнул содержимое пакетика на торпеду и только теперь провернул ключ, приведя стартер в движение.

За несколько дней проведенных в клинике мама заметно похудела, медленно передвигалась, придерживая правой рукой бок. Цвет кожи на лице оставался желтым, но врачи не стали её удерживать, а спустя неделю выписали и отправили домой.

– На шо вони тебе порізали? Не послухала мене, ой не послухала, – качая головой со стороны в сторону, голосила бабушка, встречая у порога не покорную дочь и внука. – Яку шкоду наробила! яку шкоду…

Ничего не ответив, Артем и мать спокойно вошли в дом, продолжая слышать за своей спиной проклятия, которые отпускала почтенная долгожительница, сухая как вобла, но здоровая телом. Трудно было понять, как, то, что операция прошла успешно, без осложнений, и, наконец, самое главное, уплачены немалые деньги, не устраивало её, а наоборот только раздражало. Спустя два десятка лет Артем поймет – она была права: каждое слово, сказанное в тот день, было сущей правдой, позже, ему не раз придется пожалеть о своем поступке, об отданных деньгах, которые на его взгляд принесли не пользу, а вред. В будущем, с каждым годом, здоровье Антонины Романовны станет ухудшаться и она умрет от рака кишечника, раньше своей матери, мать переживет дочь на пять лет и скончается в девяностотрехлетнем возрасте, а пока что, она училась жить заново, без жареного и жирного.

Настя и Артем спешили сообщить родителям о помолвке. Салтанов твердо решил, если они не будут против, готов жениться хоть сейчас, но не был уверен в том, что они правильно отреагируют на маленький срок знакомства. С момента знакомства прошло не больше двух недель и это настораживало парня. Настя светилась от счастья. Столь быстрое предложение со стороны Артема ни капли не смущало её, наоборот, в этом она увидела твердость мужского характера и понимала, такой муж в семье будет лидер, как и полагается. Логическая субординация семейных отношений устраивала полностью, а её первоочередная задача – создать надежный тыл, и, прыгай не прыгай на рушник первой, бесполезно.

По пути следования, не далеко от Новоселки, подняв руку, просился подвезти старик с ружьем в чехле через плечо. Артем не имел привычку подвозить малознакомых, наслышан был о случаях разных, но этот старик, с грустными глазами вызывал доверие и какую-то жалость. Артем проскочил несколько метров, но остановился, включил заднюю скорость, вернулся, и предложил старику место в будке пикапа, на что тот отреагировал положительно.

– Куда путь держите, отец? Штурмом власть свергнуть решили и ружьишко для этой цели прихватили? – спросил шутя Артем, повернув голову в пол-оборота, но никто не смеялся, шутка явно была неудачная.

– Охо-хо-хо, какую власть? Нет её, власти то нынче, одно название осталось, некого свергать, – утрировал старик. – А направляюсь, стыдно сказать, куда… в милицию, – удобно примостившись на заднем крыле, начал свою исповедь седой, с мудрым выражением лица старикан. Морщины изрезали его лоб вдоль и поперек, но при этом не испортили облик порядочного, глубоко верующего человека. – Хочу вот ружье сдать, боимся с бабкой, что оно может беды натворить, выстрелить ненароком.

Артем с Настей переглянулись.

– Какой беды? Как натворить? – Недоумевал Салтанов, внимательно вглядываясь на дорогу, чтоб не наскочить на какую-нибудь неприятность.

– Было у нас с бабкой три сына, как в сказке. Жили, не тужили, хлопцы росли, мужали, сил набирались…

– Забавно рассказываешь дедушка, очень забавно. – Перебил Артем. Стиль рассказа пришелся по душе молодому, но уже с опытом водителю, он, как и полагается, в таких случаях, приоткрыл рот от изумления.

– Но пришло время страшное, – продолжал рассказчик. – Власть сменилась, царство поделили наше, в 1991 м, ох и дураки, дураки, прости господи, что скажешь. Подросли сыны наши и пошли счастье искать по свету, как бы правильно из гнезда вылетели. Чего отцу нервы портить? Так и должно быть по природе, тем более колхозы закрылись, работы не стало в деревне. Пошел старшенький, направо, и пришел в Днепропетровск, в рэкетиры записали дружки армейские, легких денег возжелал, в гробу воротился. За собой потянул среднего, средний свернул налево, в Запорожье – на стройке очутился. Работа оказалась тяжкая, непосильная, начальство бранилось больно с утра до зари, спину гнул, не разгибал, уставал сильно, недосыпал и с лесов свалился, шею свернул. Младшенький, как узнал о том, сон потерял и лечить бессонницу «оковитою» принялся, да так лечил, что теперь жить не может без стакана граненого, бесы в него вселились, не раз хватался за двустволку, думали уж конец пришел нам с бабкой, вот и решили от греха подальше избавиться. Куда мне в мои годы на охоту ходить? До нужника дошкандыбать бы за счастье.

– А спасет, задумка ваша? Ну, сдадите, он топор возьмет, или топор тоже сдали? – Спросил Артем, умничая перед старцем и Настей.

В беседе задушевной незаметно подкатили к зданию милиции.

– То-то и оно, что не уверен, но так бабке спокойнее будет. – Сказал старик, покидая нагретое место в автомобиле. Отряхнувшись, поправив чехол и патронташ на поясе, он потянулся в карман, достал измятые купюры и дрожащей рукой протянул, как бы плату за проезд, на что Артем злобно отреагировал и стал мягко отталкивать руку старика, выражая при этом наигранную обиду.