Гарри Поттер и Проклятое Дитя - Джоан Роулинг

Он ушел?

Скорпиус: Делфи, для тебя слишком опасно быть здесь.

Делфи: Ну, кто-то должен что-то сделать.

Скорпиус: Делфи, это не сработало.

Делфи: Я знаю, Альбус прислал сову. История сменилась, но недостаточно, Седрик все еще мертв. Первое задание только подстегнуло его к выигрышу во втором.

Скорпиус: А у Рона с Гермионой вообще все пошло наперекосяк. Я не понимаю, почему.

Делфи: И вот почему Седрик подождет. Все пошло не так, и ты правильно сделал, что сохранил маховик, Скорпиус. Кто-то обязан как-то выручить вас. Скорпиус: Ох.

Делфи: Вы лучшие друзья. С каждой совой я чувствую, что он опустошен твоим отсутствием.

Скорпиус: Звучит так, будто он нашел того, на ком можно поплакаться. Сколько сов он уже прислал?

Делфи мягко улыбается.

Извини. Я просто… ну не знаю… не понимаю, что происходит. Я попытался встретиться с ним, поговорить, но каждый раз он сбегает.

Делфи: Знаешь, в детстве у меня не было лучшего друга. Но я очень хотела его. Всем сердцем. Я сделала себе одного, но…

Скорпиус: У меня такой тоже был. Звали Фларри. Но мы поссорились, когда обсуждали правила игры в плюй-камни.

Делфи: Альбус нуждается в тебе, Скорпиус. Это замечательно.

Скорпиус: Зачем я ему нужен?

Делфи: В этом и суть дружбы. Вы не знаете, зачем нужны друг другу. Вы просто нуждаетесь друг в друге, и все. Найди его, Скорпиус. Вы двое принадлежите друг другу.

Акт второй

Сцена пятнадцатая

Гарри и Драко сидят достаточно далеко друг от друга, между ними стоит Джинни.

Драко: Извини за кухню, Джинни.

Джинни: А, не беспокойся. Готовит в основном Гарри.

Драко: Я не могу с ним поговорить. Со Скорпиусом. Особенно после смерти Астории. Я даже не могу обсудить с ним, что он почувствовал, когда потерял мать. Как бы я ни старался, я не могу добраться до него. Я не могу говорить со Скорпиусом, а ты — с Альбусом. Мой сын не зло. Ты должен в равной степени принимать рискованные слова этого кентавра, как и понимать силу дружбы.

Гарри: Драко, что бы ты ни подумал…

Драко: Знаешь, я всегда завидовал тебе. Уизли и Грейнджер, а у меня… Джинни: Крэб и Гойл.

Драко: Два придурка, которые не отличат одного конца метлы от другого. Вы, вы втроем, будто сияли. Вы любили друг друга. Вы веселились вместе. Я завидовал такой дружбе больше, чем чему-либо.

Джинни: Я тоже завидовала им.

Гарри озадаченно смотрит на Джинни.

Гарри: Мне нужно защитить его. Драко: Мой отец всегда думал, что пытается защитить меня. Но теперь тебе нужно сделать определенный выбор, выбор человека, которым ты хочешь быть. И сейчас тебе бы не помешал друг или родитель. А если ты научился ненавидеть своих родителей, и друзей у тебя нет. Тогда ты один. А быть одному трудно. Я был одинок. Из-за этого я оказался в по-настоящему темном месте. Надолго. Том Рэддл тоже был одиноким ребенком. Ты можешь этого не понимать, Гарри, но Джинни меня поймет.

Джинни: Он прав.

Драко: Том Рэддл не ушел из того места, и тогда Том Рэддл стал Лордом Воландемортом. Может, то что видел Бейн, это его одиночество. Его боль. Его ненависть. И так с ним и будет, потому что он нуждается в тебе и Скорпиусе. Понимает ли он это или нет.

Гарри задумчиво смотрит на Драко.

Гарри открывает рот, чтобы заговорить и думает.

Джинни: Гарри. Ты сам достанешь летучий порох или я?

Гарри поднимает взгляд к жене.

Акт второй

Сцена шестнадцатая

Скорпиус входит в библиотеку, озираясь направо и налево. Он видит Альбуса, а тот — его.

Скорпиус: Привет.

Альбус: Скорпиус, я не могу…

Скорпиус: Я знаю, ты теперь гриффиндорец. Ты не хочешь меня видеть. Но, все равно, я здесь, говорю с тобой.

Альбус: Ну, я не могу говорить.

Скорпиус: Ты должен. Ты не можешь просто так игнорировать все произошедшее. Мир сошел с ума, не заметил?

Альбус: Я знаю, понимаешь? Рон совсем изменился. Гермиона теперь профессор. Это все неправильно, но.

Скорпиус: А Роуз вообще не существует.

Альбус: Я знаю. Понимаешь, я не все понимаю, но ты не должен быть здесь. Скорпиус: Из-за того, что мы сделали, Роуз даже не родилась. Ты помнишь, как тебе рассказывали о Святочном бале на Турнире Трех Волшебников? Каждый чемпион искал себе партнера, твой отец пригласил Парвати Пандил, Виктор Крам.

Альбус: Гермиону, А Рон заревновал и поступил как осел.

Скорпиус: Не совсем. Я нашел книгу Риты Скитер. Все совсем по-другому. В ней говорится, что Рон пригласил Гермиону.

Альбус: Что-о-о?

Полли Чапман: ТТТттттттттт!

Скорпиус смотрит на Полли и говорит тише.

Скорпиус: Как друга. И они танцевали как друзья. Это было мило, потом от танцевал с Падмой Патил, они восхитительно кружились, потом Рон начал приглашать ее на свидания, немного изменился, они поженились, из-за этого Гермиона стала.

Альбус: Психопаткой.

Скорпиус: Гермиона должна была пойти на бал с Крамом, знаешь, почему она не пошла? Потому что она подозревала двух странных мальчиков из Дурмстранга, которых она встретила перед первым заданием. Она думала, что они как-то замешаны в пропаже палочки Седрика. Она подумала, что мы, после указаний Виктора, испортили Седрику все первое задание.

Альбус: Вау.

Скорпиус: И без Крама, Рон бы никогда не стал ревновать, а в этом вся суть. Поэтому Рон и Гермиона просто остались очень хорошими друзьями, но никогда не любили друг друга, никогда не женились. И Роуз никогда не существовало.

Альбус: А отец? Он тоже изменился?

Скорпиус: Я полагаю, что твой отец точно такой же. Глава глава отдела по соблюдению законов магии. Женат на Джинни. Трое детей.

Альбус: Тогда почему он был таким…

Библиотекарь входит позади комнаты.

Скорпиус: Ты понял меня, Альбус? Это касается не только тебя и твоего отца. Закон профессора Крокера: наиболее дальне время, в которое может переместиться человек без вреда для себя — это пять часов. А мы вернулись на два десятка лет назад. Малейшее действие, малейшее изменение. Все это влияет. А мы создали огромное волнение во времени. Роуз никогда не была рождена из-за нас. Роуз.

Библиотекарь: ТТТттттттттт!

Альбус быстро думает.

Альбус: Хорошо, давай вернемся и исправим это. Вернем Седрика и Роуз. Скорпиус:… не лучшая идея.

Альубс: Маховик времени все еще у тебя? Никто его не нашел?

Скорпиус достает его из кармана.

Скорпиус: Да, но.

Альбус хватает его из руки.

Нет, Альбус… Ты понимаешь, что может произойти?

Скорпиус тянется за маховиком, Альбус отталкивает его, они борются. Альбус: Вещи должны быть исправлены, мы должны спасти Седрика, вернуть Роуз. Мы будем более осторожными, что бы ни говорил Крокер, верь мне, верь нам. У нас все получится в этот раз.

Скорпиус: Нет, ничего не выйдет. Отдай его, Альбус! Отдай!

Альбус: Я не могу. Это слишком важно.

Скорпиус: Да, слишком важно для нас. Мы не очень хороши в этом, у нас не получится.

Альбус: Кто сказал, что у нас не получится?

Скорпиус: Я это сказал. Потому что это делаем мы, а у нас ничего не получается. Все выходит не так, как нужно. Мы неудачники. Полнейшие. ТЫ еще не понял этого?

Альбус привстает и толкает Скорпиуса к земле.

Альбус: Ну, я не был неудачником перед тем, как встретить тебя.

Скорпиус: Альбус, что бы ты ни пытался доказать своему отцу, это не выход.

Альбус: Мне нечего ему доказывать. Я должен спасти Седрика, чтобы спасти Роуз. И, может быть, без тебя все получится.

Скорпиус: Без меня? О, бедный Альбус Поттер. На всех обижен. Бедный Альбус Поттер. Так печально.

Альбус: Что ты имеешь в виду?

Скорпиус (бешено): Побудь в моей шкуре! Люди озираются на тебя, потому что твой отец — Гарри Поттер, спаситель магического мира. Люди смотрят на меня, потому что они думают, что мой отец Воландеморт. Воландеморт. Альбус: Даже не…

Скорпиус: Ты даже не можешь представить, что это за жизнь. Ты когда-нибудь пробовал сделать это? Нет. Потому что дальше своего носа ты ни капли не видишь. Ты никогда не поймешь, что твой отец всегда будет Гарри Поттером. А ты всегда будешь его сыном. Я знаю, что это трудно, что другие дети мерзкие, но тебе придется смириться с этим, потому что есть вещи и похуже.

Молчание.

Сначала я был так рад, когда понял, что время изменилось. Когда я понял, что мама, может быть, не заболела, не умерла. Но нет, оказалось, что это случилось. Я все еще ребенок Воландеморта, без матери, который сочувствует мальчику, который ничем не отвечает в ответ. Я извиняюсь, если я испортил всю твою жизнь, но у тебя не будет шанса испортить мою — она уже разрушена. Ты вообще не улучшил ее. Потому что ты ужасный, самый ужасный друг.