Эпидемии и народы - Уильям Макнилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Везде, где старые способы переставали работать, ответом на это становились интенсификация поиска пищи и эксперименты с новыми видами еды. Изучение морских берегов, например, привело к появлению лодок и рыболовства, а собирание съедобных кореньев побудило другие группы к развитию сельского хозяйства.
Палеолитические охотники и собиратели, предположительно, в общих чертах воспроизводили опыт самых первых человекоподобных существ в их тропической колыбели. Как только были задействованы очевидные возможности новых экологических ниш, наступало нечто вроде примерного равновесия, за которым следовали различного рода ограничения, сдерживавшие рост человеческих популяций. Характер этих ограничений варьировался от места к месту, от сообщества к сообществу и от эпохи к эпохе. Тем не менее представляется вероятным, что за пределами тропических зон, где человечество само проходило процесс эволюции, болезнетворные организмы были не слишком значимы. Паразиты, способные распространяться от одного носителя к другому посредством прямого телесного контакта, наподобие вши или возбуждающей фрамбезию спирохеты, в умеренном климате могли выживать в пределах небольших и мигрирующих охотничьих сообществ. Пока инфекция действовала медленно и не выводила своего человеческого носителя из строя слишком резко или слишком внезапно, подобный паразитизм мог мигрировать — и, вероятно, на самом деле мигрировал — вместе с охотничьими сообществами из тропической колыбели человечества по всей планете. Однако совокупность подобных инфекций и инфестаций намного сократилась по сравнению с ее цветущим состоянием в роскошных тропических условиях древнейшего местообитания человека.
В результате древние охотники умеренного пояса были, скорее всего, здоровыми людьми, несмотря на то что продолжительность их жизни, похоже, была сравнительно короткой[26]. Факт их здоровья также подкрепляется тем, что известно о жизни современных охотничьих народов в Австралии и на американском континенте. За исключением грозных болезней, связанных с недавними контактами с внешним миром, у этих народов тоже, видимо, совершенно отсутствуют инфекционные заболевания и заражение многоклеточными паразитами[27]. Какой-либо иной сценарий был бы весьма удивительным, поскольку прошло недостаточно времени для медленной работы биологической эволюции по формированию болезнетворных организмов и моделей их переноса от носителя к носителю, подходящих для прохладных и сухих условий, — тех организмов и моделей, что потребовались бы для поддержания тропического уровня инфекций и инфестаций среди небольших и относительно изолированных сообществ охотников, которые проникли в умеренные и субарктические климатические зоны планеты.
Еще до того, как подобные адаптации смогли бы оказать влияние на человеческую жизнь, новые и судьбоносные изобретения вновь революционизировали взаимоотношения человека с окружающей средой. Производство продовольствия обусловило огромный и быстрый рост количества людей, а вскоре поддерживало и подъем городов и цивилизаций. Сконцентрировавшись в столь крупных сообществах, человеческие популяции обеспечили потенциальным болезнетворным организмам богатый и доступный запас пищи, который сам по себе был довольно необычным, — точно так же, как для наших далеких предков необычным объектом охоты были крупные животные африканской саванны. В свою очередь, микроорганизмы могли рассчитывать на удачную охоту в новых условиях, созданных развитием человеческих деревень, городов и цивилизаций. То, каким образом они извлекали преимущества из этих новых возможностей, предлагаемых концентрацией людей в крупных сообществах, будет темой следующей главы.
II. Прорыв в историю
Массовое истребление крупной охотничьей дичи, которое началось в Африке примерно 50 тысяч лет назад, распространилось в Азии и Европе около 20 тысяч лет назад и стало особенно выраженным на американском континенте порядка 11 тысяч лет назад, должно было стать суровым ударом для людей-охотников, чьи навыки были связаны с убийством крупных животных[28]. Возможно, что исчезновение одного вида крупной добычи за другим действительно вело к резким локальным сокращениям численности людей. Одно дело — когда отдельная группа охотится за одним единственным мамонтом неделю или больше, и совсем иная задача — день за днем убивать достаточную для выживания того же количества людей массу мелкой дичи. Одновременно климатические изменения трансформировали природный баланс как в северных регионах вдоль кромок отступающих ледников, так и в субтропиках, где из-за смещения пассатов к северу более сухой климат распространялся вдоль некогда хорошо подходивших для охоты территорий африканской саванны и прилегающих к ней частей Западной Азии.
Поэтому древним охотникам повсеместно приходилось адаптировать свои привычки, чтобы обеспечить более полное использование всего того, что они могли обнаружить в меняющихся ландшафтах. Когда крупные животные исчезли, нужно было искать новую пищу. Под воздействием этих обстоятельств наши предки снова стали всеядными, как и их прародители-приматы, употребляя в пищу все более значительное количество видов растений и животных.
В частности, впервые были систематически исследованы пищевые ресурсы побережья и моря, что демонстрируют многочисленные кучи выброшенных раковин моллюсков и гораздо менее заметные кости рыб. Кроме того, появились новые способы приготовления пищи. Например, многие человеческие группы обнаружили, что путем продолжительного вымачивания можно удалять ядовитые вещества из маслин и кассавы, сделав их пригодными для пищи. Другие виды растительности также могли оказаться более удобоваримыми и усвояемыми за счет перемалывания, варки и закваски[29].
Однако все эти продукты-заменители вскоре ушли на дальний план благодаря развитию производства продовольствия за счет доместикации животных и растений. В этом направлении двигались многие сообщества в различных частях планеты, и результаты варьировались в зависимости от того, что именно было исходно доступным для них в диком состоянии. В целом в Новом Свете, несмотря на то что эта часть планеты была особенно обделена животными, подходящими для одомашнивания, присутствовало значительное количество полезных растений, в то время как Старый Свет предоставлял человеческой изобретательности обширный ряд подходящих для одомашнивания животных и впечатляющий набор потенциально пригодных для пищи растений.
Подробности первых случаев доместикации остаются невыясненными. Можно предположить, что это был процесс взаимного приспособления между человечеством и различными пригодными к одомашниванию видами. Это подразумевало быстрые и порой далеко идущие изменения биологических качеств одомашниваемых растений и животных в результате как случайной, так и намеренной селекции по отдельным характеристикам. И наоборот: можно допустить, что радикальная, хотя и редко преднамеренная селекция происходила и среди людей. К примеру, индивиды, которые отказывались подчиняться утомительному однообразию сельского хозяйства, должно быть, оказывались неспособны выжить, а те, кто не мог сделать или не делал запасы семян для посадки в следующем году, вместо этого съедая всё, что имелось, быстро устранялись из сообществ, которые становились зависимыми от ежегодных урожаев.
Пастухи и земледельцы вместе с различными одомашненными ими видами животных и растений встраивались в первозданную основу растительной и животной жизни по-разному, в зависимости от
