Непрощенный - Александр Лидин

Однако когда примерно три четверти пути были пройдены, главная проблема предстала перед ним со всей очевидностью.

Говорят, «не все очевидно, что очам видно». В данный момент очам было не видно почти ничего — по причине недостаточной освещенности. Но то, что им, то есть очам, открылось на подходе, оказалось весьма неожиданно. Неожиданно неприятно. И заставляло по-новому взглянуть на ситуацию в целом.

Толстые членистые лапы, покрытые редкими жесткими щетинками…

Черное туловище, похожее на огромную каплю…

Спроси кто-нибудь Артема, кого он ожидал увидеть, и он вряд ли бы нашелся с ответом. Но ему и в голову не могло прийти, что спасать придется паука… то есть паучиху. Правда, пол в данном случае значения не имел.

Не то что Артем сильно боялся пауков, но никакой любви к ним не питал. А если учесть, что фрау Матильда была размером с крупную псину… Последнее обстоятельство могло вызвать приступ арахнофобии у кого угодно.

— Ты что, паук? — брякнул Артем.

— Ну вот, началось, — проворчала Матильда. — «Паук…» Тебя, кажется, никто обезьяной не называл… нацист.

Последнее словечко было, вне всякого сомнения, ругательством. Очень грязным. Но знакомым, в отличие от всевозможных «кусобабов», «ибланов» и «буликов». Смысл слова скрывал мрак забвения, который по-прежнему окутывал прошлое Артема, однако он точно знал, что хорошего человека таким словом даже в шутку никто не назовет.

Но если подумать… Что возьмешь с восьминогой твари? Небось, болтает, сама не зная что.

Повисла неловкая пауза.

— Что таращишься? — нарушила молчание паучиха. — Нравлюсь? Вот выберемся наружу — тогда и любуйся сколько влезет. А сейчас шевелись.

Откровенно говоря, если Артем и остолбенел, то далеко не от восторга. Но если начал дело, его надо довести до конца. Собрав в кулак всю свою волю, он подошел поближе. И, зажмурившись, протянул паучихе руки.

— Залезай…

— Ты чего мне в глаза пальцами тычешь! — взвилась Матильда. — Хочешь, чтобы я тебя кусанула? Или думаешь, что если с головой плохо, то и яд не подействует?

«Ах, мы еще и ядовитые… Просто сказка. Всю жизнь мечтал сплясать тарантеллу перед смертью».

Артем чуть ниже опустил руки… и едва успел подхватить тяжелое тело, которое навалилось на правую руку. Острые, как бритвы, коготки впились в одежду, и небольшая головка ткнулась ему на плечо — совсем по-кошачьи.

— Чего стоишь? — послышался у самого уха скрипучий голосок. — Смотри, эти кусобабы возню разгрузят и…

— Кто? — переспросил Артем, осторожно распрямляясь. Паучиха была легче, чем можно было ожидать, но все же отнюдь не пушинкой.

— Кто-кто… — забормотала Матильда. — Дружочки твои. Алларт, Тейс… Да ты под ноги смотри. Споткнешься еще… Я со страху и укусить могу… Не сильно — так, легонечко. И когда я тут умру от голода и жажды, ты еще дней сто проживешь… так сказать. Будешь ползать, как сонный буг, пока совсем не окочуришься. Да ты и так не дужно шнылевый…

Скрип-скрип, скрип-скрип… Через полминуты у Артема заболела голова. Спускаясь по тускло освещенной лестнице, которая обнаружилась сразу за дверью, он старался смотреть только под ноги — вовсе не потому, что так советовала паучиха — и не обращать внимания ни на ее болтовню, ни на нее саму. Однако когда она игриво потерлась боком о ключицу, Артема передернуло.

— Слушай, — проговорил он, чтобы перевести разговор в более мирное русло… вернее, вставить хоть одну реплику в затянувшийся монолог паучихи. — Если вы не пауки, то кто?

— Здрасти, проснулись! Арахны мы. Кто же еще?

«Арахны»… Ну и мирок. Все у них перепуталось. Арахны — это же вроде горные козлы? Или нет?

В нижнем зале, где раньше размещались «ездовые квочки», было пусто. Широко распахнутый люк светился, точно прожектор.

Артем переложил «пострадавшую» на другое плечо — правая рука уже изрядно затекла — и выглянул наружу. «Квочки» сгрудились в центре огромной поляны. Гуманоиды суетились вокруг, навьючивали на них тюки и куски ржавого металла. Поклажа закреплялась толстыми ремнями.

Артем с сомнением поглядел на узкий трап. «Прогулка по доске» еще не стерлась из его памяти. А ведь тогда он был налегке! Может, лучше вернуться на корабль, вылезти через ту дыру, через которую он попал внутрь? Нет, вряд ли выйдет. Края острые, да и протолкнуться в нее, имея одну свободную руку…

Звонкий щелчок над самым ухом прервал его раздумья.

— Ну, чего встал? — недовольно заскрипела Матильда. — Спускаемся или как?

— Знаешь, я вот подумал… — начал Артем.

— Ничего не знаю, и знать не желаю! Камай.

— Ну ладно…

Он хотел сказать, что в случае потери равновесия ему, Артему, будет уже наплевать, как его укусит фрау Матильда — легонечко или со всей дури, равно как и самой фрау Матильде, поскольку оба разобьются в лепешку в буквальном смысле этого слова, — но воздержался.

— Могу доставить вниз за считанные доли секунды. За сохранность лап не ручаясь, — сквозь крепко сжатые зубы пробормотал Артем и начал спуск. Солнечный свет слепил глаза. Трап раскачивался под ногами. Однако Матильда, надо отдать ей должное, заткнулась и не подавала голоса до тех пор, пока спуск не закончился.

Гуманоиды продолжали работу, однако когда Артем с паучихой на руках направились к ним, Алларт и Брам обернулись.

— А мы-то думали, куда ты подевался?.. — начал Алларт. Потом на его лице, кажется, отразилось сомнение, и он вопросительно посмотрел на своего спутника.

— Да никуда я не девался, — небрежно отозвался Артем. — Чего такого… Вылетел через дыру в корпусе. Потом вернулся. Гляжу — вас нет…

— Понятно, — кивнул Алларт. — А вдовушку где подцепил?

— «Вдовушку»?!

— Ты еще повыражайся у меня! — взвилась паучиха. — Бросили меня там одну. Не сломала бы лапы, плакала бы твоя задница!

— Ой, ой, — Алларт в притворном испуге замахал руками. — Ну, укусила бы ты меня. Ну, почернела бы моя задница, отвалилась… и что дальше? Кстати, Артем, у тебя на плече краса и цвет нашего экипажа. Арахна Матильда Цо — Черная вдова, самая ядовитая из всех подданных барона Пако… в прямом и переносном смысле.

Чем дальше, тем веселее… Артем с опаской покосился на существо, которое вцепилось в его рукав. Будем надеяться, что хоть когти у нее не ядовитые.

— Сейчас закончим погрузку и валим отсюда, — как ни в чем не бывало продолжал Алларт. — Если смотрители уговор нарушили, то теперь им веры нет.

Он отвернулся и с силой затянул один из вьючных ремней.

— Да, — бросил он, — бери себе хэнака. На какого глаз ляжет.

И, печально покачав головой, направился помогать остальным.

Артем недоуменно посмотрел ему вслед, потом перевел взгляд на птиц… И вдруг сообразил, что тут что-то не так.

— Эй, — негромко проговорил он, обращаясь сам не зная к кому. — А где все?

В самом деле, ряды копателей заметно поредели.

— Не все же такие везучие, как мы, — вздохнула паучиха. — Вон, глянь.

Артем повернулся и увидел в дальнем конце поляны несколько кучек свежей земли. Как и обломки корабля, они казались чем-то омерзительно чужеродным среди изумрудной зелени, которую никогда не оскверняла ни жирная копоть, ни отравленная свинцовая пыль.

А ведь он тоже мог лежать под одним из этих холмиков, похожих на коровьи лепешки на праздничном ковре. Вместо этого он, можно сказать, отделался легким испугом…

Подойдя к ближайшему хэнаку, к седлу которого кто-то уже приторочил несколько ржавых металлических труб, Артем наклонился вперед, чтобы Матильда смогла переползти на спину «курице»… И замер на миг, зарывшись лицом в густой белый пух, от которого почему-то пахло топленым молоком. Он и сам не мог понять, что на него накатило. Усталость, скорее всего. Когда вдруг надоедает играть с судьбой в салочки и хочется только одного: лечь неподвижно и раствориться в запахах, звуках, красках, не напрягаясь даже для того, чтобы давать им имена.

В следующий миг хэнак зашевелился и переступил с лапы на лапу, негромко закудахтал. То ли он не привык к подобному обращению, то ли не мог, подобно любому живому существу, слишком долго пребывать в неподвижности. И Артем сообразил, что ядовитая подданная никуда переползать совсем не намерена.

— Что, решил от меня избавиться? — ехидно осведомилась паучиха. — А шины? Или думаешь, что у меня лапы сами зарастут?

Блин… Вот зануда!

— Сядь-ка на птичку, — прошипел Артем, чувствуя, что вот-вот взорвется. — И подожди. Что я тебе, из воздуха шины сделаю?

Фрау Матильда что-то прошипела, но повиновалась.

— У Брама все возьмешь, — сообщила она. — Мази, бинты… Потом найдешь две палки…

Но Артем не дослушал. Он почему-то был совершенно уверен, что знает, как накладывать шину с использованием подручных материалов. Тем временем паучиха перебралась в седло… и предстала перед ним во всей красе.