Простые радости - Клэр Чемберс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джин прошла за ней по коридору в скудно обставленную спальню окнами в сад. Там были узкая кровать, письменный стол, деревянный стул с гобеленовым сиденьем и огромный викторианский платяной шкаф во всю стену. В комнате было чисто, но стоял затхлый дух помещения, куда редко заходят. Над камином висела фотография в рамке, на которой, судя по всему, были запечатлены четыре поколения женщин семейства Хафьярд – в диапазоне от пухлощекой крохи с ниспадающими кудрями до седовласой дамы в кресле. Джин показалось, что среди них она узнала Элис.
– Моя семья, – сказала Элис, заметив, куда смотрит гостья. – До войны.
Джин улыбнулась. Последняя фотография ее семьи в полном составе была сделана примерно в то же время. Но, само собой, не стояла на виду.
– Все дневники тут, – сказала Элис и показала на зеленый чемодан с веревочной ручкой и металлическими защелками, втиснутый в щель между резным карнизом шкафа и потолком. – Заберитесь на стул, если вас не затруднит.
Джин так и сделала, на миг испугавшись, когда под ее тяжестью хлипкий стул покачнулся и заскрипел. Она потянула чемодан вниз, прижала к груди и аккуратно опустила на кровать, к беспокойным рукам Элис. В чемодан был вложен еще один, поменьше, а в него – еще один. Это ядро оказалось вместилищем самых разных удивительных сувениров – обшарпанная пыльная версия ее собственного ящика с сокровищами. Пока Элис перерывала его содержимое, Джин углядела слуховой рожок, пару кружевных перчаток, младенческий чепчик, губную гармонику, перевязанную лентой прядь каштановых волос, мяч для крикета, музыкальную шкатулку, спутанные нитки жемчуга и цепочки. В конце концов Элис извлекла из недр картонную коробку, а оттуда – дневник, один из множества одинаковых томов, и в мгновение ока нашла упоминание Гретхен Эдель.
– Поступила 2 июня 1946 года. Выписана 28 сентября того же года.
Джин кивнула. Неудивительно, что даты, которые назвала ей миссис Тилбери, подтвердились. Какой дурак станет врать о том, что так легко проверить.
– А монахини, которые были в больнице в одно время с Гретхен? Они все еще неподалеку?
– Когда здание Святой Цецилии продали, они вернулись в Ирландию. По-моему, в Голуэй.
– Жалко, – сказала Джин и отмела эту линию расследования.
– Кэмкин! – воскликнула Элис, все еще просматривая записи. – Вот как ее звали. Марта Кэмкин. Они были настоящие подружки. Дай им волю, болтали бы всю ночь напролет. Обычное дело, когда пациенты застряли в одной палате, особенно если у них одни и те же симптомы.
Джин за всю свою жизнь провела в больнице всего неделю. И дорого бы дала, чтобы на соседней кровати оказалась родственная душа.
– Гретхен ни разу ее не упомянула, – заметила она. – А ее муж сказал, что она ни с кем из лечебницы не поддерживает связь.
– Что ж, такие дружбы не всегда продолжаются за стенами больницы, – ответила Элис. – Семья Марты была, кажется, из Чатема. А Эдели, насколько я понимаю, жили где-то в Лондоне.
– В Уимблдоне, – уточнила Джин.
– Все вечно обещают не пропадать, – сказала Элис. – Но редко выполняют обещания. – В ее голосе внезапно послышалась грусть. – Только Бренда до сих пор шлет мне открытки на Рождество, но она теперь в Южной Африке.
– А у вас есть ее адрес?
– Да. Если вы захотите написать ей, я с удовольствием отправлю ей письмо.
– Похоже, имеет смысл поговорить еще и с Мартой Кэмкин, – сказала Джин. – Если получится ее найти.
– Ее отец был викарием, вдруг это поможет.
– Очень может быть.
– Она была не такая покладистая, как Гретхен. Немножко более ершистая, так сказать. Но вполне милая девчушка, – добавила она спохватившись. – И очень мужественная. Как мы ни старались, помочь ей не смогли.
Она протянула Джин свой дневник.
– Вы можете его взять на сколько вам нужно. Но я бы хотела в конце концов получить его обратно. Сама не знаю почему.
– Конечно, – ответила Джин, уловив намек на то, что пора уходить. Она только сейчас заметила, что у Элис утомленный вид. – А теперь я оставлю вас в покое. Вы мне очень помогли.
– Было приятно с вами поговорить, мисс…
– Суинни. Джин.
– Может быть, вы еще заглянете ко мне, расскажете, чем закончилось ваше расследование? “Эхо Северного Кента” у нас тут вряд ли купишь.
– С радостью.
– И, пожалуйста, передайте Гретхен, что я ее не забыла, – сказала Элис уже у дверей. – Я ее очень любила. И Марте тоже, если ее разыщете.
Подобрав велосипед, который провалился в лавровые заросли, и вновь повязав на голову платок, Джин напоследок обернулась и посмотрела на дорожку. В гостиной, между раздвинутых тюлевых занавесок, стояла Элис, держа у стекла куколку-пастушку. У Джин было ужасное предчувствие, что, если она помашет на прощание, Элис в ответ будет махать кукольной рукой; этого она бы не вынесла, поэтому просто улыбнулась и быстро повернулась спиной.
6
В десять утра, как и договаривались, миссис Тилбери и Маргарет ждали у касс на вокзале Чаринг-Кросс. Все переговоры об этой встрече велись через ювелирный магазин мистера Тилбери. На Маргарет была школьная форма, шляпка и ранец за плечами, поскольку Джин обещала, что она успеет вернуться в школу после обеда. Миссис Тилбери была в зеленом хлопчатобумажном платье, расшитом маргаритками, и маленьком белом жакете, как будто она собралась на летнюю свадьбу, а не в патологоанатомическую лабораторию в мрачном больничном крыле.
Люди оборачивались, когда она стремительно шла через зал ожидания в своих босоножках с ремешками, может, в восхищении, а может, просто очарованные сходством между матерью и дочерью. Джин усмехнулась. Кому могло прийти в голову надеть белое для такой поездки?
– Какое красивое платье! – Она повысила голос, стараясь перекричать свистки, визг и шипение маневрирующих поездов и непрекращающийся поток объявлений по громкоговорителю. – Вы наверняка скажете, что сшили его сами.
– Конечно, – ответила миссис Тилбери. – Я всю одежду шью себе сама.
Они поспешили к выходу, пробираясь сквозь умопомрачительную симфонию шума.
– В магазине такого не купишь – оно слишком хорошо на вас сидит.
Джин одернула свое собственное бесформенное одеяние в коричневых огурцах и собрала в горсть лишнюю ткань в районе талии. Оно было выбрано с учетом неизбежной городской сажи и пыли и в плечах было ей как раз, а во всех остальных местах – нет.
– Если хотите, я и вам сошью, – сказала миссис Тилбери, когда они затормозили у поворота, чтобы пропустить несущееся мимо черное такси. – Вы можете посмотреть мой альбом моделей и подобрать ткань. Я вмиг управлюсь.
– Не сомневаюсь, что у вас и без этого есть чем заняться, – сказала Джин.
– Но я хотела бы вас отблагодарить.
– За что? Я еще ничего не сделала. А может, и не
