Сиротка для дракона. Боевой факультет (СИ) - Шнейдер Наталья Емелюшка

Они отпрыгнули друг от друга, обернулись ко мне с одинаково возмущенными лицами.

— Ты чего?

— Белены объелась?

— Остыли? — поинтересовалась я, из последних сил стараясь не закричать. В самом деле, мало мне сегодняшних неприятностей, еще эти два… весенних кота, даром что осень.

Молодые люди снова переглянулись и хором рассмеялись. Не выдержав, я захихикала тоже, уж очень забавными были их лица несколько мгновений назад.

— Да уж, на хромой козе к тебе не подъедешь, — сказал Родерик. Кажется, он хотел добавить что-то еще, но тут раскрылась соседняя дверь, и женский голос строго поинтересовался:

— Что за шум? Родерик, Алек, почему вы в таком виде?

— Заклинание спутал, — широко улыбнулся Родерик. — Госпожа Агнес…

Я вдруг перестала его слышать, только видела, как шевелятся губы. Вот, значит, как со стороны выглядит купол тишины. И, похоже, говорили они обо мне.

Или нет? В конце концов, весь мир не крутится вокруг меня, и у двух целителей вполне могли найтись темы для разговора, в которых присутствующих посвящать не стоило.

Вот только у нас в приюте шептаться при других было не принято. Или говори в полный голос, или подожди, пока рядом останутся только доверенные люди. Хотя надо было очень постараться, чтобы потолковать без лишних ушей.

Судя по лицу Алека, он тоже не слышал разговора, и ему это очень не нравилось. Но вмешиваться он не торопился, и я тоже решила не лезть. И без того сегодня вляпалась во все что только можно.

Я отступила в глубину кабинета, чтобы не выглядеть любопытной, и, уже отворачиваясь, услышала:

— Извини, Алек, и ты, Лианор, тоже. Но тайна целителя есть тайна целителя.

Я кивнула, давая понять, что извинения приняты. Сказать об этом не успела — в дверном проеме возникла женщина.

Выглядела она раза в два старше меня, русые волосы собраны в гладкий пучок, светлое платье простого кроя. Или преподаватель, или нанятый на жалованье целитель. Скорее первое: смысл нанимать человека, если целителей и так целый факультет?

— Постой смирно, — сказала она, собирая заклинание. Через некоторое время кивнула сама себе и сказала: — Раздевайся.

— Зачем? — не поняла я. Ни разу не помню, чтобы мне пришлось раздеваться перед целителем.

— А как я через одежду буду сопоставлять ключицу? — проворчала она.

Я завозилась с застежкой. Если не пытаться поднять руку, терпимо. Но, едва начав стаскивать одежду с плеч, я зашипела от боли.

— Давай помогу.

В три руки получилось ловчее. Снимая нательную сорочку, я вдруг подумала, что сейчас на месте целительницы мог быть Родерик, и от этой мысли меня обдало жаром.

— Чего краснеешь? — поинтересовалась госпожа Агнес. — Меня твои прелести не интересуют.

Да я бы со стыда умерла, если бы пришлось раздеваться перед парнем! Интересно, что он наплел коллеге? Нет, пожалуй, мне лучше не знать! Неважно, почему он не стал лечить меня сам, — спасибо ему за это.

— Потерпи немного.

Целительница зашла со спины, оттянув мои плечи назад, и начала обматывать их повязкой, перекрещивая ее на спине. Мне тут же стало не до парней и стыда — не заорать бы. Госпожа Агнес усадила меня на кушетку, прощупала ключицу, что-то поправляя — я вскрикнула, — коснулась магией. В плече засвербело, отчаянно захотелось почесаться, но суровый оклик меня остановил. Пришлось ждать, кусая губы, чтобы не разныться.

— Вот и все, — сказала наконец она. — Повязку я оставлю, просто чтобы ты не решила, будто тебе море по колено. И не советую больше так падать.

Как будто это от меня зависело! Но вслух я сказала:

— Спасибо. — И тут же спохватилась. — А мыться как?

— Как обычно. Она самоочищающаяся, — отмахнулась целительница. — Придешь через неделю, сниму. Если я отлучусь, попросишь Милену или Родерика.

Щеки снова обожгло. Госпожа Агнес покачала головой:

— У целителя пола нет. Или, думаешь, к корпусу боевых магов специально приставят женщину, чтобы беречь твою скромность?

— Я ничего не думаю, — буркнула я, продолжая сгорать от неловкости.

— Оно и видно, что не думаешь. — Она устроилась за столом и открыла чернильницу. — Подожди немного.

«Немного» затянулось, кажется, на часы. Целительница покрывала рунами один лист бумаги за другим. Со своего места я не могла разобрать, что она там пишет, а спросить боялась. Вдруг в подробностях излагает, почему я не могу учиться на боевом? Что ж, чем позже я об этом узнаю, тем лучше. Глупо, конечно, но мне хотелось оттянуть свой приговор.

— Вот. — Она поднялась из-за стола, и я встала вслед за ней. — Это отдашь декану, он передаст кому надо. Пока не снимем повязку, нельзя будет делать некоторые упражнения. Отжимания, подтягивания… впрочем, они знают, — перебила она сама себя.

— Значит, мне можно учиться? — выдохнула я, ощущая, как внутри распускается ледяной узел. Меня не отчислят!

По крайней мере сегодня.

— Противопоказаний не вижу, — пожала она плечами. — Травма неприятная, но обошлось без осложнений. Если не случится ничего непредвиденного, восстановишься полностью.

— Непредвиденного? Например?

— Например, снова упадешь.

А вот в этом я совсем не уверена. Хотелось бы, конечно, надеяться, что угловатый, получив отпор, оставит меня в покое, но вдруг он тоже из породы горбатых, которых могила исправит?

— Вот здесь протокол осмотра телесных повреждений. — Она протянула мне второй листок. — Я оставлю в твоей карточке копию, но лучше бы тебе не терять свой экземпляр.

— Зачем он мне? — не поняла я.

— На случай разбирательства. Как раз перед тобой у меня был молодой человек, который очень настойчиво просил зафиксировать нанесенные ему побои.

Я похолодела. Девушка из низшего сословия избила обладателя баронского титула. Двумя неделями в камере я не отделаюсь.

Целительница кивнула:

— Вижу, ты поняла. Я должна оставаться нейтральной, поэтому все, что могу сказать: не теряй.

— Вы и так много для меня сделали. Спасибо, — поклонилась я, прощаясь.

— Вещи свои не забудь.

Вещи? Ах, да, платок декана. Нужно ему вернуть. Впрочем, он же в любом случае сказал зайти после того, как обустроюсь на месте.

В коридоре никого не было, видимо, парни пошли сушиться. Лужа на полу исчезла: кто-то позаботился о чистоте. По коридорам корпуса сновали студенты, и никто не обращал на меня внимания. Значит — в главный корпус и к кастеляну.

А может, мне лучше не к кастеляну, а к воротам и бежать без оглядки?

Нет. Если чему я и успела научиться за свою недолгую жизнь — нет настолько плохой ситуации, которую не мог бы ухудшить необдуманный поступок. Когда станет ясно, что мне грозит, тогда и буду думать, как действовать, а пока не стоит беспокоиться о том, чего я не могу изменить.

Солнце уже опустилось за дома и деревья, но не торопилось укатываться за горизонт. Надо же, а мне казалось, что уже ночь. Когда же этот бесконечный день закончится?

От дерева неподалеку отделилась фигура, я подпрыгнула и тут же обмякла. Алек.

— Пойдем, провожу. — Он потянулся к моей сумке.

Я попятилась.

— Не надо. Правда, не надо.

Все, чего мне сейчас хотелось, — добраться наконец до комнаты, что мне выделили, и упасть на кровать. Да хоть на пол!

Хотя упасть не получится. Декан же велел зайти к нему, как заселюсь.

Алек смерил меня сочувственным взглядом.

— Ты еле на ногах держишься.

— Ничего, удержусь.

— Перестань, — мягко сказал он. — Помочь девушке нести тяжелую вещь — никого ни к чему не обязывает.

Я невесело усмехнулась.

— В самом деле, — так же мягко продолжал Алек. — В конце концов, я как староста просто обязан тебе помочь.

— Еще скажи, что ты всем первокурсникам носы вытираешь.

— Не поверишь — всем. Но парни уже давно в своих комнатах, обмывают поступление. Три девчонки теперь забота старосты бытовиков. А ты еще даже до кастеляна не добралась.

Он снял с плеча мою сумку. Я сморгнула невесть откуда взявшиеся слезы.