Золотая кровь - Евгения Черноусова

В последние полгода, правда, она жила у них всё чаще и подолгу. Петя был парализован, а Тане приходилось периодически ложиться в больницу. Но никто не прогнозировал близкой смерти. Таня просто легла на очередное облучение. А наутро не проснулась.

После поминок, когда женщины стали убирать со стола, а мужчины двигать мебель, Оля зашла в спальню: «Петя, как ты тут?» «Га-а». «Ушла Галя». «Да-а». Оля включала свет и увидела слёзы на его щеках. «Ну что ты? Ну, психанула баба. Вернётся, ты же у неё единственный родственник. Её тоже понять можно, сынуля в их однокомнатную квартиру бабу привёл. Она надеялась, что сможет сюда переехать». «Не-е». «Петя, ты что? То щипался, а то руку мне целуешь? Не бойся, один не останешься. Но лениться я тебе не позволю. Завтра на коляску усажу и кататься заставлю. Чтобы к лету уже ковылял, а я могла на дачу выбраться».

В спальню заглянула Алдона: «Деда Петя, может, тебя покормить? Тут котлетки, мягонькие, бабы Верины, будешь? Петя дёрнул щекой: «Бу-у». Оля подмигнула ему и сказала: «Ну, видишь? Ты у нас домовладелец, к тебе девушки за наследством в очередь становятся». «Ты что, баба Оля, я не ему, а тебе помогаю! Когда отца парализует, я за ним тоже ухаживать буду, хоть он даже противнее деда Пети». Петя закашлялся. Оля кинулась к нему с полотенцем. А он кашлял, смаргивал слёзы и хохотал. «Ну что, друзья мои, извлекли мораль?» Петя спросил: «А?», а Алдона: «Какую, баба Оля?». «Петя, не вредничай, Алдона, не хами!»

Глава третья. АМЕРИКАНСКИЙ ДЕДУШКА

Только Наташа подошла к ленте подачи багажа, как увидела свой чемодан. Даже пришлось за ним пару метров пробежать. А вот новой сумки рядом не было. Народ постепенно рассеивался. Когда на ленте осталось всего несколько багажных мест, до неё дошло, что всё это время она искала глазами желтоватую сумку, тогда как здесь она казалась от освещения зеленоватой. Плюнув с досады, что столько времени потеряла, она потащила багаж к выходу. А выйдя к автобусам, задумалась: куда я, собственно, спешу? Домой? Сейчас свекровь полезет в сумку, всё растормошит, даже если сказать, что это не её. К родителям? Аналогично. Чёрт бы побрал эту шубу! Да нет, это она так. Даже, пожалуй, гордится, что натолкнула деда на её покупку. Пожалуй, её либо придется сдать в камеру хранения, либо отвезти по адресу сразу. И Наташа включила телефон, к которому не притрагивалась почти три недели.

6 звонков, не густо. Так, в первые дни дважды Юлька… это понятно, что-то найти не могла. Потом соседка, что-нибудь попросить хотела, а потом сама до них дошла. Смирнов… не знаю… а, это из Бытхима, что-то в публикации не устроило. Мать… это она просто забыла, что дочь за границей. А пять минут назад Лисютин. Перезвонить? Неохота, он вряд ли что-нибудь серьёзное скажет. У них связь как у отравленного с унитазом: Сергей Сергеевич изрыгает претензии к миру, а Наташа поглощает и смывает. И не пошлёшь, он какое-то влияние имеет на владельцев газеты. Ей бы никогда туда не попасть, если бы не его протекция. Ладно, если перезвонит, придётся заняться психотерапией, а нет, значит, свободна. Где тут была эта подруга? «Здравствуйте, Римма Ивановна. Мне американский Самсин подарок для вашей подруги передал. Я боюсь, что она как-нибудь не так это воспримет. Я в экспрессе к площади Победы… да, я бы хотела сразу отдать… да, спасибо». Так, адрес узнала, и даже добираться удобно. И Римма Ивановна туда направляется, так что сгладит ситуацию. Ой, забыла отчество этой Ольги спросить! Ладно, что теперь… как-нибудь назову.

Худенькая старушка в халате и переднике поспешно распахнула двери и остолбенела: видно, Римму ожидала увидеть. «Здрасьте, тётя Оля… простите, не знаю вашего отчества». «Ничего, Наташа, меня все дети знакомых так зовут. Заходи, ты не обижайся, я немного растерялась, ты так на Сашу похожа». Голос дрогнул. Наташа перешагнула порог, бросила под вешалку свою ношу и обняла её: «Я его совсем мало знала. Он незадолго… ну, в общем, в последнее время несколько раз приходил. Пытался познакомиться. Но папа… он такой… даже слова не подберу… диктатор».

Звонок. Ольга открыла дверь. Римма Ивановна влетела в прихожую, споткнулась о Наташины сумки, извинилась, засмеялась: «Я в нетерпении! Что за подарок миллионер Оле прислал?» Альберт с лестничной площадки сказал: «Может, вы пойдёте подарок смотреть, а я смогу наконец-то войти и раздеться?»

В комнате Оля стала испуганно допытываться: «Но почему? Я этого Женю почти не знала. Помню, что он был намного моложе свёкра; когда уехал, ему не было сорока. Как все Самсины, слегка сутулился и ещё у него на шее было большое родимое пятно. Кажется, мы с ним ни разу не разговаривали. Так только, в общих разговорах отдельными фразами перебрасывались. Но, когда он уезжал, прописал меня и Сашеньку в своей квартире. Сказочный подарок. Я в ней прожила больше сорока лет». Опять голос дрогнул. «А он вас помнит. Сказал: миленькая такая была кроткая девочка. Как только она выжила в семейке моего братца? Ну, и спросил, что можно вам подарить. Я, конечно, сказала, что практичней всего дарить деньги, но вопрос, примет ли этот дар тётя Оля?» «Нет! — испуганно, но решительно отказалась Оля. — Это как-то унизительно». «В общем, он стал перебирать: ювелирка, электроника. А я ему напомнила, сколько вам лет. И тогда он решил подарить шубу. Правда, выбрал на свой вкус, дизайнерскую и очень дорогую. А я подумала, что можно её продать, а на эти деньги купить нормальное пальто и ещё кучу разных приятных вещей. Там чек».

Когда распечатали коробку с шубой, даже радостно настроенная Римма протянула: «Да-а». «Что да?» — спросил Алик, подсевший к столу и занявшийся распутыванием каких-то снастей вместе с сидевшим на инвалидной коляске Петей. «К этой шубе он должен был прислать Оле еще минус тридцать лет жизни, модельную внешность и стервозный характер».

Шубу померяли сначала Оля, потом Наташа: «Да я уже меряла, дед на меня её подбирал, я сказала, что у нас примерно один размер». Понравилась она только Пете, он невнятно тянул: «Оля, оставь».

Тут забрякал Наташин телефон. Лисютин. «Извините, отвечу, это брат покойной подруги». Сразу набросился, почему не ответила. «Сергей Сергеевич, я только что из Лос-Анжелеса прилетела». Стал спрашивать, с чего это она так далеко подалась, ответила, что к родне. Чувствовалось, что ему это всё до