Я все отдам за тебя - Дениза Робинс

Стив побагровел.

— Ненавижу твою выдержку! — зарычал он на меня. — Всегда буду ненавидеть тебя, но не мальчика. Нет. Я просто не могу ненавидеть его. Я обязательно дам ему свою кожу, если это продлит ему жизнь.

— Стив, я так и знала! — внезапно воспрянула я духом. — Не надо думать обо мне, думай только о нем. Он ведь может умереть, Стив. Если ты дашь свою кожу для пересадки, клянусь, я найду маленького Руди!

— Это еще кто такой?

— Близнец Бинга, — покраснела я. — Анна назвала его Руди. В честь мужа.

— Анна! Эта девица! Она мне никогда не нравилась, — прошептал он.

— Она не такая уж и плохая, просто сильно избалованная. А после рождения близнецов она сильно переменилась… стала более человечной, что ли. Мы должны сказать ей спасибо за Бинга. Господь свидетель, сколько счастья он нам принес.

Стив покачал головой, внимательно оглядев меня с ног до головы, словно чужого человека:

— Ты говоришь так, будто не сделала ничего плохого.

— Только не надо начинать все сначала, — взмолилась я.

— Может, у нас бы свой малыш когда-нибудь появился.

В тот момент я могла, конечно, сказать ему и про свинку, и про то, что говорили мне доктора, но я почувствовала: если он поймет, что вина за нашу бездетность лежит только на нем, это окончательно раздавит его. Я просто не могла с ним так поступить. И промолчала. Мне показалось, что первый шок миновал и муж стал мыслить более здраво. Может, он даже пытается понять, почему я решилась на такое.

— Какого черта ты просто не усыновила младенца?

Тут уже я не выдержала и накинулась на него:

— Усыновила?! Должна напомнить тебе, что я тысячу раз это предлагала, но ты был категорически против усыновления. Кроме того, мне казалось, ты будешь просто счастлив считать себя настоящим отцом Бинга.

— Как видишь, счастливее я от этого не стал. Это… это просто сломало меня… раздавило…

Я отпрянула назад. Никаких оправданий у меня больше не находилось, но мне хотелось хоть как-то защититься.

— Думаю, ты не можешь не признать — я ни минуты не колебалась, сразу рассказала тебе всю правду, как только речь зашла о жизни Бинга, несмотря на то, чем это грозит лично мне.

Он искоса глянул на меня, моргнул и отвернулся.

— Да, тут ты права, — пожал он плечами.

— С тех пор как Риксон-Додд вынес приговор, я только и думаю о том, как разыскать брата-близнеца. Я чуть было не смирилась с мыслью о смерти Бинга. О, Стив, ты даже представить себе не можешь, что я почувствовала, когда в конце туннеля загорелся свет! Малыша можно спасти, если только у меня достанет храбрости признаться: у него есть брат-близнец!

Стив коротко кивнул и пробормотал:

— Да, признаться в таком — это надо немало храбрости набраться.

Я сидела, зализывая свои кровоточащие раны и лелея остатки гордости. О, Стив, я все на свете готова отдать, лишь бы ты подошел ко мне, обнял и сказал: «Не переживай, милая, ничто не имеет значения, пока у нас есть Бинг».

Стив взялся за книгу и начал перелистывать страницы. Это издание было мне прекрасно известно: «Остров сокровищ» в кожаном переплете, который мы подарили Бингу на Рождество. Было понятно, что и он все время думает о Бинге, переживает за него. Я встала и подошла к нему:

— Стив… Ничто, ничто не имеет значения, только спасение Бинга. Ты же согласен со мной?

— Да, — с огромным трудом выдавил он.

— Ты же все еще любишь его, правда? Ты же не станешь наказывать его за меня?

— О, черт, нет, конечно, за что мне его наказывать?

— Он всегда будет считать тебя своим отцом.

— Разве? Скоро все узнают, что это не так. Придется всем рассказать о близнеце.

— Совсем не обязательно. — Я почувствовала, как свежие силы вливаются в меня. — Придется рассказать доктору Блэку и сэру Риксон-Додду, тем, кто будет ассистировать на операции, тоже, но остальным знать вовсе не обязательно. Я уверена, что врачи отнесутся к этому вопросу с пониманием. Зачем кричать об этом на каждом углу? Мы же не какие-то там кинозвезды. Для прессы мы никакого интереса не представляем. Посторонним вовсе не обязательно знать, что Бинг на самом деле не наш. Скажем, что у него есть брат-близнец, которого воспитывают другие люди, но в подробности вдаваться не станем. Это наша частная жизнь. А хирургам и вовсе главное — спасти Бинга, остальное не их дело.

В глазах Стива загорелись отблески надежды, но выражение лица не поменялось.

— Полагаю, это действительно можно замять.

— Так и будет! Мы сумеем! — воскликнула я. — Тебе не придется испытывать унижение. Я этого не позволю.

Муж оставил мои слова без внимания.

— Знаешь, Крис, ты говоришь так, будто и в самом деле надеешься найти близнеца за пару недель. Разве ты можешь поручиться, что тебе это удастся?

— Я обязана найти его. И я сумею.

— Если я дам ему свою кожу для пересадки и он продержится еще пару недель, а ты сумеешь за этот срок найти мальчика… то все может закончиться благополучно. Но это весьма проблематично.

— У Бинга сильное сердце и здоровье отменное, так Риксон-Додд сказал.

— Ты хоть какое-то представление имеешь, где может быть эта Анна Шмидт?

— Ни малейшего, — покачала я головой. — Мы договорились никогда не поддерживать отношений.

— Выходит, ты даже не можешь поручиться за то, что ребенок этот жив-здоров?

— Не могу, — признала я. — Я не знаю, Стив.

— О, Крис, в какую дрянь мы влипли. Бедный Бинг! Бедный малыш!

Стив сломался. Бремя моего признания плюс любовь и боль за мальчика, которого он так долго считал своим, подавили его. Он закрыл лицо руками и зарыдал. Каждый стон болью отдавался в моем сердце, рвал душу на части. Мало кому из женщин пришлось так горько расплачиваться за свои грехи.

Глава 7

Время горьких признаний, слез и взаимных обвинений прошло. К концу дня мы со Стивом спокойно обсуждали, что нам делать дальше. Когда я говорю «спокойно», я имею в виду себя — я взяла себя в руки и сосредоточилась. Страдала молча. Сконцентрировалась на спасении Бинга. Что касается Стива, то тут Бинг, можно сказать, сам того не ведая, одержал полную победу, поскольку Стив тоже не мог думать ни о чем, кроме ребенка. Со мной он был холоден и не проявлял никаких эмоций. Два посторонних человека, обсуждающих общие интересы, не более того. Для меня в его сердце не осталось ни любви, ни даже дружбы. Он уже никогда ни за что не доверится мне, но одному он пока еще верил: что я любую цену готова заплатить, лишь бы спасти Бинга.

Он позвонил доктору Блэку и попросил приехать к нам. Услышав наш рассказ, доктор был чрезвычайно поражен, но как мог постарался скрыть свое безмерное удивление.