Вращение временной оси - Ибикус

На втором этаже перед кабинетом я немного замешкался, стучать или не стучать. Этикет дозволяет в служебный кабинет входить без стука, но ведь хозяйка кабинета дама… Да плевать, что я еще не видел в этих кабинетах.

Полина сидела за столом и вдумчиво изучала, лежащие перед ней бумаги. Она подняла голову, затем указала на стул в пяти шагах от ее стола. «Вот кого надо учить этикету», — мстительно подумал я.

— Садитесь, Максим Петрович, — спокойно сказала она. — У вас удивительная манера врываться в кабинет без стука.

— Правила этикета, Полина Ильинична, дозволяют входить в служебный кабинет без стука в течение рабочего дня, — раздраженно ответил я. — А если вам угодно амурничать в рабочее время то извольте закрываться. И не вам меня учить правилам хорошего тона!

— Да как вы смеете в моем кабинете такое говорить!

Я сообразил, глядя на побагровевшую даму, что перегнул палку и добавил.

— Прошу извинить! Я зашел по поводу гонорара, за опубликованную часть своей повести…

— По поводу гонорара, Максим Петрович, могу сказать следующее, — успокоившись, ответила Полина. — Вы получите весь гонорар целиком, после того как выйдет из печати журнал с окончанием вашей повести. То что вы принесли вчера, я прочитала и в следующем номере будет напечатано. Сейчас идите и пишите окончание. Желаю вам успеха. Надеюсь вам все понятно?

— Позвольте, сударыня, но мы договаривались не так.

— С кем вы договаривались?

— С Варварой…

— Варвара Денисова, художник в нашем издательстве, а директор теперь я. Вот что, Максим Петрович, вы ведь человек не бедный и вам есть на что жить, к тому же вы получили весьма немаленькую сумму за первую часть вашей повести, а издательство сейчас испытывает финансовые затруднения. Поймите это. И не сомневайтесь, деньги вы получите. Кстати, если у вас есть еще романсы для публикации, то за них мы готовы расплатиться авансом. Все поняли?

— Чего ж тут не понять. Будут романсы, будут и финансы, а пока пишите и денег не просите.

В этот момент открылась дверь и появился Марк.

— Полина Ильинична, надо ехать в типографию, там проблемы… Вопрос еще не решен? — сказал он, покосившись на меня.

— Решен, Марк Савельич, — сказала Полина и, повернувшись ко мне, добавила. — Вы можете идти, Максим Петрович. Помните, что я вам сказала. Романсы будут оплачены сразу.

Мне осталось только встать и выйти из кабинета. Очень хотелось послать эту сладкую парочку куда подальше, да вот не люблю я незаконченности. Пойду дописывать повесть, тут я задний ход дать не могу. Есть у меня великая цель: не допустить продажи Аляски, и ради этого, если надо буду мелким бесом рассыпаться, в пояс кланяться и в дверь их служебных кабинетов входить постучавшись, дабы не застать голубчиков в интересных позициях.

Ну а теперь зайду к Варваре в мастерскую, может она зарядит меня положительными эмоциями. Ведь нуждаюсь я в них перед написанием последней части. Варвара даже не сразу заметила меня, слишком увлеченно работала акварелью. Но, увидев, заулыбалась, отложила краски, вытерла руки передником. Сразу видно, что человек рад меня видеть.

— Здравствуйте, Максим Петрович, давненько уж вас не видно было. Прочитала продолжение вашей повести, мне понравилось. Очень неплохо написано, я давно уже прониклась симпатией к вашим героям и героиням. Вот создаю эскизы для будущих иллюстраций.

— Ну, слава богу, — облегченно сказал я, — хоть один положительный отклик.

— Да? А Марку Савельичу тоже понравилось. Разве он не сказал вам? Полина-то, по-моему, не читала. Она вся с головой ушла в работу, даже по вечерам работает…

Я с трудом подавил смех.

— Это верно, — хмыкнул я, — наверное, и по ночам трудится не покладая…

— Максим Петрович! — строго сказала Варвара. — Не повторяйте сплетни дворовых людей! Я понимаю, что вы удивлены произошедшими переменами вашей пассии, но вы ведь не мальчик. Так бывает иногда. Общий труд объединяет людей и не надо осуждать их за это… К тому же у них цель выкупить издательство у моей матушки и они выжимают из него максимальную прибыль.

— А! Ну вот теперь все понятно стало, — с облегчением ответил я, — а то напустили туману: «у издательства трудное финансовое положение…» Кстати, как ваша матушка к этому относится?

— Она готова продать его. С небольшой прибылью, конечно. А зачем оно ей? Марка она недолюбливает. Она ведь для меня старалась, приобретая его. А сейчас видит, что мне это все не нужно, а из Марка какой жених? Он и редактор-то не очень… Пусть Елисеевы с ним нянчатся. А вы ведь, Максим Петрович, уезжать собрались из наших краев?

— Верно, собираюсь. Все всем уже известно, удивительное дело. Но до весны остаюсь здесь в Павловске.

— А куда собрались? Или это секрет?

— Нет, не секрет. Есть в восточной Сибири городок небольшой, Ельск называется. Дело у меня там очень важное. Вот теперь вы все знаете из первых рук.

— Не все знаю, конечно, — вздохнула Варвара, — но пусть бог поможет вам в вашем важном деле. Если надумаете вернуться, милости просим. Примем как дорогого гостя. Имение продавать будете?

— Нет, не буду. Управляющим я доволен, крепкий мужик и грамотный, пусть дальше ведет хозяйство. Возможно, вернуться придется. Кто знает, как дела пойдут…

— Это верно. Никому будущее не ведомо…

Тут, конечно, я мог бы поспорить, но лучше согласиться. Зачем пророчествовать? Поговорив еще немного о том и о сем, я отправился домой, с намерением завтра снова начать писать и, закончить, наконец, эту затянувшуюся повесть. Возвращаясь, я продолжал обдумывать сюжет. Собственно, даже не сюжет, а концовку. Вытягивать такой же объем, я не стану, надоели мне мои герои, да и Марк с его мадамой тоже, но конец повести должен быть эффектным. А как иначе? Ведь если конец будет смазан, то и вся повесть псу под хвост.

Ольга встретила меня накрытым столом. Посередине стояла бутылка мадеры, а вокруг разнообразные закуски, приготовленные ее руками. Вольную грамоту получила женщина, и это полагалось отметить. Она принарядилась, ведь теперь начиналась совсем другая жизнь. Мне полагалось сказать речь. Ничего заранее не обдумывая, я наполнил бокалы и начал говорить.

— Ольга! Теперь твоя жизнь вступила в новую фазу. Ты перестала быть рабой и мои приказы отныне для тебя необязательны. С этого момента я не твой барин, у тебя теперь барина нет и быть не может, а ты можешь называть меня Максим Петрович или просто Максим. Но я продолжаю нести ответственность за твою судьбу. Давай выпьем за то, чтоб она у тебя сложилась самым лучшим образом.

Она внимательно и серьезно слушала меня, но никакой