Бессмертная жена, или Джесси и Джон Фремонт - Ирвинг Стоун

Вновь и вновь она думала о возвращении в Аризону: лучше быть больной рядом с Джоном, чем здоровой, но духовно полумертвой без него. В другие моменты у нее возникала мысль просить Джона вернуться на Стетен-Айленд, но, вспомнив, как он счастлив в положении губернатора, понимала, что не может делать этого.

Ей, одинокой, было особенно горько, когда подошло ее пятидесятивосьмилетие. По этому случаю у нее появились сентиментальные воспоминания о том, как Джон сопротивлялся празднованию своего сорокалетия в Париже, полагая, что для исследователя и следопыта это фатальная веха. Ей потребовалось на восемнадцать лет больше, чтобы подойти к таким же мыслям; ведь ранее она чувствовала себя постаревшей лишь несколько раз: в индейской резервации Делавэра, на песчаных дюнах Сан-Франциско, в Сент-Луисе после того, как передала командование генералу Хантеру, в течение двух месяцев жизни у Ханны Кирстен. Но теперь, вступая в свой пятьдесят девятый год, пребывая в унынии в своем маленьком коттедже, поседевшая, хотя ее брови оставались густыми и темными, с более округлым, чем в молодости, лицом и глазами, цвет которых стал темнее, с поджатым ртом, она поняла по всем этим признакам, что она уже старая.

Весной 1883 года она получила от Джона телеграмму, в которой он сообщал, что подал в отставку и возвращается на Стетен-Айленд, чтобы быть рядом с ней. Ее глаза заблестели от счастья, но тут же возникла тревога по поводу их финансового положения. Она была не в состоянии писать так регулярно, как писала в предшествовавшие годы: большая часть накопленного была исчерпана, и редакторы частенько отвергали ее рассказы. Она сказала себе, что возвращение мужа вернет ей силы и воодушевит ее и они как-нибудь выкарабкаются.

Когда появился Джон, он показался ей таким же молодым и красивым, каким она знала его в молодости. В его голове роились деловые замыслы: разработка шахт в Аризоне, прокладка коротких железнодорожных линий, чтобы заменить дилижансы, ирригация Империал-Валли в Калифорнии. Несколько недель он провел в Нью-Йорке, пытаясь осуществить свои замыслы, но восточные финансовые магнаты не проявили интереса: у них не было желания начинать первопроходческие мероприятия с семидесятилетним человеком; через несколько месяцев его энтузиазм угас.

Следующие несколько лет они прожили в особо стесненном финансовом положении. В их скромном коттедже осталось мало того, что напоминало о былом величии: всего несколько ценных книг, одна или две картины, сувениры от ранних экспедиций и президентской кампании 1856 года, от Ста дней. Джесси не всегда понимала, как удается Лили наскрести денег, чтобы обеспечить повседневные нужды. Джесси иногда подозревала, что ее дочь берет для перепечатки работу на стороне.

Они сидели перед камином в жилой комнате, читая «Личные воспоминания» Улисса Гранта, как вдруг Джесси воскликнула:

— Знаешь, Джон, воспоминания Гранта популярны; распродано много экземпляров. Почему бы тебе не написать свои воспоминания? Если бы ты смог написать полную историю своих экспедиций и всего, что ты сделал с 1840 года, то какая замечательная работа получилась бы!

Глаза Джона сверкнули, но он промолчал.

— Кто, кроме тебя, может собрать все бесчисленные фрагменты и рассказать полную правду, как сделал отец в своей книге «Тридцать лет в сенате Соединенных Штатов»?

— Да, мне это нравится, — медленно ответил Джон, — ты думаешь, найдем мы издателя?

— Уверена, можем найти. Я завтра отправлюсь в Нью-Йорк и договорюсь.

— Нам нужно переехать в Вашингтон, ты понимаешь. Все документы там, в библиотеке конгресса.

— Мы это устроим. Ты взбодришься от переезда в Вашингтон. Это поможет тебе написать книгу.

На следующее утро она обнаружила, что издателей идея не воодушевила. Они говорили, что хотели бы видеть готовую рукопись, и отказывались выдать аванс для написания книги. Фирма «Белфорд энд Кларк» проявила больше энтузиазма. Отказываясь выдать аванс, она была готова подписать щедрый контракт и опубликовать рукопись немедленно после ее завершения. Джесси почувствовала облегчение, что может сообщить эту приятную новость мужу. Но как смогут они прожить в Вашингтоне год, необходимый для написания книги? Стоя на носу парома Стетен-Айленда, она осознала, что ответ зависит от нее. Вновь она должна найти выход.

Перед ее мысленным взором возникла картина: она в библиотеке дома на Си-стрит в то утро, когда ее муж выехал в первую экспедицию. Том Бентон говорит:

— Никто еще не изложил полную историю исследования Америки… Думаю, что наш народ получил бы удовольствие от такой истории, Джесси.

Она была беременна Лили, когда отец довел эту идею до ее сознания; с тех пор прошло сорок четыре года, но никто так и не написал полную историю исследования Запада. Вот она, готовая, отвечающая ее целям идея!

Джесси рассказала Джону о контракте, постаралась представить в лучшем виде тот обескураживающий факт, что никто не захотел выдать аванс под авторские права, а потом села зарабатывать деньги, необходимые для проживания в Вашингтоне в течение года. Она сделала несколько неудачных заходов, но через неделю писала уже легко и регулярно, работая над двадцатью статьями об исследовании Америки и жизни исследователей. Четыре статьи нью-йоркские редакторы отвергли. Остальные шестнадцать купили. Получив нужные деньги, она перевезла семью в Вашингтон, где сняла на Дюпон-Серкл дом, окна которого выходили на зеленый участок Британской миссии.

Переднюю комнату на втором этаже она превратила в рабочий кабинет, где около окна, выходившего на восток, поставила письменный стол Джона, по другую сторону — обтянутый зеленой кожей стол для себя. Лили разместила свою пишущую машинку в нише. Джесси нравилось вновь работать сообща с Джоном. Они вставали в семь часов утра, пили чай с булочкой, затем писали до полудня, прерываясь для легкой закуски, возвращались на рабочее место в час и работали без перерыва до шести часов вечера. По просьбе Джона она написала краткую биографию отца, призванную служить введением, но основной текст она записывала под диктовку Джона, делая пометки относительно материала, который следовало бы включить. Лили брала написанное ею и перепечатывала на машинке. Корреспондент вашингтонской газеты «Стар» сообщал в газете:

«Генералу Фремонту уже семьдесят четыре года, а выглядит он на шестьдесят. Его волосы, короткая бородка и усы — белые, но его карие глаза — ясные и блестящие, как звезды, и цвет его лица смуглый, здоровый, как у ребенка».

Год прошел быстро и счастливо, они с удовольствием совершали путешествие в свое славное прошлое. Настоящее для них почти не существовало. Они не могли привыкнуть к изменениям в Вашингтоне. То, что Том Бентон считал вонючей грязной дырой в 1820 году, в 1886-м стало мировой столицей с тысячами красивых домов, парков, правительственных зданий. Практически все дорогие им памятные вехи исчезли: дом Бентонов, дом Хасслера с обсерваторией, стекольный завод; были застроены поля, по которым они бродили в дни перед свадьбой. Ушли в мир иной многие друзья — коллеги Тома Бентона в сенате.

Они хотели издать книгу в двух томах. Издатели поручили своим агентам заняться подпиской, но лишь немногие покупатели были готовы расстаться с двенадцатью долларами до публикации. Джесси была уверена, что, когда книга выйдет и в печати появятся положительные отзывы, она будет хорошо продаваться.

Книга вышла, но раскупалась плохо. Джесси старалась докопаться до причин: почему? Она понимала, что книга слишком дорогая, что значительная часть материала уже опубликована в их прежних докладах и широко известна, что издатели — новички в этом деле и не отличаются проницательностью; но все эти причины не давали удовлетворительного ответа, почему читатели не покупают «Мемуары» Джона Фремонта. Где-то в тайниках ума она догадывалась, что книга не удалась потому, что история обошла стороной Джона Фремонта, он жил вне своего времени, как было и с ее отцом; новый молодой мир интересуется другими людьми и вещами.

За год настойчивой работы они не получили ровно ничего; издатели понесли убытки, выпустив громоздкую иллюстрированную книгу, и Джесси слишком поздно узнала, что контракт не предусматривает выплаты гонорара, пока издатель не покрыл свои расходы. Весь год она наблюдала, с какой радостью работает Джон, давая блестящий анализ исторических сил. В свои семьдесят четыре года он был таким же молодым и полным энергии как и в тридцать четыре. Теперь, не получив и доллара за свои длительные труды и лишившись возможности написать второй том, Джон заболел. Когда врачи сказали ей, что она должна немедленно отвезти его в страну с более мягким и теплым климатом, перед ней встала та же проблема, что тринадцать лет назад. Но теперь уже не было возможности быстро заработать деньги, чтобы вывезти его в Нассау. Она вынуждена была пойти на то, чего ранее чета Фремонт не делала: она посетила Коллинса П. Хантингтона, находившегося в Вашингтоне по делам своей Южно-Тихоокеанской железной дороги. Когда она рассказала Хантингтону об обстоятельствах, он тут же сказал: