Сказка и быль. История русской детской литературы - Бен Хеллман

Среди последних книг Александровой – а ее творчество растянулось на пятьдесят лет – нужно упомянуть сборники «Станция “Весна”» (1963) и «Мы приехали на БАМ» (1980). Первый – содержащий стихи о природе и торжественные гимны советской родине – читается как ответ консерватора на знаменитую антисталинскую поэму Евгения Евтушенко «Станция “Зима”», а второй посвящен строительству Байкало-Амурской магистрали.

В творчестве Елены Благининой все же наметилось некоторое стремление к изменению и обновлению. «Научусь-ка я читать» (1964) – книжка-азбука с приложенной к ней пластинкой. Каждой букве соответствует легкое игровое стихотворение. Даже если не каждое слово каждого стиха начинается с одной буквы, Благинина достигает нужного эффекта с помощью многочисленных ассонансов.

Во время оттепели появились и новые авторы, которые предпочитали оставаться в рамках старых, привычных тем и стилистических методов. Одним из них был Георгий Ладонщиков (1916 – 1992), сын крестьянина и участник войны, чье первое маленькое собрание стихов вышло в 1951 году. Стихи подчеркивали радость работы и призывали детей старательно трудиться. В более поздних стихах Ладонщиков писал о любви к природе, родному дому, родине. Его пасторальные сцены полны солнечного света, птичьего пения и полей колышущейся ржи. Песни, пословицы и фольклорные выражения играли заметную роль в его творчестве.

Молодежная проза

Ко времени смерти Сталина советская подростковая повесть была в состоянии кризиса. На Съезде писателей в 1954 году Лев Кассиль жаловался, что критики и учителя, постоянно требуя идеальных героев и беспокоясь об «антипедагогичности» некоторых произведений, создали почти невыносимую ситуацию для писателей[579]. Предполагалось, что отрицательные черты характера в герое художественного произведения могут дурно повлиять на читателя, поэтому все книги должны быть строго дидактическими и возвышенными. «Теория бесконфликтности» не позволяла придумывать захватывающие сюжеты, она обедняла содержание и язык произведения. В результате литература стала тривиальной и скучной.

Но протест против сталинской эстетики уже начался, и, несмотря на возможные репрессии, новые веянья давали о себе знать, пусть без драматических литературных битв и сражений. Писатели стали пользоваться более естественным языком, позволяя своим юным героям самим говорить о взаимоотношениях с родителями, учителями и друзьями. Более правдивое отражение реальности давало возможность изображать трудные положения в семье, в школе и на работе. Особое внимание уделялось взаимодействию юного героя с окружающими. Он жил в защищенном маленьком мире, но теперь приходилось выйти в широкий мир, где ему самому приходилось учиться отличать добро от зла. Вместе с тем советскую школу критиковали за то, что внешний успех в ней часто ценился выше этических ценностей.

Писателям больше не надо было избегать героев с трудным прошлым. Жизнь без родителей, разводы, повторные браки и жестокие отчимы и мачехи приводят к тому, что дети оказываются на улице. Детская преступность, о которой раньше невозможно было даже упоминать, теперь обсуждается открыто. Необходимо, однако, показать, как общение с добросердечными взрослыми помогает малолетнему правонарушителю снова поверить в людей и в возможность лучшей жизни. Именно таков Антон в повести Григория Медынского (1899 – 1984) «Честь» (1959). Это история мальчика из хорошей семьи, который сбился с пути и попал за вооруженное ограбление в исправительно-трудовой лагерь. Читатели оценили «Честь» – жесткую, но честную книгу. Знаком того, что Медынский затронул важную тему, стало большое количество читательских писем, рассказывающих о сходных произошедших в реальной жизни историях.

В первых своих книгах Николай Дубов писал о формировании и развитии личности и о взаимоотношениях между молодежью и взрослыми. Во время оттепели его произведения приобрели большую драматичность, а конфликты стали более острыми. У Лешки в «Сироте» (1955) тяжелое детство. Потеряв родителей во время войны, он попадает к циничным, думающим только о деньгах родственникам, которые стараются и его воспитать таким же. Лешка убегает и оказывается в детском доме. Дубов изображает жизнь в детском доме в положительном свете, хотя также рисует весьма живо самое разное отношение воспитателей к центральным вопросам воспитания. Перед Лешкой встают новые проблемы в романе «Жесткая проба» (1960), продолжении «Сироты». Теперь он уже восемнадцатилетний фабричный рабочий. На работе он становится свидетелем взяточничества и безответственного поведения, что формирует его моральные принципы и заставляет по-взрослому отнестись к жизни. В 1967 году Дубов соединил два романа в один под названием «Горе одному». Эта книга была удостоена государственной литературной премии.

После повести «Мальчик у моря» (1963), истории о том, как характеры взрослых раскрываются при общении с детьми, вышла книга «Беглец» (1966), лучшая работа Дубова и один из наиболее важных романов того периода. Отец пятнадцатилетнего Юрки – алкоголик и жестокий человек, мать – необразованная, грубая женщина. Появившиеся летом в поселке приезжие показывают мальчику пример других отношений и мировоззрение, которое ставит культурные ценности выше материальных. Юрка убегает из дома, но возвращается обратно, когда узнает, что отец потерял зрение. Несмотря на оптимистический конец, книга производила на многих мрачное и тяжелое впечатление. Побег представляется знаком слабости, а Юрка все-таки начинает понимать, в чем состоит его долг: он в ответе за престарелых родителей и беззащитных младших братьев. Это важный шаг в направлении взросления.

Медынский и Дубов представляли старшее, уже утвердившее свои позиции поколение писателей, но оттепель породила и новые таланты. На Съезде писателей 1959 года Валентин Катаев представил троих новичков молодежного штаба журнала «Юность»: Виктора Московкина, Анатолия Кузнецова и Анатолия Гладилина. Ни один из них не собирался специально писать молодежную прозу. Они говорили о своем поколении, которое позднее назвали «поколением XX съезда партии», о его ожиданиях и стремлениях. Герои этих писателей стоят на пороге взрослого мира, их мучает неопределенность будущего, и на поколение родителей они смотрят с пренебрежением. Они ищут собственный путь и такие ценности, которые не были бы скомпрометированы сталинской эпохой. Но и для них работа часто – единственная опора в жизни.

Рассказ Виктора Московкина (1927 – 2003) «Как жизнь, Семен?» (1958) художественно слаб, но по сравнению с идеализированной картиной жизни молодежи в сталинские времена его тема – история тринадцатилетнего хулигана-сироты – в высшей степени смела. «Дружки» мальчика осуждены на сроки до двадцати лет, но добросердечные взрослые дают малолетнему Семену возможность начать новую жизнь, отправляя его в ПТУ (профессионально-техническое училище).

«Рабочий или интеллигентик?», характерная для того времени тема, тоже затрагивается в рассказе Московкина. Примерно тогда же первый секретарь партии Никита Хрущев пытался реформировать школьную систему, желая поднять престижность физического труда. Молодежная проза оказала немалую поддержку этому стремлению. Повесть «Продолжение легенды» (1957) Анатолия Кузнецова (1929 – 1979) была настоящим гимном воспитательной ценности труда. Кузнецов сам после школы стал рабочим на гидроэлектростанции, и герой повести идет по его стопам. Потерянный молодой человек, не подготовленный школой к испытаниям взрослой жизни, присоединяется к строителям в Сибири и становится сознательным работником, гордым своей профессией. Его школьный товарищ, наоборот, остается под родительским крылом в Москве и занят воплощением своей материалистической мечты – приобретением пластинок рок-н-ролла, магнитофона и мотороллера. Кульминационная сцена «Продолжения легенды» знакома по множеству производственных романов, написанных в духе социалистического реализма: гидроэлектростанция построена, шлюзы открыты. Всеобщее ликование – теперь электроэнергия послужит людям.

Книга пользовалась большим успехом. К 1959 году появилось уже несколько изданий, переводов, сценических и телевизионных версий. Выразительный портрет молодого человека, мучающегося сомнениями, и точное воспроизведение молодежного жаргона захватывали читателя. Упоминание поцелуев, вечеринок с выпивкой, порнографических игральных карт показывало, что цензура значительно ослабла. В описании того, как подделываются строительные нормы, тоже было нечто новое.

Художественно более интересен ранний дебют Анатолия Гладилина (р. 1935). Даже заглавие романа – «Хроника времен Виктора Подгурского, составленная из дневников, летописей, исторических событий и воспоминаний современников» (1956) – содержит пародийный элемент и намек на многослойное построение повествования. Гладилин писал так называемым «свободным стилем» с короткими, простыми предложениями, ироническими диалогами. Чувствуется влияние прозы Хемингуэя. Гладилин работал электриком в научно-исследовательском институте и, как и Кузнецов, наделил сходной профессией главного героя своего первого романа. Провалившийся на вступительном экзамене в институт, мучимый несчастной любовью Витя проводит время в бесцельных ночных прогулках по Москве. Новая работа лаборанта вносит стабильность в его жизнь и ведет к более зрелым отношениям с людьми.