Айдол-ян. Часть 1 - Андрей Геннадьевич Кощиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Обращайся ко мне хальмони, — напоминает бабушка.
— Простите, госпожа МуРан, но я не сразу схожусь с людьми, — отвечает ЮнМи, — я благодарна вам за ваше доброжелательное ко мне отношение, но, чтобы вас так называть, мне нужно время привыкнуть. Поэтому, позвольте мне обращаться к вам официально. Мне кажется, что это будет проще и вам и мне.
— Хорошо, — на секунду задумавшись, соглашается бабушка, — делай как тебе проще.
Мама недовольно хмурится, ИнХе осуждающе смотрит на ЮнМи.
— Налей нам чаю, — обращается бабушка к стоящей у входа в беседку девушке служанке.
— Да, госпожа, — кланяется та в ответ на приказ и идёт к отдельно стоящему столику с чайником.
— Очень вкусный чай, — говорит мама, сделав глоток из налитой чашки.
— ЮнМи, тебе нравится? — спрашивает бабушка.
— Очень вкусный, — отвечает та, соглашаясь с мамой.
— А что ты пьёшь, когда занимаешься? — спрашивает бабушка, — Я имею в виду твои занятия с группой.
— А! — небрежно отвечает ЮнМи, — Пьём всякую гадость, используя пакетики. Нормально заварить и спокойно выпить чаю — времени нет. Всё нужно делать быстро-быстро, иначе не успеешь.
— Тебе нравится работа в агентстве? — интересуется бабушка.
— Честно говоря, я думала, что жизнь у айдолов проходит несколько ярче, — признаётся ЮнМи, — всё чем-то напоминает конвейер. Очень много времени проводишь внутри помещения. Тренировки, запись музыки, съёмка шоу, выступления и опять — тренировки. И всё — под крышей.
— Да, тяжело так жить, — кивая, соглашается бабушка и тут же предлагает, — я могу тебе немножко помочь. Через несколько дней у прадеда ЧжуВона восьмая годовщина смерти. Я хочу, чтобы ты была. Я представлю тебя семье.
ЮнМи не отвечает, несколько секунд молча смотря на неё.
— Госпожа МуРан, — наконец говорит она, — могу ли я поговорить с вами откровенно?
— Конечно, ЮнМи, — кивает в ответ та, — прекрасно, когда люди откровенны.
— Уважаемая госпожа, — говорит ЮнМи, — дело в том, что мои устремления лежат в направлении, проходящем мимо создания семьи. Я решила заработать мировую славу для себя и для страны. Семья, в этом случае, будет являться обузой и слабым звеном. Поэтому, я приняла решение — никогда не выходить замуж…
ИнХе изумлённо ахает, мама, с мрачным выражением на лице подносит к губам чашку с чаем.
… — Со стороны вашей уважаемой семьи, — продолжает ЮнМи, — я, как невеста, не выдерживаю никакой критики. Этот брак будет неравным, что, в конце концов, приведёт к трудностям, преодолевать которые не будет ни у кого никакого желания. Поэтому, госпожа МуРан, у меня к вам просьба — давайте закончим эту историю. Прямо здесь и сейчас. Мне кажется, что с каждым отрезком времени она всё усложняется и усложняется, обрастая новыми проблемами…
После слов ЮнМи в беседке наступает тишина. Все смотрят на МуРан, ожидая, что она скажет.
— Как же ты говоришь, что у тебя ничего нет? — помолчав, произносит та, — А как же твои глаза? Королевская кровь?
— Простите, госпожа, — кается ЮнМи, — это кто-то написал у меня в комментариях. Сегодня, у меня было время заглянуть на свою интернет-страницу. Я решила, что после таких слов вы меня сразу выгоните, и не нужно будет этого сложного разговора.
ИнХе хмыкает, мама, круглыми глазами смотрит на дочь.
— Ты настолько настроена против замужества? — удивляется МуРан.
— Правильнее будет сказать, что я нацелилась на другую цель, — отвечает ЮнМи.
— Хорошо, когда человек ставит перед собою цель, — говорит бабушка, вспоминая в этот момент о своём внуке-бездельнике, — ещё лучше, когда человек пытается её достичь…
— Я поняла, о чём ты говоришь, — говорит МуРан ЮнМи, — и согласна с твоей оценкой неравного брака. Браки должны заключаться между людьми одного уровня. Тогда можно ожидать, что созданная семья, не распавшись, дойдёт до старости… Но, то, что ты предлагаешь, сделать сейчас невозможно. О помолвке объявила президент страны.
— И как теперь быть? — с нотками возмущения в голосе задаёт вопрос ЮнМи
— Нужно подождать, — советует бабушка.
— До её импичмента? — с сарказмом в голосе спрашивает ЮнМи.
В беседке устанавливается тишина. Все смотрят на ЮнМи, которая, сообразив, что сболтнула лишнего, сидит, сжав губы.
— Импичмента? Пак КынХе? — пристально смотря на ЮнМи, спрашивает МуРан.
— Ну… — растеряно водя глазами по столу, неопределённо мычит ЮнМи и тут ей, похоже, приходит в голову мысль.
— Президент Ли СынМан, годы правления — тысяча девятьсот сорок второй, тысяча девятьсот шестидесятый, свергнут, — говорит она, — президент Юн БоСон — убит в тысяча девятьсот шестьдесят втором. Президент Пак ЧонХи — убит. Чве ГюХа, восьмидесятый год — свергнут военным переворотом. Президент Чон ДуХван — приговорён к смертной казни. Ро ДэУ — приговорён к двадцати двум годам тюрьмы. Ким ЁнСам, сидел в тюрьме при президенте Пак ЧонХи, став президентом сам, добился осуждения своих двух предшественников. Президент Ким ДжеУн, тоже сидел в тюрьме при Пак ЧонХи, при Чон ДуХване — приговорён к смертной казни, но, был помилован. Президент, Но МуХён, подвергнут импичменту в две тысячи восьмом году. Президент Ли МенБак, после завершения президентского срока, арестован по обвинению в коррупции…
— Я думаю, что нынешний президент, тоже, плохо кончит, — дав краткую историческую справку, делится предположением ЮнМи, — военного переворота в стране не ожидается, потом, госпожа Пак КынХе — женщина. Скорее всего, будет не убийство, а импичмент и тюрьма. Во всём мире известна знаменитая корейская традиция — свергать своих президентов. Чем госпожа Пак КынХе лучше своих предшественников?
— Ты всё это помнишь? — удивляется МуРан, имея в виду годы правления глав страны и чем они, эти годы, для них закончились.
— Госпожа, — напоминает ЮнМи, — я недавно готовилась к сунын. Знания пока не забылись.
— Вот в чём дело, — кивает МуРан и говорит о действующем президенте, — действительно, госпожа Пак КынХе, как президент, не безупречна…
На некоторое время в беседке вновь устанавливается тишина, в которой МуРан рассматривает ЮнМи.
— А какие у вас отношения с ЧжуВоном? — спрашивает ИнХе, решив, что глава женской половины семьи закончила задавать вопросы.
— Если вы имеете в виду близкие
