С небес об землю - Ли Дэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вперил пронзительный взгляд в Фарфуркиса и дождался, когда он начнет неуверенно ерзать.
— Мне тяжело говорить, потому, что у меня нет слов кроме междометий и невнятных восклицаний.
Но я буду говорить!
Потому, что этого требует моя совесть, мой долг ученого!
Потому что это отвечает вековым чаяниям нашего народа!
Народ ждет от нас, товарищи. Ждет! Наш великий народ, построивший и сломавший хребет гидре. И мы не можем не оправдать его ожиданий.
Народу не нужны интеллигентские выдумки гнилой западной плутократии.
Народу нужна правда и надежда.
И мы, именно мы, товарищи, обязаны дать ему, и оправдать.
Я перевел дух, отпил остывшего чая и посмотрел в зал. Лавр Федотович величественным монументом возвышался над столом. Хлебовводов, сидящий слева от Лавра Федотовича, подозрительно и бесцельно бросал воспаленными с желтизной глазами взгляды по углам комнаты. Фарфуркис, демократически сидящий на жестком стуле сбоку от стола президиума, повесил голову, исподтишка посматривая на своего конкурента. Выбегалло судорожно строчил, конспектируя мою речь.
— Кто перед нами, товарищи?
Кто эти существующие представители несуществующих Реальностей?
Кто эти растерянные, потерявшие смысл существования существа, чью судьбу мы по-существу решаем?
Вы скажете, они не имеют права на существование. Их нет.
И я скажу — нет. Нет, товарищи! Вы ошибаетесь.
За узкоместническим подходом и фракционностью отдельных, хорошо известных нам, хотя и присутствующих здесь лиц, вы не замечаете, что отмахиваясь вы вычеркиваете из жизни лучших представителей… Да, лучших, товарищи!
Я солидно откашлялся.
— Вы скажете — они выдумка?
Да, отвечу я — выдумка.
Но кто их выдумал? Кто их выпестовал и вызвал к жизни?
Наши писатели, товарищи. Плоть от плоти и кровь от крови нашего народа. И если мы сейчас отвернемся от них, то что нас ждет? Что нас ждет, товарищи?
Коллапс нас ждет. Информационный вакуум. В который сразу же хлынут.
Хлынут, товарищи, не будем наивными мечтателями в розовых очках. Это я авторитетно заявляю, как ученый. И Амвросий Амбруазович, рекомендовавший меня на должность врио научного консультанта, подтвердит мои слова.
Это научно установленный факт природы, товарищи. Факт, открытый нашим великим соотечественником товарищем Ломоносовым, вышедшим из простого народа и основавшим Академию наук. «Природа не терпит пустоты», — так сформулировал этот научный закон наш великий соотечественник.
И в эту пустоту неудержимым потоком, грязной пеной хлынут произведения их писателей, чтобы превратить наш славный и доверчивый народ в послушный и безликий электорат.
И давайте прямо и честно смотреть этому факту в лицо. Нужны ли народу не наши писатели?
Нет! Народу не нужны не наши писатели. Народу нужны наши писатели!
Вынув платок, я промокнул легкую испарину.
— Вы скажете — они не живые?
Но они живые. Они жили там, на страницах книг, оживленные яркими талантами лучших представителей нашего народа.
И это не голословное утверждение, товарищи.
Это объективная реальность в полном соответствии с материалистической концепцией данная нам Богом в ощущении.
Это научный факт, доказанный материалистически обоснованным смелым научным экспериментом товарища Луи Седлового — любимого ученика магистра-академика Пупкова-Заднего. Это я заявляю со всей ответственностью как испытатель, лично принявший участие в этом грандиозном научном эксперименте.
И вот они стоят перед нами, — я патетическим жестом указал на сидящих у дальней стены, — растерянные, одинокие и потерянные. Те, кому вы отказываете в праве на существование, что противоречит международной конвенции о правах человека, конвенции, принятой и нашей страной, одобренной нашим народом и правительством согласно соответствующим законам и подзаконным актам.
Кто же они, эти заблудившиеся странники?
Я открыл врученную мне комендантом копию дела и нашел нужную страницу.
— Вы скажете — наемники. Нет, скажу я. Сотрудники спецслужб, всегда стоящих на страже. Бойцы невидимого фронта, воспетые и взлелеянные народной любовью.
Я перевернул лист.
— Вы скажете — оборотни. Нет, скажу я. Женщины. Вскормившие и воспитавшие наше общество, давшие жизнь нашему народу. А что касается их второго облика, так еще классики — классики, товарищи! — указывали в своих трудах, что в каждой женщине уживаются ангел и разъяренная фурия.
Допив чай, я перевернул еще одну страницу и посмотрел на коменданта. Комендант пулей выбежал и вернулся, неся новый стакан. Выбегалло позеленел и пошел пятнами от зависти. Такого он никогда не удостаивался. Два стакана чая! На одном заседании!! Да еще с лимоном!!!
— Вы скажете — магистр. Да, товарищи. Магистр. Но это наш магистр. И не надо навешивать мистические ярлыки. Ведь всем известный наш академик Пупков-Задний гордо носит звание магистра-академика. Что же делать, если этот магистр пока не достиг звания академика и не может называться через дефис. У него еще есть время для достижения. Есть, товарищи, если мы сами, своими руками не лишим его будущего!
Перевернув лист я небрежно сказал:
— Ну, по-моему, по поводу комиссара, присутствующего здесь, не может быть двух мнений. Вы только вспомните легендарных комиссаров в пыльных шлемах, вместе с народом строящих наше прекрасное общество и стоящих на страже светлого будущего, в которое они в первых рядах железными колонами ведут наш народ, возглавив и направляя его уверенную поступь.
Я перекинул лист влево.
— Вы скажете — барон. Да, скажу я, барон.
Но это наш барон, это любовное прозвище, данное ему нашими хлебопашцами за доброту и отзывчивость, за заботу и всегдашнюю готовность придти на помощь слабому и угнетенному, сирому и обездоленному. Вы не путайте его с ихними изнеженными, зажравшимися и развратными баронами-угнетателями.
Народу не нужны их бароны. Народу нужны наши бароны.
И народ всегда поддерживает наших баронов во всех их начинаниях.
Вы посмотрите на его мозолистые руки — руки пахаря.
Вы вглядитесь в его былинный облик Микулы Селяминовича.
Вы вслушайтесь в его исконное русское имя — Мечеслав.
Вы поглядите на этот страшный шрам, который оставил на могучей шее нашего героя меч пса-рыцаря, наголову разбитого в сражении на Чудском озере, когда наш герой грудью встал на защиту исторических завоеваний народа, его светлого будущего и всей земли Русской.
Перевернув лист я посмотрел на Лавра Федотовича, который сидел выпрямившись и по орлиному снисходительно смотрел на представителей несуществующих Реальностей
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});