Инстинкт Убийцы. Книга 2 - Элеонора Бостан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И сейчас, глядя на маленький кусочек бесконечности, доступный человеческому глазу и разуму, Фатима впервые в жизни ощутила себя маленькой и ничтожной частичкой чего-то великого и прекрасного. Я здесь, подумала она, и здесь мое место, и пока я живу, мой путь лежит по этой земле, я живу по этим правилам, и с чего я решила, будто что-то знаю лучше других? Я такое же обычное звено в бесконечной цепи несовершенных. Я не особенная, не избранная для чего-то великого, я избрана для своего дела, как и каждый на земле, а великое – это удел великих и бессмертных, но не людей.
И сейчас вдруг как никогда остро она почувствовала собственную примитивную человеческую природу, она убивает, как и все в этом мире, она ненавидит, она презирает, она боится, она… этот список можно продолжать еще очень долго, но все же, подумала она, даже в пороках заложено сугубо человеческое качество – они не бесконечны.
– Добро пожаловать в земную реальность, – тихо прошептала она, вставая с кресла.
Да, она здесь, в этом мире, где на первом месте потребности тела, а телу требовался отдых, потому что, как и всё в этом несовершенном и конечном мире, запас энергии рано или поздно подходил к концу.
Она отодвинула занавески и, укладываясь постель, смотрела на звезды. Она так и уснула, с легкой и немного грустной улыбкой на губах. А утром снова надела маску, скрывая свой кусочек бесконечности, потому что в этом мире так принято, а она жила в этом мире и, значит, жила по его законам.
6
Она попрощалась с Прагой всего на пару часов, ее даже это забавляло – утром она еще в Праге под одним именем, днем она уже в Москве, сама по себе, такая, какая есть, а под вечер она снова в Чехии, вселяется в свой уютный номер уже совсем другим человеком и с другими людьми. Она ничем не выделяется, такая же обычная молодая женщина, работающая весь год ради одной недели отпуска, да только это не отпуск, но кто кроме нее это знает? На этот раз группа поменьше, всего 14 человек, зато отель больше – высокое новое здание прямо на площади с балконами и лепниной, название тоже весьма претенциозное – «Royal palace», и всё, как внутри, так и снаружи, подчеркивает королевский титул заведения. В номерах шикарно и светло, много персонала, готового исполнить практически любой каприз, но она все равно недовольна – ей нужно свободное пространство, а здесь слишком много людей, и в самом отеле, и на площади. Да, отсюда по-тихому не выберешься, думала она, пропуская мимо ушей радостный лепет ее спутников и вежливую болтовню персонала, кстати, все отлично говорили по-русски.
Большой холл отеля навевал грусть, широкие коридоры с обилием горничных и посыльных угнетали, а кроме того, отсюда не было никакой возможности выйти, кроме как через парадный вход. И самое неприятное – жизнь в «Рояле» кипела круглые сутки, еще одна отличительная особенность больших отелей.
Ей достался номер с балконом, выходящим прямо на площадь, и, выйдя на него и окунувшись в гвалт города, Фатима с тоской вспомнила тихую и просторную веранду, выходящую в сад, вот уж где было поистине райское местечко для нее. Но я ведь туда еще вернусь, успокаивала она себя, еще две недели, и я снова погружусь в тишину. Ей пришлось внести коррективы в свой «отпускной» график, когда выяснилось, что в тот маленький уютный отель ездят только туристы определенной компании и одиночки, путешествующие сами по себе, что ж, придется опять терпеть Рому и его нервную напарницу, зато второго такого места не найти, там было все для ее дела: и тишина, и веранда, с которой спокойно можно уйти и вернуться незамеченной, и самое главное – месторасположение.
Но это впереди, а пока она распаковывала вещи и размещала их в большом шкафу с зеркальными дверями, номер был светлым и уютным, но она так давно привыкла ко всем гостиницам, что ничему уже не радовалась и не удивлялась. Сколько человек спало до нее в этой огромной кровати? Какими они были? Какие эмоции несли? Обо всем этом лучше было не задумываться, воспринимая очередной номер как одноразовый стаканчик или одноразовое мыло, или шампунь, которые всегда можно было найти в таких номерах.
– Моя одноразовая жизнь, – сказала она пустому люксу, – и я – одноразовый человек.
И это полная правда, сегодня она «Катя Иванова» со своей одноразовой внешностью, одноразовой историей и одноразовым именем, а завтра она – уже совсем другой человек, такой же одноразовый. Она почти растворилась в сотнях вымышленных имен, и тут в ее жизни появился якорь – Ян, ее маленький сын, который, сам того не ведая, служил связующим ее с миром звеном, для него она всегда была одна и та же, для него она была неизменной, для него она была матерью – великим воплощением постоянства и стабильности. А совсем скоро я окончательно приземлюсь, подумала она, глядя на себя в зеркало на дверце шкафа, ему нужно учиться, ему нужно постоянство, и мне придется с этим смириться. Она еще не позволяла себе планировать их будущую жизнь, но она уже твердо знала, что где бы они ни осели, это произойдет в самое ближайшее время, они купят дом, у нее появится постоянное имя, у него – постоянные друзья. Старой жизни придет конец, перемены неизбежны, если только она хочет быть с ним. А она хотела, и это, пожалуй, было самым удивительным.
– Жизнь – это перемены, – сообщила она своему снова изменившемуся отражению, – каждый день мы меняемся, пусть и не замечаем этого, а когда эти маленькие перемены накапливаются, они становятся заметны, и тогда кажется, что все вдруг изменилось. Но ничего не меняется вдруг, все большое состоит из маленького, и это маленькое пребывает в постоянном движении.
И еще кое-что она поняла за свою кажущуюся иногда слишком долгой жизнь: перемены как дикий зверь, что крадется тихо и незаметно, можно боятся его и убегать, но он все равно догонит и, если почует страх – нападет и растерзает,
