Волчья тень - Чарльз де Линт

– И что теперь будем делать? – спрашивает Тоби.

– Джилли нужно возвращаться, – говорит Джек.

Я мотаю головой:

– Дождусь, пока очнется Рэйлин.

– С каждой минутой, которую ты со своим настоящим «я» проводишь в стране снов, твоя связь с жизнью становится тоньше.

– Знаю, – говорю я Джо. – Она мне то же самое говорила. Но прежде чем возвращаться, мне обязательно нужно поговорить с сестрой. Если она останется в стране снов, мы, может быть, больше уже не встретимся.

– Мы еще вернем тебя сюда, – обещает Джо, – вот только поправишься… Просто надо немножко подождать.

Но я не разделяю его уверенности. Только поправишься… Неизвестно еще, поправлюсь или нет. А что до возвращения, то женщина-дух, предложившая мне выбор, вроде бы и говорила, что оно возможно, но мне показалось, она сама не так уж уверена. А если возможно, так очень не скоро.

Я понимаю, как опасно сейчас задерживаться. Я ощущаю Сломанную Девочку как неотступную тяжесть, боль, зовущую вернуться к ней, снова стать цельной. Но так надо. И тут меня осеняет.

– А ты не мог бы забрать отсюда Сломанную Девочку? – спрашиваю я Джо.

Он задумывается и наконец кивает.

– Это помогло бы, – говорит он. – Но и тебе надо поторопиться. Вы обе слишком долго пробыли здесь.

– Потороплюсь, – соглашаюсь я. – Спасибо, что пришел за мной, Джо. И что заступился за мою сестру.

– Надеюсь, что не ошибся…

– Я тоже, – говорю я.

Потому что я не знаю. Я вовсе не так уверена, как хочу показать, что Рэйлин изменится после всего, что было. Знаю только, что до выстрела Рози она меня слушала. Между нами была связь. И ведь она шагнула под пулю, предназначенную для меня.

– Будем надеяться, она в самом деле изменилась, – говорит мне Джо. – Ради нее самой. Потому что если нет – Джек ее жалеть не станет. – И, помявшись в нерешительности, заканчивает: – И я тоже.

– Я понимаю, – говорю я ему.

Он делает шаг ко мне и прижимается лбом к моему лбу, положив руки мне на плечи. Я помню, он говорил мне однажды – это поцелуй жизни.

– Пожалуйста, – просит он, – не задерживайся надолго.

Затем поворачивается и проходит дальше по расселине, туда, где лежит Сломанная Девочка. Питбуль на миг задерживается. Он отвернулся наконец от тела Рози и смотрит теперь на меня. Я нагибаюсь погладить собаку, но она уклоняется и прижимается лбом к моему бедру.

– Где ты взял эту псину? – окликаю я Джо, когда питбуль торопится догнать его.

Он оглядывается, приостанавливается.

– Я ее не брал. Она пришла на помощь по дружбе.

– И как ее зовут?

– Она мне не говорила.

– Ну, поблагодари ее от меня, – говорю я.

Джо улыбается:

– Она не глухая. Сама можешь поблагодарить. Я благодарю, и собака отвечает мне коротким лаем.

Джо опускается на одно колено подле Сломанной Девочки. Повернувшись лицом к собаке, говорит что-то – я не разбираю слов, – и она прижимается лбом к его ноге, как только что прижималась ко мне. Потом делает шаг в сторону и исчезает. Я начинаю привыкать – и глазом не моргнула.

Джо поднимает Сломанную Девочку на руки.

– Не забудь, – окликает он меня.

– Помню: вернусь, как только смогу.

И он тоже исчезает, унося свою ношу в Мир Как Он Есть.

Зов, который тянул меня к Сломанной Девочке, пока она была здесь, сменяется сосущей пустотой в груди.

Минуту я смотрю на Рэйлин. С ней все по-прежнему. Спит, я думаю. Надеюсь. Лицо не стало бледнее, и дышит ровно.

Я поворачиваюсь к Тоби:

– Не хочешь помочь мне похоронить ее подругу?

– Не хочу, – отвечает он, – но помогу. Земля слишком твердая, да и копать нам нечем, так что мы просто складываем над ней груду камней. Тоби говорит, такие надгробия возводили в старину. Работа тяжелая, но она помогает избавиться от мысли, что будет, когда Рэйлин очнется. Что я ей скажу? Как она на меня взглянет?

Я не знаю, чего ждать. И чего хочу, тоже толком не знаю.

Ньюфорд

– Слава богу! – вырвалось у Софи, когда Джо вышел из стены с Джилли на руках.

Она неловко поднялась на ноги. Их странное появление, видимая невероятность хождения сквозь стену едва коснулась ее сознания. Она видела только Джилли.

За спиной расплакалась Венди. Софи не удивилась. У нее самой на глаза навернулись слезы облегчения. Обернувшись, она помогла Венди подняться и они стояли, сцепив руки.

– Вы в порядке? – спросила Джо Касси. – Оба? Тот кивнул:

– Пока да.

Из конца коридора торопливо подошли Лу с Анжелой. Лу подхватил Джилли, и вдвоем с Джо они уложили ее на кровать. Следом вошли остальные, в палате стало тесно.

– Кто-нибудь позовет сестру? – спросил Джо.

– Я схожу, – вызвалась Касси.

Венди тронула Джо за руку, взглядом выразив ему благодарность, которую разделяла и Софи.

– О господи, как же мы беспокоились, – заговорила она, – сколько часов прошло! Мы уж думали, ты ее не нашел.

– Это еще не все, – сказал Джо. – Ее сонный дух остался на той стороне.

Софи мгновенно осознала, что это значит, но остальные недоуменно молчали, и по комнате расходились круги смутной тревоги.

– И как это надо понимать? – спросил Лу. Его лицо на глазах утрачивало выражение радостного облегчения.

– Так и надо понимать, что ее душа все еще в стране снов, – объяснила ему Софи.

– Почему же… почему она не вернулась с тобой? – всхлипнула Венди.

– Осталось незаконченное дело, – ответил всем Джо. – Но на сей раз Джилли сама так захотела. Никто ее не удерживал.

– Значит, еще не все? – спросила Анжела.

Джо покачал головой:

– Еще нет.

Он присел на край постели, пальцем гладя лоб Джилли. Анжела подошла к Лу, стоявшему в ногах кровати, обхватила его руками, спрятала лицо у него на плече. Лу обнял ее, похлопал по спине, но не отрывал взгляда от лица Джилли. Венди взяла Софи за руку, и, глянув в лицо подруге, Софи тихонько сжала ей пальцы. Потом они прижались друг к другу, ища утешения, и тоже неотрывно смотрели на Джилли, беспомощную неподвижную фигурку, лежащую на кровати. Обе искали, хотели найти в ее лице признаки жизни.

Джо через их головы уставился на дверь:

– Куда подевалась эта сестра?!

Рэйлин

Манидо-аки

Забавно. Вот я умираю, и впервые в жизни мне спокойно. Никогда себя так не чувствовала, даже совсем маленькой, до того как смылась моя сестрица; даже пока мы с Гектором были вместе. Где бы я ни была, одна или в толпе, всегда ощущала на своей душе что-то вроде черного пятна. За свою жизнь я столько всего натворила, что иначе и быть не могло.

Я ведь не какая-нибудь патологическая личность, которая не ведает, что творит, и считает, будто весь мир крутится вокруг нее. Хоть я и вела себя так, будто не ведаю. Но я понимала, что поступаю плохо. Правда, никогда это ничего для меня не меняло, но тень этого понимания оставалась – что-то вроде осознания греха, надо полагать. Никуда не денешься от того, что с детства вбивали в голову чертовы священники и монахини.