Всеобщая история. - Полибий

45. Располагая этой страной, имеющей все принадлежности царства136, Молон, как я сказал выше, давно уже был грозным владыкою благодаря обширности своих владений. Теперь же, когда, казалось, царские военачальники уступают ему поле сражения, и мужество собственных его войск возросло после первых удач, Молон представлялся всем народам Азии не в меру опасным и несокрушимым. Поэтому он вознамерился перейти прежде всего Тигр и осадить Селевкию137. Но переправе его помешал Зевксид, захвативший речные суда. Тогда Молон отступил в лагерь к городу, именуемому Ктесифонтом138, где занялся устроением зимних квартир для войска.

По получении известия о походе Молона и отступлении своих военачальников царь снова готов был идти на Молона, отказавшись от похода против Птолемея, дабы не пропустить удобного времени. Однако Гермий, неизменно преследуя первоначальный план139, отправил против Молона ахейца Ксенойта в звании полновластного военачальника с войском. Он говорил при этом, что с мятежниками должны воевать военачальники, самому царю подобает воевать и вести решительные битвы с царем. Юного царя Гермий держал в своей власти, а потому сам выступил в поход, собрал войска в Апамею140 и, снявшись оттуда, прибыл к Лаодикее141. Из Лаодикеи он двинулся в поход во главе всего войска, прошел пустыню и вторгся в долину, называемую Марсией142; лежит она между склонами Ливана и Антиливана и горами этими суживается в теснину143. Наиболее узкая часть этой местности занята посередине болотами и озерами, на которых срезывается тростник, дающий благовонное масло.

46. С одной стороны над тесниной господствует поселение, именуемое Брохами, с другой — Герры, а между ними остается узкий проход. После нескольких дней пути по названной выше долине и по завоевании прилегающих к этому пути городов Гермий предстал перед Геррами. Там он узнал, что этолиец Теодот успел уже занять Герры и Брохи, ущелье вдоль озера укрепил канавами и окопами и расположил стражу на удобных пунктах, а потому он решил действовать прежде всего силою. Но так как местность была укреплена самою природою и Теодот оставался еще непоколебимо верным Молону, то Гермий сам понес большие потери, чем те, какие причинил неприятелю, и отказался от своего решения. В таком трудном положении находился Гермий в этой местности, когда получена была весть, что Ксенойт разбит наголову, что Молон овладел всеми верхними областями; тогда Гермий приостановил начатый поход и поспешил на защиту собственных владений.

Ксенойт, как я сказал выше, был отправлен в звании полномочного военачальника и получил власть, превзошедшую его ожидания; с друзьями он держал себя слишком высокомерно, а в нападениях на врага проявлял большую неосторожность. По прибытии в Селевкию он призвал к себе наместника Сусианы Диогена и наместника Эритрейского моря144 Пифиада и выступил с войсками в поход; под прикрытием реки Тигра он расположился станом против неприятеля. Очень многие воины переплывали к нему из стоянки Молона и уверяли, что лишь только он переправится на другой берег реки, как все войско Молона перейдет на его сторону, ибо, говорили они, войска ненавидят Молона и вполне преданы царю. Ободренный этим, Ксенойт решился перейти Тигр. Он делал вид, что желает перекинуть мост в том месте, где река образует остров, но при этом не предпринимал ничего, что требовалось; поэтому притворное предприятие ничуть не озабочивало Молона с товарищами. На самом деле Ксенойт с большим старанием собирал и оснащал суда. Потом из всего войска он отобрал храбрейших конных и пеших воинов, начальниками стоянки оставил Зевксида и Пифиада, ночью вдоль реки спустился стадий на восемьдесят ниже лагеря Молона; благополучно переправил на судах свои войска и еще ночью разбил палатки на удобном месте, окруженный почти со всех сторон рекою или защищенный болотами и трясинами.

47. При виде этого Молон отрядил конницу в надежде, что легко задержит врагов, которые еще переправляются145, и уничтожит переправившихся. Конница приблизилась к войскам Ксенойта; при незнакомстве ее с местностью не было даже нужды в руке неприятеля: конные воины сами погружались в воду и вязли в трясинах, вследствие чего все делались неспособными к битве, а многие погибали. Ксенойт был уверен, что с его приближением войска Молона перейдут на его сторону, поэтому поднялся вверх по реке и расположился станом вблизи неприятеля. Но в то же самое время Молон, — была ли это военная хитрость, или он не полагался на свои войска и действительно опасался того, на что рассчитывал Ксенойт, — покинул обоз в лагере ночью и двинулся ускоренным маршем по направлению к Мидии. Ксенойту показалось, что Молон, устрашенный его нападением и не доверяющий собственным войскам, убегает, а потому прежде всего напал на неприятельский лагерь и овладел им; затем приказал переправить к нему его собственную конницу с обозом из стоянки Зевксида. Засим он собрал свои войска, ободрял их, предсказывал благополучный конец борьбы, так как Молон бежал. После этой речи Ксенойт отдал приказ всем воинам подкрепить себя и освежить, ибо намеревался пуститься в погоню за неприятелем неотложно ранним утром.

48. Войско Ксенойта, преисполненное самоуверенности и снабженное всевозможными припасами, предавалось обжорству и пьянству, а затем беспечному отдыху, обыкновенно следующему за подобным возбуждением. Между тем Молон, прошедший уже было значительное расстояние, после ужина вдруг повернул назад и прибыл сюда же. Всех воинов Ксенойта он нашел валяющимися и пьяными и на рассвете ударил на их стоянку. Пораженные неожиданностью происшествия, Ксенойт и товарищи его не могли разбудить пьяных солдат и, безрассудно ринувшись на врагов, были убиты; что касается спавших, то большинство их было перебито в постелях, а остальные бросались в реку и пытались переправиться в лагерь на противоположный берег; но и эти большею частью погибли. Страшная сумятица и беспорядок охватили весь стан, ибо все были встревожены и перепуганы. Кроме того, так как противоположный лагерь находился на виду, в небольшом расстоянии, то воинам не приходили на мысль ни быстрота течения, ни трудности переправы: столь велика была жажда жизни. В испуге, увлекаемые желанием спастись, они бросались в реку, туда же загоняли вьючный скот с ношею, как бы в надежде на то, что сама река позаботится о них и поможет им добраться невредимыми до противолежащей стоянки. Вследствие этого река представляла тягостное необычайное зрелище, ибо вместе с плывущими людьми неслись по ней лошади, вьючный скот, вооружение, трупы и разная рухлядь. Молон между тем овладел лагерем Ксенойта, потом беспрепятственно переправился через реку, так как никто не противодействовал ему: при его наступлении бежал и Зевксид, стоянкою которого Молон также завладел. После этих побед он во главе войска предстал перед Селевкией. Благодаря бегству Зевксида и его войска, а вместе с ними и правителя Селевкии Диомедонта Молон овладел и Селевкией с первого набега, после чего на дальнейшем пути покорял без боя верхние сатрапии. По завоевании Вавилонии и области у Эритрейского моря он явился под Сузами146. И этот город взят был с набега; но Молон не мог ничего сделать с Акрополем, потому что военачальник Диоген успел проникнуть в него заблаговременно. По этой причине Молон отказался от попытки, оставил здесь воинов для осады и, поспешно снявшись, возвратился в Селевкию, что на Тигре. Здесь Молон обнаружил большую заботливость о войске и, обратившись к нему с увещанием, перешел к дальнейшим предприятиям, овладел Парапотамией147 до города Европа148 и Месопотамией до Дур.

По получении известий об этом Антиох, как я упомянул выше, отказался от своих видов на Койлесирию и направил силы в эту сторону.

49. В таких-то обстоятельствах снова собрался совет, и царь предложил высказаться о мерах, какие следовало принять против Молона, и на сей раз первым говорил Эпиген. Относительно тогдашнего положения дел он заметил, что, согласно его прежнему совету, не подобало терять время в ожидании и допустить такое усиление врага, что, по его мнению, и теперь необходимо взяться за дело со всем усердием. В ответ на это раздраженный Гермий снова бессмысленно и с ожесточением начал бранить Эпигена. Превознося себя похвалами, он возводил на Эпигена нелепые вымышленные обвинения и заклинал царя отнестись к делу внимательнее и не покидать надежды на завоевание Койлесирии. Эта речь раздражала всех149, неприятна была самому Антиоху, которому после больших усилий к примирению спорящих едва удалось положить конец перебранке. Но так как советники царя находили мнение Эпигена более отвечающим тогдашним нуждам и более выгодным, то и восторжествовало предложение идти на Молона и заняться прежде всего этим делом. Гермий не преминул показать вид, что присоединяется к этому мнению, отказывается от прежнего, и заявил, что все без всяких отговорок обязаны подчиняться принятому решению. В приготовлениях к этому походу он обнаружил большую ревность.