Разорённые земли - Фред Сейберхэген
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ах, пощадите, господин! — закричал избитый колдун. — Мне противостоят силы, с которыми я никогда не сталкивался раньше.
Чармиана выехала вперед со своего места в тылу маленькой колонны и, видя, что констебль бросил на нее взгляд, но не приказал сразу же вернуться обратно, решилась вмешаться. Обращаясь к несчастному колдуну, она произнесла:
— Тебе противостоит толстый увалень из провинции, человек, с которым я встречалась и знаю, что он почти бездарь по сравнению с тем, каков должен быть колдун моего господина констебля. Моему господину констеблю и в самом деле плохо служат.
— Говорю же, в этом не моя вина, — выкрикнул маг. Он упал на колени перед сидящим в седле констеблем, а колонна тем временем остановилась позади них.
— Кто победил тебя? Какая могучая сила? — грозно потребовал ответа констебль. — Если ты не можешь сказать мне даже этого, то почему бы мне не считать тебя болтуном или слабоумным невеждой?
— Я не знаю, что или кто! — Глаза колдуна стали совершенно дикими. — Я не понял даже того, что побежден, пока ваша милость не ударили меня, поскольку… поскольку мне действительно следует благодарить судьбу, что я вообще уцелел.
Выражение лица Чармианы менялось по мере того, как она слушала, и теперь она положила руку на руку Абнера.
— Погоди, мой доблестный повелитель, будь так любезен. В словах этого человека может быть доля истины. Среди наших врагов есть один достаточно сильный и неуловимый, чтобы застать врасплох подобным образом большинство колдунов.
— Действительно. — Гнев Абнера быстро превратился в трезвый расчет. К этому времени он понял, что Чармиана умна или, вернее, что она могла быть умна, если это соответствовало ее интересам; к тому же она близко сталкивалась с Арднехом в прошлом. — Что еще ты можешь сказать мне по этому поводу?
Она посмотрела на Абнера с явным желанием угодить ему.
— Прямо сейчас — довольно мало, мой господин. Позволь мне немного поговорить с этим парнем, когда мы отправимся дальше, и, быть может, я смогу узнать что-нибудь достойное твоего внимания.
— Пусть будет так. — Свирепым жестом Абнер приказал маленькой колонне возобновить движение — две трети скорости было лучше, чем никакая — а затем, скривившись, достал из седельной сумки бумагу и неохотно приготовился послать Вуду сообщение с просьбой о помощи.
У Чармианы теперь появилась прекрасная причина ехать сразу за колдуном, шепотом ведя с ним разговор, из которого никто не смог бы подслушать ни слова.
— Итак, мужлан, — начала она холодным повелительным тоном. — Я спасла тебя от наказания, которое ты заслужил. Если хочешь, чтобы я оставалась твоим другом, ты должен в свою очередь сделать для меня одну простую вещь.
Колдун посмотрел на нее с опаской и недоверием.
— Я ваш вечный должник, прекрасная госпожа. Что я могу для вас сделать?
— Это может показаться несущественным моему господину констеблю, и я не стала его беспокоить, но между тем это весьма важно для меня. — Она начала объяснять.
Она не успела сказать много. Колдун принялся трясти головой и ломать пальцы, пытаясь остановить ее.
— Нет, нет. Если бы было возможно наложить заклинание и обрушить какое-нибудь несчастье на этих двоих, что убегают от нас, я бы сделал это давным-давно. Это первое, чего потребовал от меня констебль, прежде чем пуститься в погоню за ними. Но это не так просто сделать. Условия во многих отношениях не подходящие…
— Мне почти или даже совсем не интересно причинить вред мужчине, — перебила Чармиана. — Речь идет о девчонке, Кэтрин, которая предала меня. — Ее голос сделался еще тише; ярость заставляла его дрожать, словно натянутый канат. — Это она дала им возможность захватить меня врасплох. Я видела, как она ликующе ухмылялась в момент свершения ее маленькой мести… что ж, я собираюсь доказать ей, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. Я должна это сделать, и я это сделаю. Найди мне способ отомстить этой девчонке, и я щедро вознагражу тебя. — Она повернулась в седле и увидела, что колдун пожирает ее глазами, словно у него не оставалось иного выбора, кроме как повиноваться ее желанию. — Но откажись сделать это, и я скажу констеблю нечто такое, что обрушит на тебя весь его гнев; он и так висит над твоей головой, словно качающаяся скала, и нужно только слегка подтолкнуть, чтобы он обрушился. Я скажу, что вовсе не Арднех победил тебя, а какая-нибудь рядовая сила.
— Это был Арднех или равный ему. Иначе не может быть.
Чармиана притворилась, что не слышала.
Маг — в настоящее время он вообще не пользовался никаким именем, вещь отнюдь не исключительная среди людей его звания, — некоторое время скакал молча, искоса поглядывая на женщину, которая ехала рядом с ним, оценивая ее со всех точек зрения.
— Нет, нет, — произнес он снова. — Нет способа, которым я мог бы с такого расстояния подвергнуть эту служанку тем мукам, о которых ты думаешь. У нас нет ни ее волоса, ни обрезка ногтя, ничего, принадлежавшего ей, — ведь так? Думаю, нет. Даже относительно слабое проклятие потребовало бы… Нет, нет никакой возможности.
Но Чармиана быстро поймала его на слове.
— Потребовало бы чего?
Безымянный маг, очевидно, раскаялся в своей начатой и не законченной фразе, что бы это ни было. И как только он мог совершить такую глупую ошибку?
— Несговорчивый дурак, тебе придется сказать мне, рано или поздно.
Вообразим себе безбрежное бурное море энергии, из которого человек может надеяться зачерпнуть через тайный источник, не вполне безопасно, но все же питая оправданную надежду, что с ним не приключится никакое непоправимое несчастье, поскольку и он сам, и некоторые другие успешно проделывали это в прошлом. Безымянный быстро, с чувством обреченности, припомнил тайные слоги запретного Имени. Вуду было известно это имя, и Оминору, конечно, тоже; и еще четверым или пятерым из высшего совета Востока. На него даже намекали редко — Безымянный слышал, как Вуд сделал это только однажды, в день визита Арднеха в столицу.
Чармиана подзадорила:
— Похоже, эта твоя сила — или что это такое — ничего не стоит, раз ею нельзя воспользоваться. — И продолжила: — Помни, я сказала то, что думала, — это касается и обещания, и угрозы.
Безымянный поверил.
— Ладно. Посмотрим. Я попытаюсь сделать, что возможно.
Весь остаток дня констебль преследовал свою добычу, но недостаточно преуспел в этом. Когда наступили сумерки, ветер стих и вихрь пропал; но ночь принадлежала Западу, и Абнер неохотно отдал приказ разбить лагерь и выставить усиленные караулы.
АрднехРольф говорил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});