Чернильные цветы - К.О.В.Ш.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Училка идею поддержала, наверное, потому, что сил не было отказать или спорить. Девушка почистила зубы, надела пижаму и завернулась в одеяло, как начинка для шаурмы в лаваш. Кирилл, не слушая ее возмущения на тему антисанитарии, улегся на краешек кровати прямо в уличной одежде.
Рокса закрыла глаза, слушая его голос. Андреев-младший то и дело сбивался, делал ошибки и вообще читал по слогам, как пятилетка, но почему-то слушать его было приятно. Глубокий тихий голос убаюкивал, и она в какой-то момент просто расслабилась и перестала его исправлять.
Почему-то подумалось, что ей никто никогда не читал сказок. А если и читали, то в таком глубоком детстве, что она не помнила. Даже когда все было еще хорошо, ни мама, ни бабушка никогда не брали в руки книжку. Как-то так получалось все время, что было не до этого.
Когда она научилась хорошо читать, то уже сама читала сказки Лу. Она вспомнила, как они сидели на кровати перед сном, Роксана читала, а Лу все время заглядывала в книгу в поисках картинок. Не обнаруживая их, она страшно расстраивалась, и тогда Рокса советовала ей самой их рисовать.
Очень редко мама сама читала Лу, но никогда не читала старшей. Роксана не обижалась, считая себя слишком взрослой для таких малышковых забав. Но сейчас, кутаясь в одеяло, она думала о том, что нельзя быть слишком взрослым для такого. Даже в двадцать один приятно, когда тебе кто-то читает на ночь.
– Эй, ты почему плачешь? Я настолько плохо читаю? – Кир удивленно отложил книгу и посмотрел на нее в упор.
– Нет, извини. – Рокса тут же вытерла слезы платком, который зажимала в руке, проклиная себя за сентиментальность.
Она болела уже почти неделю, наверное, поэтому мыслить связно удавалось с трудом. Зато ее переполняло невероятное количество эмоций: ностальгия, грусть, какая-то детская обида и счастье. Внезапное, но такое острое.
Вероятно, все дело было в температуре.
– Тебе когда-нибудь читали сказки? – Она почему-то была уверена, что да.
– Нет, я заставлял бабулю смотреть со мной мультики до потери пульса, – насмешливо сказал Кир, вспоминая, сколько раз бедная Жози пересматривала с ним «Короля Льва».
– Мне никогда не читали сказки, когда я была маленькой. А мне хотелось, – честно призналась Рокса, снова закрывая глаза.
У Андреева что-то внутри дрогнуло от ее тихого голоса, от скрытой в нем печали. Он не мог объяснить себе, что происходило здесь и сейчас. Он смотрел на нее и не мог отвести глаз. И какого-то черта перестал дышать. Это было интимнее, чем заниматься сексом. Впервые краем глаза он видел ее душу, не прикрытую стервозным холодом. И за коркой льда оказалась ранимая, романтичная девчонка, которой…
Кир с громким хлопком закрыл книгу и отвернулся. Нечестная игра с ее стороны. Нельзя так давить на жалость, нельзя быть такой милой. Нельзя так трогательно лежать, подсунув ладони под щеку.
Рокса по-своему истолковала жест с книгой и тоже дернулась.
– Слушай я…
– Мне пора идти домой. – Кирилл быстро пошел в прихожую одеваться.
Рокса выползла из одеяльного кокона и пошла закрывать за ним дверь. Андреев, одетый и обутый, не уходил, стоя в дверях.
– Ну, пока, – неловко улыбнулась Рокса, чувствуя, как по телу пробегает озноб.
Ей просто нужно было лечь спать. Без всяких там дурацких сказок и чокнутого Андреева.
Кирилл смотрел на нее, одетую в одну пижаму и нелепые шерстяные носки. Она стояла на пороге с красными от температуры щеками и смотрела на него каким-то непонятным взглядом, переминаясь на худых ногах. Что-то внутри снова тревожно сжалось. Он наклонился и быстро ее поцеловал. Так быстро, что она едва почувствовала его прохладные губы.
– Я дочитаю тебе «Золушку» в другой раз, – сказал серьезно он. – За мной должок за испорченную контрольную.
Рокса не нашла, что ответить. В голове было так пусто и так тяжело. Перед глазами плыло от усталости, и как-то машинально она поймала его слабой рукой за ворот пальто и притянула к себе, целуя в губы еще раз. Только на этот раз долго и чувственно, не до конца понимая, что и зачем делает.
Кир тут же ответил на поцелуй и углубил его. Отрываться от нее не хотелось, потому что целовалась она просто потрясающе. Но Рокса сама отстранилась – с заложенным носом было сложно долго целоваться.
– Я надеюсь, ты заболеешь, и тебе будет так же хреново, как мне, – ехидно хмыкнула училка.
Она снова превратилась в стервозную сучку и выставила школьника за дверь, тут же ее закрывая.
Кирилл только головой качнул, гипнотизируя ободранную дверь.
– Уже хреново, – заторможенно сказал он, уходя.
55. Разбуди меня [81]
Лу переминалась с ноги на ногу, жалея, что надела пальто, а не пусть и старый, но зато очень теплый пуховик. За пять дней до Нового года резко долбанули морозы и повалил снег. Все стало белоснежным и невероятно волшебным. Она стояла, глядя на причудливые танцы крупных хлопьев снега, круживших в желтом свете уличного фонаря.
Губы сами собой растянулись в дурацкой улыбке. Вспомнилось, как когда-то очень давно они с Роксаной катались на огромной картонке, которую откопали возле помойки. Лежа, боком, паровозиком – они веселились, как могли. Все закончилось тем, что она влетела головой в кусок льда, набив шишку на лбу и расцарапав щеку.
Ей было, наверное, лет пять, а может быть, шесть, но она отчетливо помнила, как Роксана дула ей на бобошки и обещала, что, когда она подует и поцелует, все пройдет. И Лу почему-то верила. Потом они катались еще и еще, пока мама не распахнула окно и не позвала домой. Дома она тут же запихнула их обеих в теплую ванну и налила большую кружку чая с малиной. Они плескались в воде и по очереди
