Загадка Либастьяна, или происки богов - Юлия Фирсанова

  - Пожалуй, ее стоит организовать где-нибудь подальше от Лоуленда, - наставительно посоветовала богиня. - Уж больно повод значительный.

  - С этим вы разберетесь и без меня, не маленькие, - король кивнул в сторону двери, показывая, что разговор завершен, и компания может убираться из кабинета.

  Принцы не заставили себя упрашивать. Отсалютовав отцу, они исчезли так стремительно, что если б не вмятины на мягких сидениях, возникло бы сомнение, а были ли боги вообще удостоены аудиенции монарха. Элия же задержалась.

  - Что, у тебя в рукаве еще пара-тройка тайн, детка? - устало поинтересовался Лимбер, потирая подбородок.

  - Не без этого, конечно, папочка, - загадочно улыбнулась принцесса, - ты ведь понимаешь, что не во все тайны я могу тебя посвятить. Нынче я хотела только продемонстрировать тебе нашего библиотекаря.

  - Тащи, - обреченно согласился Лимбер, готовый смотреть уже на что угодно: от танцующих ежей до факиров.

  Элия повернула запястье, завершая заклинание обратной телепортации, притянувшее Оскара Хоу в кабинет короля. Так и не сомкнувший глаз и нервно меривший коридоры особняка в ожидании 'угрожаемой' принцессой аудиенции, библиотекарь подавился нервным кашлем и поспешно преклонил перед королем колено. Попутно барон изо всех сил сжал руки в кулаки, чтобы они не потянулись поправить очки или галстук.

  Мечтая о трансформации в бога, Оскар думал, что это придаст ему большей уверенности в себе, силы и спокойствия, но все обернулось совсем не так. Нет, кое на какой счет он действительно слегка успокоился, но попутно, так сказать, в качестве закона компенсации, обнаружил тысячу других, прежде не замечаемых из-за узости человеческого мышления, поводов понервничать всласть. Успевший за человеческую инкарнацию подзабыть, каково оно - быть богом, Хоу только диву давался, как ухитряются они, эти самые боги, к числу которых он стал принадлежать, контролировать неистовую бурю чувств и эмоций, кипящую в душе, и осмысливать тысячи мгновенно возникающих в сознании идей. Сам Оскар ощущал, что почти не справляется, утрачивает контроль над рассудком и действует по первому же побуждению, посетившему его. Впрочем, что-то в глубине души уже начинало подсказывать барону, что это не так плохо, как казалось на первый взгляд, и, возможно, именно так и следует жить, стоит только научиться отделять мгновенные прихоти, не стоящие внимания, от истинных порывов, спровоцированных божественной интуицией, куда более рациональной, чем самое логичное человеческое мышление.

  Вот, например, сейчас, оказавшись перед монархом Лоуленда, прежний Оскар совершил бы глубокий поклон, предусмотренный придворным этикетом, а барон Хоу нынешний почувствовал настоятельную потребность преклонить перед Лимбером колено, как сделал на первой аудиенции после получения должности библиотекаря. И только склонившись перед королем, мужчина понял, что поступил правильно, поддавшись порыву. В некотором роде он снова присутствовал на первом представлении.

  - Встаньте, барон, - глубокий голос короля накрыл библиотекаря, даруя ощущение причастности к тому, что олицетворял собой Лимбер. - Надеемся, вы понимаете, сколь велика честь, оказанная вам короной. Принцесса Элия просила Совет Сил удостоить вас преобразования, о котором до сей поры в Лоуленде ходили лишь легенды.

  - Я понимаю, ваше величество, - смиренно согласился Оскар, неловко поднимаясь на ноги и бросая несмелый взгляд на Лимбера, восседающего в кресле, как на троне. По правую руку от монарха стояла принцесса и ободряюще улыбалась. Раньше барон никогда не отваживался встречаться с королем глазами, но сегодня это получилось словно само собой.

  - Мы довольны вашим служением. Трудитесь и впредь столь же усердно на благо государства, оправдайте доверие Советницы короля, - повелел государь.

  - Моя жизнь, мой труд, все мои силы - для Лоуленда, ибо душа моя, ваше величество, принадлежит ему с той поры, как я впервые узрел наш великий мир, - склонив голову, необычайно искренне, без обычного сарказма, за стенами из которого он привык прятаться от жизненных невзгод, ответил библиотекарь.

  Он больше не мог смотреть в глубокую зелень глаз короля, пронзающих саму душу, читающих все помыслы от самых возвышенных до низменных, в каких и сам Оскар не отдавал себе отчета.

  - Ступайте, барон, - уже снисходительно-спокойным голосом приказал Лимбер, и библиотекарь с удивлением понял, что монарх доволен увиденным. Его оценили, взвесили и сочли достойным.

  Оскар еще раз низко поклонился государю, Элии и, пятясь, вышел из кабинета.

  - Что ж, ты оказалась права и на сей раз, дочка, - раздумчиво признал король, разведя руками. - Его суть нуждалась в преобразовании, теперь в нем все правильно и цельно. Божок Сатиры прошел путь от низвержения в человечка до возвышения к Богу Литературы, Хранителю Знаний. А увеличение силы его только во благо нашей библиотеке, тем более такого преданного служителя. Видимо, жизнь в урбо-мире сильно изменила барона и, как ни странно, в лучшую сторону. Кто бы мог подумать...такой патриотизм.

  - Мы начинаем ценить то, что имеем, лишь когда научились терять, - хмуро и строго признала принцесса и, встряхнувшись, продолжила уже веселее: - Кроме того, пора тебе усвоить, папочка, что я всегда бываю права!

  - Надеюсь что так, милая, от всей души надеюсь, иначе когда-нибудь это самоуверенное утверждение может загнать тебя в смертельную ловушку, из которой не окажется выхода. Будь осторожнее, - посоветовал мудрый отец, притягивая Элию к себе и крепко обнимая ее. - Ты слишком рисковала на этот раз.

  - Я всегда осторожна, не люблю бездумного риска, но иначе было нельзя, - принцесса сердечно обняла отца в ответ, словно прячась в его силу и уверенность, отгораживаясь ими от плохих воспоминаний. - Ты ведь понимаешь, я делала это не только ради жизни и здоровья любимого брата, папа, но и ради всей семьи, ради Лоуленда. Бог Магии и Бог Торговли жизненно необходимы нашему государству, они - один из столпов нашей силы. Прости, если заставила тебя волноваться.

  - Ох, милая, если бы боги седели от переживаний, из-за всех ваших выходок я давно был бы белым, как снег, или вовсе лысым, как коленка, - хмыкнул король, гордо коснувшись густых иссиня-черных волос. - Твой отец порой вспыльчив и весьма сластолюбив, но не делай из него идиота. Я прекрасно понимаю, что нельзя держать вас на привязи рядом с собой вечно и опекать, как неразумных цыплят. Вы молодые боги, но уже не дети, и сами отвечаете за то, что вершите в мирах. Хотя, конечно, порой и мне приходится держать за вас ответ. Прошу только, родная моя, если все-таки решишь, что какая-то из твоих многочисленных тайн достойна моих ушей, не откладывай признание надолго.